Прелести жизни. Книга вторая. Цена жизни. Том 2

Так что уход из жизни заканчивается потоками воды, также как начинался когда-то влагой гормонов, создавших жизнь. Сама жизнь человека начинается в муках и заканчивается в муках. Независимо оттого, связано с болезнью, старостью или насильственной смертью.

Точно также произошло ночью у гастронома с людьми, которые не пожелали дожить до старости. Какая все-таки глупая и ничтожная смерть была у этих восьмерых парней-грабителей.

Казалось, это был обеспокоен тем, что ограбление гастронома произошло именно в эту ночь.

Дело в том, что где-то рядом находились мои дети, которые могли погибнуть или получить от улицы плохой урок, против которого борюсь с первых самостоятельных шагов моих детей. Тяжело вздохнул, выразив, таким образом, своё беспокойство.

Капитан милиции с понятием посмотрел на меня. Возможно, что у него тоже есть такие дети, примерно, такого возраста как мои сыны и ему легко меня понять с моими переживаниями?

– Не переживай. – одобрительно, сказал капитан милиции Камолов. – Мы скоро твоих детей сегодня найдём.

Подбодряя, таким образом, себя и меня, капитан милиции давал надежду на положительный результат. Итак, совершенно очевидно, что главная цель ночи будет нами достигнута, во что бы то ни стало. Не заметно по времени и расстоянию, мы вышли к рынку "Баракат".

После погромов, рынок не соответствовал своему названию, никакого изобилия на нем быть не могло. Во время погромов многие лавки были разграблены и сожжены.

Даже у тех лавок, что уцелели после погромов, был жалкий вид с пустыми полками, на которые даже мухи не садились, так как там нечего было есть. Здесь все продукты и пыль смели воры.

– Аппа! Аппа! – громко, стал звать капитан милиции, невидимую старушку. – Малика! Отзовись! Где ты?

– Тут, тут! – услышал, скрипучий голос старушки за спиной. – Прекрати орать. Ты всех сторожей разбудишь. А, это ты опять, Камолов! Что тебя привело к старухе в такую опасную ночь? Кого опять ты потерял?

Обернулся и увидел возле себя древнюю старуху, совсем неопределённого возраста. Малика была одета в лохмотья, но от неё не пахло, как от бомжей, волосы у неё были собраны в причёску.

Малика больше была похожа на старуху с видом литературного детектива Шерлока Холмса.

У неё в зубах была огромная, не по её росту, курительная трубка, из которой валил дым, как у шотландского паровоза.

Поверх тряпья был накинут большой пиджак и на голове кепка из шотландской грубой ткани в крупную клетку, лишь скрипки не хватало за плечами старухи.

Чем не Шерлок Холмс в юбке. С таким видом старуха внушала полное доверие окружающим людям, которые выползали откуда-то из потайных мест для бомжей и сторожей.

– Малика, только на тебя одну вся наша надежда. – обратился капитан милиции с просьбой к этой старухе.

– Да не томи ты моё старое сердце. – стала подгонять старуха капитана милиции. – Говори, что тебе надо.

– У мужчины пропали двое детей. – сразу перешёл к деловому разговору капитан милиции. – Ему надо помочь. Мальчикам тринадцать и девять лет. Старшего зовут Артур, а младшего Эдик. Они интеллигентные.

Старуха оперлась подбородком на огромную палку в её руках и пустила из трубки огромные кольца дыма. Было видно, что Шерлок Холмс в юбке думает. Все терпеливо ожидали речи Малики, когда она вспомнит.

– Такие дети были. – после длительной паузы, ответила старуха. – Они тут целый день стреляли у торгашей "нос", чтобы покурить, а на утоление голода собирали по рынку потерянные фрукты и овощи. Когда стемнело, то мальчишки направились в сторону хозяйственного магазина "Тысячи мелочей". Там их ищите.

Малика показала своей костлявой рукой в сторону хозяйственного магазина "Тысяча мелочей". Не дожидаясь решения своих ночных спутников, тут же отправился в сторону этого магазина. Ни стал ещё раз испытывать судьбу и лесть на поиски своих детей в вонючий подвал дома.

В первом же подъезде поднялся на четвёртый этаж и по железной лестнице стал подниматься к чердачному люку под потолком. В это самое время открылась дверь на площадке, прямо рядом с лестницей, которую ещё не успел преодолеть.

Из двери вышла женщина, в одном халате, накинутом поверх голого тела.

Сверху, в пространстве шириной с мою ладонь, между огромных женских грудей, просматривалось все обнажённое тело, вплоть до зарослей между ног.

Женщина огляделась по сторонам, затем прикрыла своё любопытное место и тупо посмотрела прямо в мои глаза. Лицо её разом вспыхнула нежно-розовым цветом. Груди разволновались, как стеклянные шары на рыбацких сетях, готовые, вот-вот, выскочить из засады халата, прикрывавшего их.

Какое-то мгновение женщина потеряла самообладание от столь близкого присутствия мужчины, мне показалось, что мгновение и тяжесть домашнего халата покинет прекрасное тело.

Может быть, так бы и случилось, но внизу послышались тяжёлые шаги ночного патруля, которые громыхали сапогами как на плацу?

– Вам, что надо? – с нескрываемым волнением, спросила женщина. – Вы, что среди ночи ищите?

– У меня из дома пропали дети. – со спартанским спокойствием, ответил. – Вот здесь ищу своих детей.

Женщина, как-то странно, улыбнулась своей прекрасной улыбкой и выпрямилась по-военному во весь рост, как на военном параде. Даже в своём домашнем халате на голое тело, она стала напоминать мне офицера в погонах, а не голую женщину в халате готовую упасть обнажённой в объятья любого мужчины.

– Перед вами капитан милиции по делам несовершеннолетних детей. – по-солдатски отрапортовала женщина. – У нас на доме здесь крыша. Нет чердачного помещения на ночлег вашим детям. Прошу спуститься.

– Только подниму крышку люка. – настаивал, как мужчина. – Чтобы убедиться, что вы совершенно правы.

Женщина, как всегда, мне уступила. Лишь развела руками, забыв на мгновение в чём она стоит, но тут же спохватилась и натуго спрятала от меня прелестные места своего прекрасного тела.

Мне ничего не оставалось, как только завершить свой подъем к вершине неизвестного чердака.

Осторожно головой поднял крышку люка и прямо мне на лицо, с края крышки люка, съехали ноги моих детей.

Эти детские ноги мог почувствовать в любом состоянии, в любой обуви, со дня рождения и до того, как они стали бегать, любил целовать эти ноги, мог отличить их по запаху и на ощупь из тысячи других людских ног.

Вот и сейчас не видел лица своих блудных детей, но понимал каким-то совершенно не ясным чутьём, что это мои деточки.

Дети лежали в пустом пространстве между железной коробкой люка и крышей здания, отверстие которого прикрыто маленькой надстройкой из бетона, вроде чердачного слухового окна.

Никто из взрослых не смог бы додуматься, чтобы устроить себе ночлежку в таком месте.

От моих детей исходил такой гнилой запах, что чуть не свалился с лестницы. Подумал, что этот запах уступает только подвальной вони, которую ощутил сегодня ночью в поисках своих детей. С таким запахом жить человеку просто невозможно.

– Надо же, все-таки нашёл! – услышал, снизу, голос капитана милиции. – Смотри не урони их сонными.

Как мог уронить такую драгоценность, как мои дети. Ради детей живу каждый день на этом свете.

– Артур! Эдик! Проснитесь. – осторожно, стал будить, своих детей. – Откройте свои глаза. Это, ваш папа.

Артур весь поёжился и привычно попытался вытянуть свои ноги, как на кровати, но объем этого чердачного жилища не позволил ему так сделать. Эдик все ещё продолжал спать, посасывая свой грязный палец.

– Эдик! Проснись! За нами папаша приехал. – сказал Артур, придя в себя, он стал будить руками брата.

Эдик рассеянно открыл глаза и в страхе попятился в угол своего чердачного жилища.

Очевидно, он не проснулся окончательно. Ему, наверно, снился какой-то страшный сон, и он не мог толком понять, что это ни сон, а явь, в которой надо жить?

Эдик потёр глаза и заплакал. Мне было не понятно, почему он плачет. За то, что их нашли или за то, что могут наказать за побег из дома? Наверно, боится отвечать за побег?

– Эдик! Успокойся! – начал утешать сына. – Все будет нормально. Мы сейчас все поедем к маме. Артур, помоги мне снять Эдика с этой дыры. Буду придерживать за ноги, а ты за руки. Мы его осторожно снимем.