Моё детство

– Все! Мужики! Вымётывайтесь из хаты! – приказала бабушка Маня, когда увидела, что живот моей мамы резко опустился к низу. – Сейчас Мария будет рожать. Позовите наших баб. Надо приготовить медный тазик, тёплую воду и несколько чистых белых простыней. Все должно быть чистое.

– Несмотря на то, что мой живот резко опустился и отошли воды, – рассказывала мне, моя мама, – ты все никак не хотел появляться на белый свет. Во всем моём теле была ужасная боль.

– Кричи, Мария! Ругай на чем свет стоит, своего мужа – кричали наши бабы, которые прошли то, что мне предстояло впервые пройти. – Будешь орать! Тебе легче будет рожать! Иначе издохнешь!

– До первых родов была, словно ангел среди терских казачек, – рассказывала мне, моя мама. – Никто никогда от меня плохого слова не слышал. Мама всегда ставила меня в пример сёстрам и братьям, как старшую самую положительную во всем среди своих родственников. Во время родов кричала словно резанная и крыла матом, на чем свет стоит. Даже мужики такого не слышали.

– Родился ты к рассвету следующего дня. – рассказывали мои бабушки. – Вопил так сильно, что в это утро петухи охрипли, пытаясь тебя перекричать. Собаки во дворе Старого хутора лаять перестали. Коров, коз, баранов и домашнюю птицу вообще не было слышно в хлеву Старого хутора.

– Такой казак не пропадёт! – радостно, сказал дедушка Гурей, принимая меня из рук повитухи, которая в это время принимала роды от моей мамы. – От такого горластого казака, горцы будут обходить Старый хутор стороной. Так что быть этому новорождённому казаку атаманом среди нас.

– Откровенно говоря, до твоего рождения мы не придумали тебе имени. – рассказывала мне, моя мама. – Так как толком никто не мог точно сказать, кого произведу на белый свет. Мальчика или девочку? К тому же у терских казаков не принято называть имя того, кто пока не появился на белый свет.

Так же как не принято заблаговременно покупать одежду и кроватку новорождённому.

Считали, что такая поспешность может привести к несчастью во время родов и в дальнейшем к плохому здоровью младенца.

Однако так считаю, что терские казаки придумали такой обычай к рождению младенца по той причине, что в случае неудачных родов приобретённое добро младенцу не понадобится никому. К тому же никто никогда не брал вещи после умершего младенца или взрослого человека.

На то тоже была плохая примета, что горе умершего перейдёт здоровому человеку. Но! Если быть точным человеком, то казаки соблюдали такие обычаи из-за своей бедности. Терские казаки всегда были расчётливые люди и никогда не распыляли своё добро на ветер.

– По старому календарю первенец родился в день рождения вождя всех пролетариатов. Фридриха Энгельса. – заметил Николай Выприцкий, который был коммунистом и сторонником социализма во всём мире. – Пускай этот малыш носит имя вождя пролетариатов. Может быть, также прославится?

– Ишь, что придумал! – возмутилась бабушка Нюся. – Где это видано, чтобы терский казак носил имя буржуйское. Пусть даже этот буржуй был вождём всемирного пролетариата. Такого имени среди терских казаков не было, и быть не может. Надо малому дать красивое имя терского казака.

– Вы, что-то совсем забыли, что у этого малыша отец донской казак. – напомнила Галина, сестра отца новорождённого. – Надо ему дать такое имя, которое подходит терским и донским казакам.

– Надо ему дать имя Александр. – предложила бабушка Маня. – Такое имя носили известные люди. Македонский, Пушкин и Грибоедов. Необязательно нашему малышу становиться полководцем, как Македонский. Поэт, писатель или художник среди казаков никогда не помешают. К тому же Пушкин и Грибоедов тоже были Сергеевичами. Возможно, что в будущем мы тоже будем им гордиться?

Присутствующие родственники поддержали предложение бабушки Мани. Так утром 28 ноября 1946 года в хате-мазанке в Старом хуторе терских казаков появился на свет Александр Сергеевич Черевков, рождённый от терской казачки и донского казака. Дальше по своей жизни он сам определит, кем ему быть. Поэтом, писателей, художником, полководцем или обыкновенным человеком.

2. Первый год после рождения.

После тяжёлых родов моего рождения. Мама не могла пойти в отделение городского ЗАГС, зарегистрировать моё рождение.

Мой отец сам пошёл утром объявил в ЗАГС, что сегодня у него родился сын Александр. В этот же день моего рождения к нам в Старый хутор пришли представители регистрации ЗАГС. Пышная дама в красивом плате с алым бантом на груди и солидный мужчина в европейском костюме поздравили моих родителей с рождением первого сына Александра.

– Едва только представители ЗАГС произносили твоё имя. – рассказывала мне моя мама. – Как ты тут же начинал сильно кричать. Словно понимал, что произносят твоё имя и плохо о тебе говорят.

– Боже мой, что будет дальше! Если в первый день своего рождения так громко кричит. – с удивлением, сказала пышная дама. – От такого крика можно сума сойти. Вам придётся уши затыкать.

– Это он при вас такой крикливый. – пошутила мама. – Утверждает перед вами своё рождение. До вашего прихода наш сынок был спокойный. Сосал мамину грудь, и довольный он тихо посапывал.

– Тогда мы пойдём. – заторопилась пышная дама. – Пускай ваш сыночек упокоится. Распишитесь в документах. Получите на руки свидетельство о рождении Черевкова Александра Сергеевича.

– Так от нас гости с пустыми руками не уходят. – расписываясь в книге регистрации о моём рождении, сказал мой отец представителям ЗАГС. – Даме цветы из нашей теплицы и торт от нашего стола. Сто грамм вина даме и сто грамм водочки мужчине. Иначе нельзя уйти Вам в такой день.

Представители городской власти не были нашими родственниками. Но у них в венах тоже текла кровь терских казаков. После сто грамм вина и водки в хате-мазанке в честь моего рождения, все поднялись наверх во двор Старого хутора. Прошли в самый большой дом к накрытому там столу по случаю моего рождения.

Не прошло и десяти минут, как Старый хутор наполнился песнями терских и донских казаков. Через час праздник в день моего рождения перекинулся на соседние хутора наших родственников.

Во второй половине дня половина Гудермеса отмечали день моего рождения. К вечеру почти весь город кутил напропалую. Большинство казаков не знали, по какому поводу пьют. Терским казакам всё равно, какой повод, лишь бы погулять на славу и с размахом.

– Первую неделю после твоего рождения не выходила из хаты-мазанки. – рассказывала мама. – Мне надо было окрепнуть после родов и тебе требовалось малость подрасти, чтобы ты мог легко дышать свежим морозным воздухом. За эту неделю наши старики сходили в местную церковь и договорились с батюшкой насчёт твоего крещения. Ведь ты все-таки рождён от православных.

В первую субботу после моего рождения в маленькой церкви Гудермеса негде было яблоку упасть. Пришли почти все наши родственники со стороны мамы и со стороны отца. Большая часть родственников остались на улице. В церковь прошли только самые близкие родственники новорождённого. Батюшка прочитал молитву над новорождённым.

После священник взял меня на руки и окунул в священную воду, которая была в небольшом тазике из серебра. Мама приняла меня от батюшки на руки и завернула в тёплое полотенце и в пуховое покрывало. Батюшка надел мне на шею суровую нитку с золотым крестиком. С этого момента стал православным казаком.

– Самоё удивительно было в день твоего крещения то, что ты молчал. – рассказывала мама. – Можно было подумать, что ты знал о порядке в православной церкви, где нельзя кричать никому.

– Едва только тебя вынесли на улицу из церкви. – рассказывала бабушка Маня. – Как ты сразу закатил истерику, то ли из-за того, что тебя вынесли из церкви, то ли из-за того, что купали в купели.

– Ты не успокоился до того времени. – продолжала рассказывать мама. – Пока тебя несла от церкви до Старого хутора. Только когда дала тебе свою грудь, ты сразу упокоился. После того, как напился материнского молока, так сразу уснул. Так было каждый день, пока тебя кормила грудью. Голодным ты никогда не был. Молока у меня в грудях было много, и ты всегда был сыт.

Несмотря на то, что у моей мамы и у меня со здоровьем было все хорошо, переезжать в свой дом за речку мы не спешили. Погода нас на улице не баловала и не за горами были рождественские праздники. Поэтому родственники решили меня, мою маму и парализованную бабушку Нюсю оставить в хате-мазанке.

Здесь было тепло и уютно нам троим. Остальные хуторяне жили в избах и в домах на дворе Старого хутора. Места всем хватало в Старом хуторе. Можно было долго жить. После рождественских и новогодних праздников наша тройка обратно осталась жит в хате-мазанке.

На то была особая причина. Дело в том, что пока в Старом хуторе все были заняты моим рождением, а также рождественскими и новогодними праздниками, в семье евреев-беженцев родилась девочка. К весне они ждали рождение нового ребёнка от старшей дочери главы семьи. Дом у нас был большой.

Но трое новорождённых в одном доме, это перебор. Уехать семье евреев-беженцев некуда. На улице зима и в Европе разруха после закончившейся войны с фашистами.

– Мы своим хуторянам и станичникам на протяжении веков сообща строили жилье. – сказал дедушка Гурей на общем собрании наших хуторян. – Думаю, что и сейчас нам под силу соблюдать традиции наших предков. Скинемся мы по кругу, кто, сколько сможет, сообща пристроим рядом дом.

Дедушка Гурей положил в сумку из мешковины свой красный червонец и передал сумку по кругу. Все присутствующие на сходе хуторян положили в сумку денег столько, сколько позволял карман.

Денег в сумке оказалось так мало, что говорить о новой пристройке к нашему дому бесполезно. Тогда дедушка Гурей с сумкой пошёл к станичникам. Решил обойти всех станичников, которые были в прямом родстве с нами, а также хорошими друзьями на протяжении многих десятилетий.

– Теперь нам хватит денег на целый дом. – сказал дедушка Гурей, когда к вечеру пришёл с двумя сумками денег. – Завтра с утра найму каменщиков и плотников. К весне дом и двор пристроим.

Как многократно раз рассказывали мне наши многочисленные родственники, терские казаки, дом наш пристраивали и расширяли двор, чуть ли не все станичники и хуторяне.

К весне дом и двор по площади увеличились в два раза. Наше хозяйство наполнилось парнокопытным и рогатым скотом разных пород, а также пернатой и водоплавающей птицей разного вида. Наш двор был огорожен огромным забором. Возле ворот и калитки появились сторожевые псы, породы кавказской овчарки.

– Хватит гостить! – сказала бабушка Нюся, когда узнала, что все готово к нашему переезду в дом. – В гостях хорошо, а дома лучше. Пускай Сергей вначале перевезёт меня, а после Машу с ребёнком. До переезда внука и дочери приготовлю на стол пищу, чтобы мы могли справить новоселье.

Как рассказывала мне мама. Нашу парализованную бабушку посадили в коляску трофейного мотоцикла БМВ. Укутали бабушку тёплым одеялом, чтобы не замёрзла вовремя переезда из Старого хутора в наш дом.

Мотоциклу через автомобильный мост ехать надо было километров десять. На улице начало весны. Всюду грязь и слякоть. Погода прохладная. На улице ветер и пасмурно.

К середине дня пагода наладилась. На смену пасмурной и прохладной погоды в небе появилось яркое солнце. Ветер стих и стало не по-весеннему жарко. Можно было подумать, что погода специально сменилась, чтобы полугодовалый ребёнок не замёрз и не простыл во время переселения на новое место жительства. Где младенцу предстоит прожить длительное время или всю жизнь.

Меня и маму, также как парализованную бабушку, усадили в коляску трофейного мотоцикла. Несмотря на то, что на улице тёплый день, меня укутали в пуховое одеяло с головой.

Оставили лишь отверстие перед носом и перед глазами, чтобы не задохнулся и видел, как меня перевозят на новое место жительство. Маму тоже тепло укутали, чтобы она не простудила свои груди с молоком.

Иначе молоко у мамы в грудях могло прокиснуть, а к прокисшему молоку не приучен. К тому же в пищу пока употребляю лишь материнское молоко. К другой пище меня пока не приучили.