Рассказы издалека. Из моей жизни. Том 2

– Скоро в Израиле в сентябре еврейский, новый год. – шутя, напомнил Виктории. – Вот буду в нашей семье вроде новогодней ёлки, как новогодний подарок из России к еврейскому, новому году. Повеселимся семьёй. Будете вокруг меня скакать весь новый год, пока с меня зелень осыпаться будет.

– Лично мне лучшим весельем будет видеть чистое и не битое лицо мужа. – тревожно, сказала Людмила.

– Мама беспокоиться не за твоё лицо, как за свою постель. – подметила Виктория. – Переживает, что ты сейчас ей всю постель перепачкаешь зелёнкой. Вот поэтому хлопочет вокруг тебя с проблемой о твоём лице.

– Не правда! Искренне выразила свое беспокойство об отце. – возразила жена. – Он все-таки мой любимый муж. Насчет постели ты правильно заметила. Даже об этом не подумала. Надо нам принять меры.

– Давай забинтуем лицо. – предложила Виктория, своей маме. – Через бинт постель никак не испачкается.

Жена и дочка достали из домашней аптечки все имеющиеся бинты. Усадили меня на стул в середине зала. Принялись бинтовать моё израненное и измазанное зелёнкой лицо.

Пытался быть прилежным раненым. Позволял своим дамам делать с моей головой все, что им было угодно. Мне тоже не хотелось испачкать зелёнкой свою постель.

Ведь у нас сейчас плохо с деньгами и купить новую постель взамен испачканной постели мы никак не можем.

– Теперь папаша похож на мумию. – смеясь, сказал Артур. – Тебя можно сдавать в археологический музей.

– В музее мы за него можем получить большие деньги. – смеясь, сказал Эдуард. – Тогда заживём хорошо!

– Никуда его сдавать не будем. – смеясь, возразила Людмила. – Он нам такой дома в хозяйстве пригодится.

– Мы поставим папу в прихожей с растопыренными руками. – смеясь, добавила Виктория. – На руки будем вешать верхнюю одежду. На голову повесим кепки и шляпы. Лицо можно используем под домашние иголки.

– Прежде чем меня использовать в домашнем хозяйстве вы меня покормите. – напомнил дочке, сквозь бинтовые повязки на своём лице. – С самого утра ничего ни ел. Весь день у станка работал без перерыва на обед.

Жена и дочка тут же побежали на кухню. Стали хлопотать с ужином. Вытащил из своей хозяйственной сумки целлофановый пакет с продуктами, которые брал с собой на работу, но так и не использовал их по назначению. У нас в мастерской действительно был срочный заказ.

Хозяин мастерской попросил рабочих быстрее закончить выполнение заказа, чтобы нам не оставаться вечером с этим заказом на сверхурочные работы. За выполнением срочной работы за обед мы совсем забыли.

Вместе с продуктами достал из сумки двусторонний старинный нож с ручками из красного дерева. Продукты в целлофановом пакете отнёс на кухню.

Старинный нож положил в зале на стол. Мои сыны, а вскоре и дочь, с удивлением стали рассматривать это удивительное изделие из металла и красного дерева.

Сам раньше никогда не видел, чтобы ножны под нож были с двух сторон и на ножках, на которые можно поставить нож. Может быть, именно таким образом этот нож крепили к седлу на лошади во время охоты или использовали во время дальних походов?

– На ноже по-английски написано "INDIA". – сказала Виктория, читая выгравированную надпись на лезвии ножа. – Выходит, что нож изготовлен в Индии. Откуда ты взял такой удивительный нож? Купил на рынке?

– Нет! Случайно в парке нашёл целый клад золотых изделий. – ответил на вопрос дочери. – Среди изделий клада был нож.

– Брось заливать! – ехидно улыбаясь, сказал Артур. – Нашёл клад с золотом, а взял один раздвижной нож.

– Вам правду говорю. – серьёзно, сказал старшему сыну. – Действительно нашёл в заброшенном старинном парке, возле промышленной зоны в куче сухих листьев целый клад ювелирных изделий из золота. Пытался принести клад домой. Но мне дорогу преградили вооружённые парни, которые отобрали у меня весь клад.

В подробной форме, с некоторым преувеличением для красивого слова, стал описывать в своей устной речи все события происшедшие со мной рано утром в заброшенном старинном парке возле промышленной зоны Холона.

Вся моя семья, словно заворожённые с раскрытыми ртами, слушали каждое моё слово. Воспринимая этот мой обычный рассказ, как приключение с пиратами где-то в океане на забытом людьми необитаемом острове сокровищ.

– Забрал бы все золотые предметы и удрал в другую сторону старого парка. – сказал старший сын Артур. – Такой нож в Израиле никому не нужен. Поэтому нож выбросили в мусор.

– Тебя пристрелили бы бандиты или поймала полиция. – строго, сказала Виктория своему старшему брату. – В Израиле за любой пустяк сажают в тюрьму.

– Это хорошо, что все так благополучно обошлось с отцом. – серьёзно, сказала Людмила. – Мы сегодня дважды могли потерять своего кормильца. Первый раз от пуль бандитов или полиции, а второй раз от автомобильной аварии под новым мостом.

– Поэтому случаю нам надо отметить куфт. – добавила Виктория. – Давайте сядем за стол и отметим куфт.

Людмила и Виктория тут же принялись в зале накрывать на стол. Людмила принесла из моего запаса бутылку водки и налила мне одну рюмку водки.

Всю остальную водку в бутылке спрятала обратно в потайной ящик от наших мальчишек, чтобы они не пристрастились к выпивке. Мало того, что мы постоянно с ними воюем за то, чтобы они не курили, не хватает ещё того, чтобы мы вели с ними борьбу за употребление алкоголя.

Не хватало в семье пьяниц. У меня большая сила воли к спиртному. Могу пить и не пить алкогольные напитки.

Выпиваю изредка и по особому случаю. В то время как некоторые мои ровесники давно пристрастились к спиртным напиткам. Превратились в алкоголиков и больных людей. Часть моих знакомых ровесников покинули нас

на почве пьянки и курения. Поэтому всегда убеждаю своих детей в том, что алкоголь, никотин и наркотик, самое опасное для здоровья и жизни увлечение.

5. Работа на газонах.

Во всех двадцати двух каохадамах (частные бюро по трудоустройству) мне предлагали работу лишь в районе большого Тель-Авива. Мне никак не хотелось попасть в третий раз в аварию, по маршруту между нашими двумя городами.

После двух аварий подряд под новым мостом на государственной трассе, стал настолько суеверным, что боялся ехать в ту сторону из-за возможной третьей аварии, которая может оборвать мою жизнь. Но выбора нет.

– Ты что так упорно отказываешься работать в Тель-Авиве? – поинтересовалась служащая, очередного каохадама, предложившая мне ряд работ в Тель-Авиве. – Большинство людей работают в районе Тель-Авива. Ты, наверно, там в чём-то проштрафился? Теперь боишься появляться в Тель-Авиве?

– Ни в чём не проштрафился. – возмущённо, возразил против предложения работы в Тель-Авиве. – Дважды подряд попадал в аварию под новым мостом на государственной трассе. Стал суеверным. Не хочу погибнуть под новым мостом в третьей автомобильной аварии.

– Ты зря беспокоишься. – смеясь, сказала служащая каохадама. – После того, как автокран снёс стрелой новый мост через трассу, там провели замер габарита. Оказалось, что во время строительства моста в мягкий грунт просели колонны опор моста на пятнадцать сантиметров.

Этого было достаточно, чтобы большегрузные автомобили совершили аварии в негабаритном проходе под новым мостом. Сейчас опоры нового моста увеличили на тридцать сантиметров больше положенного габарита.

Так что ты можешь спокойно ехать на работу в Тель-Авив. Больше никаких аварий под новым мостом на государственной трассе не будет. Там даже новые развязки дорог под мостом сделали.

Из всех предложенных мне работ в Тель-Авиве посчитал самой лучшей работой, это уборка газонов. Здесь нет никакого физического труда и химических отходов производства.

По рассказам служащей каохадама должен буду освобождать городские газоны от сорняка и от накопившегося мусора на траве в центре Тель-Авива. Все работы, предложенные от каохадама, оплачивались по минимуму, положенному по израильским нормам зарплаты. На следующее утро ровно в шесть часов, стоял на автобусной остановке по улице Бней-Брит.

Среди таких же желающих работать от каохадама по уборки улиц Тель-Авива набрался полный автобус.

Подавляющее большинство желающих поработать в Тель-Авиве были новые репатрианты из бывшего Советского Союза. У каждого из них на уме и на языке были только одни проблемы репатриации в Израиль, связанные с обычной работой.

За полтора года проживания в Израиле мне надоело слушать о проблемах репатриации и рассказами с ностальгией надоели все знакомые. Поэтому старался не вести разговоры на эти темы.

Уткнулся в угол сидения возле окна в салоне автобуса и стал дремать до нового места работы в Тель-Авиве. Лучше мне отдохнуть перед работой, чем грузить себя пустой болтовнёй о наших проблемах репатриации и о жизни в Израиле.

За своей дремотой в салоне автобуса даже забыл посмотреть, что сделали под новым мостом за последние три недели, после того как перестал ездить по государственной трассе.

Видимо все-таки спал, так как даже не заметил, как мы приехали в какой-то городской парк. Пришел в себя лишь тогда, когда автобус остановился.

Качнулся в инерции по ходу автобуса.