ЗАГОВОР ПРОТИВ ЗАГОВОРА: ГКЧП-3. КНИГА ПЕРВАЯ

Но безоговорочной преданности от, казалось бы, «с потрохами своего» назначенца он так и не увидел. Внешне оставаясь «без лести преданным», Крючков оказался «дядей себе на уме». А ведь ещё в конце прошлого года, ещё до мартовского заседания Совета Обороны, который и создал ГКЧП, Михаил Сергеевич предлагал генералу «послужить стране» – в лице её президента – и взвалить на себя бремя «главного заговорщика».

Для начала Горбачёв попросил Крючкова активнее выражать неудовольствие политикой перестройки – и даже в меру критиковать её творца. Владимиру Александровичу надлежало, вызывая огонь на себя, стать знаменем оппозиции в высших эшелонах власти, с тем, чтобы эта оппозиция не стала неподконтрольной и неуправляемой.

Поначалу о «лаврах Азефа» и речи не было: Крючкову надлежало «всего лишь» информировать Михаила Сергеевича о настроениях Кремля, и в случае необходимости «регулировать градус», выпуская пар из рассерженных соратников в нужном – Горбачёву – направлении. Но после мартовского референдума и создания ГКЧП ситуация изменилась. Недовольство окружения Горбачёва начало выходить за рамки привычных намёков на желательность принятия строгих мер. ГКЧП стал не только задумываться о введении ЧП – но и всерьёз планировать мероприятия на этот случай.

Пока Михаил Сергеевич фигурировал в планах заговорщиков в качестве безальтернативного вождя. Из благородства – а больше из тактических соображений – ГКЧП решил «не выпячивать» Генсека-президента, чтобы лишний раз не подставлять его под удар «демократов». Для этого подключение Горбачёва намечалась только на заключительном этапе, после того как ГКЧП расчистит им обоим дорогу… ««зачистив территорию».

Но, ас «закулисья и подковёрья», Горбачёв не мог полагаться на «чистоту помыслов» сомнительных «мастеров зачистки». Увы, в рядах «заговорщиков» имелись разные люди. И если в Янаеве, Павлове, Язове и Пуго он был совершенно уверен: «эти „тряпки“ не способны ни на какие решительные шаги» – то о других «авторитетах» этого сказать он не мог. Любой из оставшихся гэкачепистов: Бакланов, Шенин, Крючков – вполне мог «выйти за рамки». Что уже было говорить за «представителей второго плана»: высший генералитет Министерства обороны, Министерства внутренних дел и КГБ! Во взаимодействии с консервативными радикалами из всяких «фронтов», «платформ» и «союзов» они вполне могли сочинить другой сценарий развития событий. Тот, в котором Горбачёву отводилась совсем не та роль, что в планах умеренных консерваторов.

«Завербовав» Крючкова (рассчитав прибыль, Владимир Александрович даже не попытался играть в благородство), Горбачёв не стал отказываться от услуг и других «честных граждан». И не зря. Спустя очень короткое время президент с неприятным холодком в груди вдруг осознал, что о некоторых шагах ГКЧП он узнавал не от «штатного информатора», а от «третьих лиц». И пусть «третьими лицами» выступали практически все остальные будущие «заговорщики», вопросов о причинах молчания Крючкова не становилось меньше.

А ведь ещё совсем недавно «Володя» лично и ежедневно докладывал ему «свежайшую» информацию «из логова врага»: у КГБ даже в окружении Ельцина были свои люди. И пусть заслугой чекистов это было в гораздо меньшей степени, чем следствием закона номенклатуры: «каждый нормальный царедворец живёт не одним днем и не одним хозяином» – но порядок не нарушался!

И вдруг – просто «заговор молчания»! А тут ещё в одном из разговоров с Михаилом Сергеевичем, Ельцин, в пылу полемики и будучи на изрядном подпитии, не слишком уважительно «прошёлся» «по этому твоему агенту влияния – Яковлеву». Откуда это могло стать известно Ельцину, если информацию о контактах Яковлева с представителями западных стран начальник ПГУ Баршин и его заместитель Гроздов докладывали президенту с глазу на глаз, а бумага была составлена в одном экземпляре для Горбачёва?!

Может, «иуда» – Яковлев? Не впервой же: у нас числился коммунистом, за бугром – агентом влияния! Почему бы не изменить ещё раз?! И это уже не было лишь теоретическим предположением: из достоверных источников Михаил Сергеевич знал о том, что, дезертировав из КПСС, последнее время Александр Николаевич всё чаще «перебегал» на сторону Ельцина. А ведь «бегунцов от Горбачёва» там могли принять только при наличии «значительного вклада в торжество демократии». Таким вкладом могла быть только налаженная связь между Ельциным и западными миром. И обеспечить её лучше Яковлева не мог никто.

Но откуда Ельцин мог узнать о «второй и главной жизни» Яковлева?! Никто – и Ельцин в том числе – не мог знать об этом «по определению»! Контакты Яковлева, как с посольствами, так и с резидентурой ЦРУ, являлись исключительным достоянием Горбачёва и «подведомственного ему» КГБ. И никто из посвящённых не собирался «делиться Яковлевым» с третьими лицами!

Конечно, Яковлев имел, чем заплатить Ельцину «за место в первых рядах демократии». Его осведомлённость была широкой, но и она не распространялась на планы ГКЧП. В них Яковлева не собирался посвящать даже Горбачёв – что уже было говорить за таких «доброжелателей» Александра Николаевича, как Язов или Бакланов!

Значит – не он. Не Яковлев. А тут ещё Горбачёву стало известно о том, что Крючков, уже как член ГКЧП, привлёк к работе над прогнозом о последствиях введения в стране ЧП… Грачёва! Привлёк в качестве эксперта от Министерства обороны! Нашёл, кого привлечь! Это – то же самое, что поставить лису охранять курятник! Михаил Сергеевич уже знал и о визите Ельцина в Тульскую дивизию, и о «клятве верности» командующего ВДВ на пару с комдивом Лебедем. Таким образом, утечка информации из Министерства обороны к российскому президенту была налажена – и опять руками Крючкова! Умышленно или нет – но руками Крючкова!

Михаил Сергеевич мог подводить неутешительные итоги: Ельцин стал «правообладателем» как досье на Яковлева и Грачёва, так и самих «объектов права собственности». Случайность? Может быть… Только две случайности – это уже закономерность. Не отсюда ли проистекала странная «избирательность» Крючкова в подаче информации? Не заделался ли Председатель КГБ хрестоматийным «двойным агентом»? А что такого?! Разве Ельцин не мог перевербовать его – и с тем же заданием: контролировать и ГКЧП, и Горбачёва, с немедленным уведомлением хозяина обо всех движениях «объектов»?! Он, Горбачёв, полагал, что Крючков выполняет только его спецзадание как участник инсценировки путча ГКЧП – и совсем упустил из виду то, что этот профессиональный номенклатурщик вполне мог стать участником другой инсценировки: Ельцина!

В том, что Ельцин ведёт свою игру, Михаил Сергеевич не сомневался уже потому, что Ельцин не мог не вести своей игры. «По определению». Он, Горбачёв, будь на месте Ельцина, так бы и сделал: параллельно с участием в игре контрагента вёл бы и свою. От этих мыслей Горбачёву становилось не по себе: ведь совсем не исключался такой вариант, что участие Ельцина в его, Горбачёва, планах, было лишь маскировкой подлинных замыслов российского президента. Усыпляя бдительность контрагента видимым сотрудничеством, Ельцин мог преспокойно орудовать у него за спиной, почти не опасаясь разоблачения: «А что такого: готовлюсь к совместной борьбе против ГКЧП!»