Преступление из наказания

Не изменяя загадочности на лице, «Важняк» старательно

откашлялся.

– Не набивай цену! – «поощрил» я.

– Хм… хм…

– Ну, понятно, понятно!

Лицо «Важняка» обзавелось уксусным выражением.

– Не интересно с Вами, шеф… Я уже говорил это, и готов тысячу раз повторить… Да, на втором стакане – отпечатки пальцев девицы… если Вы на это намекаете…

– Я намекаю?! – хмыкнул я.

«Важняк» немедленно «задрал лапки кверху».

– Виноват, шеф… Да, конечно, чьи ещё отпечатки и можно было ожидать? «УСБ» и «Автандил» как-то не слишком «монтируются» с коньяком в служебной обстановке. «На природе» – это да. А девица в этом контексте была столь же органична, как и в контексте дивана в кабинете шефа. Ещё раз: «миль пардон», шеф.

В ответ на «чистосердечное признание» я скорчил такую же «чистосердечную рожу».

– И в мыслях не было, приятель!.. Напротив: молодец, что заранее побеспокоился.

Лицо «Важняка» поплыло от удовольствия: ласковое слово и кошке приятно.

– Да, шеф: я не из сострадания подавал девице стакан с водой, когда она тут «разрюмзалась». Не из сострадания, но и не от большого ума: надо было сходу отработать «близлежащую версию».

– Вовремя сориентировался, – одобрил я «Важняка» хлопком по плечу. – Девица, конечно, «принимала участие». Вопрос лишь – в чём? Во всяком случае, знает она гораздо больше, чем говорит. Я не утверждаю, что она причастна к большему, чем совместное распитие коньяка, но сам факт распития неслучаен. Наверняка, повод был серьёзней обычной прелюдии к «траху».

Отрабатывая «немножко Юлием Цезарем», я заметил, что «Новичок» уже начинает беспокойно ёрзать задом по креслу.

– Не терпится полюбоваться трупом? – не слишком потратился я на догадку.

«Мальчонка» в ответ якобы смущённо развёл руками.

– Ладно, поезжай. В морге не задерживайся. И продублируй заведующей мою просьбу. Я уже звонил, но ты «поклонись» лично. И не в связи с угрозой амнезии: тётке будет приятно не только «услышать меня на коленях», но и увидеть. Ты заместишь меня «у её ног».

Я не преувеличивал значимость личной просьбы, и не по причине генеральской звезды. Некогда – не так, уж, и давно – тётенька сватала за меня свою дочку. Несмотря на внешние данные, годами дочка была «в половине от меня» – и я не стал уподобляться педофилу. С тех пор уже изрядно «прошло» и «утекло». Дочка «вышла» и «обратно зашла» по второму разу – и маменька с новой силой «возобновили» домогательства в мой адрес.

Не думаю, что случилось это по причине «старой любви», которая «не ржавеет». Её и прежде не наблюдалось – и с обеих сторон. Меня всего лишь «рассматривали в перспективе». Ну, а теперь, вероятно, маменька на пару с дочкой решили, что я «дозрел». То есть, что у меня «черпать – не исчерпать». А у меня, тем временем, всех достоинств – помимо генеральской звезды на погонах – было очередное холостяцкое положение: я развёлся в третий раз. Я давно уже не был, хотя и никогда не был, «гламурным мальчиком», но на три брака и дюжину внебрачных (они же гражданские) контактов сподобился. Потому, что, как сказал один товарищ: «Житие мое!…». А другой товарищ выразился ещё точнее:

«Не властны мы в самих себе,

И в молодые наши леты,

Даём поспешные обеты,

Смешные, может быть, всевидящей судьбе».

Это «мы с ним» – на тему клятв и признаний, как своих, так и получателя.

– Да, и не забудь!

Я взглядом «ухватился за полу рванувшего «Новичка».

– За тобой результат по окурку и смывам с лица трупа.

– Виноват, товарищ генерал: не за мной – за экспертом.

– За тобой!

Указательный палец, который я воздел над головой, сработал не хуже лезвия ножа гильотины в крайнем верхнем положении, когда, не ровён час, упадёт. «Мальчонка» покраснел, и забормотал слова извинения из традиционного набора. И ведь – за дело! То же, мне, сказал: «за экспертом»! Нет, приятель: за тобой! Потому что эксперту – в отличие от нас – спешить некуда! Опять же в отличие от нас, у него нет «патологической» заинтересованности в раскрытии убийства. Его дело – «петушиное: прокукарекал – а там, хоть не рассветай»!

– Понял, товарищ генерал…

– Вот это – другое дело. Жду тебя – разумеется, «со щитом» – через…

Я скосил глаза на настенные кварцевые часы советской эпохи – и «те, и «другие» не от жадности, а от верности «совку в себе».

– … три часа. Ну, а ты…

Я уже разворачивался в сторону «Важняка».

– … разрабатывай девицу. Прибытие – «в унисон»! Всё: разбежались…

Глава шестая (год 1991)

«Я не сомневался в слове начальника УУР: не первый год знал этого человека. Да как знал: в экстремальных условиях заката перестройки! Поэтому я и не удивился, когда к шести вечера они втроём – компанию ему составили майор и старлей – появились у меня в кабинете. Четвёртым, а заодно пятым и шестым, были улыбки на их лицах. Мажорные, такие, улыбки.

– Вижу, вижу! – одобрительно хмыкнул я. И не только потому, что понял: есть улов, но и потому, что уважил товарищей… уваживших меня. Ни подполковник, ни майор не кичились своим «областным» положением. Не скажу за других, но передо мной – ни намёком. Поэтому и были мы друг с другом даже не по именам – по отчествам. Один лишь старлей выпадал из дружных рядов – по причине возраста, незначительного стажа «копошения в грязи» и малого количества совместно распитой водки.

– Правильно видишь, Петрович! – расширил формат улыбки подполковник.

– Ну, тогда – «колись», Палыч!

– Есть: мы – прямо от сынка!

– Какая неожиданность!

Кривизна моей щеки вышла качественной, но успеха не имела.

– Не торопись издеваться, Петрович!

«Занятый энтузиазмом», «опер» и не подумал обижаться даже в шутку.

– По дороге мы заскочили в туалет…

Он тут же прикусил язык, и с надеждой посмотрел на меня: «зацеплюсь» или нет? Но я благородно возложил ему не «сапог на спину», а длань на плечо.