Забытые истории

– Главное, что мы все живы. – сказал Муртазов Максум, когда узнал о незначительной потере наших вещей и палатки девушек. – В штабе нашей археологической экспедиции устраним наши материальные потери.

Сейчас мы займёмся сворачивание нашего лагеря. Нет смысла закреплять его заново на этом каменном плато, так как с рассветом нас заберут отсюда вертолётом. Когда вы спали, сэр Роджер сообщил нам по рации время прилёта вертолёта за нами. Думаю, что через час вертолёт ЮНЕСКО будет над нами.

Нам не понадобилось длительное время пользоваться своими фонариками по сбору вещей. Первые лучи восходящего солнца стали выглядывать сквозь расщелины восточных скал.

Не прошло и часу времени, как яркий диск умытого дождями солнца стал выглядывать над горами. Ночную прохладу обратно сменило тепло восходящего солнца.

От нашей намокшей одежды начал струиться еле заметный пар, который выбирался не только из наших вещей и одежды, но и со всех предметов природы, намокших за ночь от проливного дождя.

Постепенно, туманом покрылись все расщелины в ущелье. Пар становился все плотнее и плотнее. Ничего не было видно под нашим каменным плато.

Если ночью нам грозила опасность быть сброшенными стихией в пропасть с каменного плато, то теперь нам грозила опасность остаться незамеченными с вертолёта под плотным туманом, который постепенно мог поглотить нас на плато до самого вечера.

Давно были собраны наши вещи в центр каменного плато. Прошёл наш лёгкий завтрак. Но вертолёта ЮНЕСКО все не было видно. Джордж Гибсон пытался связаться по рации с сэром Роджером, но ничего у него из этого не получилось.

Видимо, это проливной дождь подмочил рацию. Хотя сам Джордж Гибсон говорил нам, что такая рация не промокает никогда.

Тогда, возможно, был другие природные причины, которые не позволяли рации наладить связь с внешним миром?

Может быть, это сэр Роджер переместился со своей рацией куда-то в другое место, где не было доступа для связи из-за высоких и плотных скал Ваханского хребта?

Могли быть и другие не природные причины, которые не позволяли связаться по рации с сэром Роджером. Если рация не наземная, а спутниковая, то это могло быть потерей связи со спутником, который покинул в космосе зону нашей связи с ним.

Так что нам оставалось ждать нового витка спутника. Когда плотный туман поднялся из ущелья до наших ног. Нам казалось, что мы парим в пространстве окружённые плотной пеленой тумана.

Вдруг, в прозрачном горизонте, умытом дождями, появилась ярко раскрашенная стрекоза, которую нельзя не заметить между серыми скалами гор и голубым небом.

Пёстрая окраска вертолёта хорошо выделялась на фоне голубого цвета неба и серого цвета скал.

Вскоре услышали трескотню вертолёта, который искал под слоем плотного тумана наше каменное плато.

– Нам надо зажечь цветные факела. – сказал Роберт Байер. – Нас могут не заметить в этом густом тумане.

Томас Мартин нащупал под ногами в тумане ящик с факелами и достал оттуда три штуки. Затем чиркнул специальную спичку о коробок и по очереди поджог все три факела, которые загорелись ярким розовым цветом.

Точно таким цветом, какой мы видели с братом Юркой в пещере духов, когда ходили на охоту за кекликами.

Может быть, там тогда были туристы, в глубине пещеры духов и мы видели цвет такого факела? Джордж Гибсон, Томас Мартин и Роберт Байер размахивали яркими факелами.

Все остальные, как резанные, орали во всю глотку, словно нас могли услышать с вертолёта в горах. Нас заметили сразу. Вертолёт сделал небольшой круг над каменным плато и стал спускаться.

В это время под нашими ногами начались толчки. Мы сразу сообразили, что это землетрясение. Сажать вертолёт на такую маленькую каменную площадку во время землетрясения опасно.

Томас Мартин стал руками показывать, что у нас под ногами землетрясение. Посадка вертолёту опасна. Видимо нас поняли. Вертолёт спустился до уровня наших плеч и открыл боковую дверцу прямо перед нашим лицом.

Мы рисковали быть сбитыми с каменного плато. Первым долгом мы посадили в вертолёт наших девушек.

После этого мы стали загружать лежащие под ногами вещи, которые было хорошо видно оттого, что вертолёт разогнал ветром своих лопастей весь окружающий нас туман.

Нам надо было спешить, так как толчки землетрясения росли с каждой секундой. Мы могли пострадать от резкого колебания под ногами.

Мы также могли растерять свой реквизит от толчков. Последним с каменной площадки в вертолёт забрался Муртазов Максум.

Вертолёт стал набирать высоту над местом нашего ночлега и развернувшись в другую сторону, устремился по коридору ущелья на юг.

Посмотрел вниз сквозь иллюминатор вертолёта, но внизу ничего не увидел, кроме белого тумана, лежащего над ущельем.

Однако, даже в вертолёте, чувствовалось колебание земли и воздуха, когда мы находились на небольшой высоте над каменным плато.

С подъёмом вертолёта на значительную высоту, связь колебания с землёй прекратилось. Вертолёт продолжал свой полет в расщелине между гор, все дальше на юг.

– Было семь балов землетрясения. – сказал Ахтам Бабаев, который сидел рядом со мной. – Это мне стало понятно по колебанию каменного плато под нашими ногами. Прилетим на место нашего штаба, там узнаем точно. Может быть, мог тут немного ошибиться? Синоптики знают точно, это у них такая работа на земле.

Ни стал ничего говорить, кивнул головой в знак того, что услышал его хорошо. Ахтам Бабаев стал что-то записывать в свой блокнот. Мне было интересно посмотреть вниз, но вертолёт сделал лёгкий поворот в сторону.

Кроме небесного пространства ничего не было видно. Тогда стал рассматривать изнутри вертолёт, который снаружи показался мне очень маленьким.

Но изнутри оказался вполне вместительным на нашу группу из пятнадцати человек и ещё плюс пять человек экипажа.

Конечно, это ни самолёт с просторным салоном, но и в этом вертолёте было места для двадцати человек.

Наши вещи лежали прямо у нас под ногами в середине вертолёта. Сам экипаж вертолёта состоял из двух человек.

Трое других были в форме спасателей. Получается, что все знали о предстоящей стихии в горах и о землетрясении.

Нас не предупредили, видимо, только по той причине, чтобы мы не начали паниковать вовремя нашего нахождения в горах.

Вертолёт сделал огромный крюк на юго-восток, как бы совершая экскурсию над горными хребтами.

Был поражён тем, что увидел такие огромные вершины гор. Даже такой современный вертолёт ЮНЕСКО не мог подняться выше вершин.

Мы пытались в иллюминатор разглядеть самые высокие горы земного шара, но у нас это никак не получалось. Вершины этих гор были выше, чем мог подняться современный вертолёт.

– Гималаи! – закричал Муртазов Максум, показывая на остроконечную вершину похожую на капюшон кобры.

Вертолёт повернул резко в правую сторону, чтобы мы смогли лучше рассмотреть одну из самых высоких вершин земного шара. После чего вертолёт повернул в противоположную сторону.

Вскоре вертолёт резко сократил свою высоту и полетел на одном уровне над многочисленными вершинами горного массива. Горы стали однообразны и не привлекательны.

Больше не интересовался однообразием вершин Гималаев. Думал о том, что сколько много прекрасных мест на планете Земля.

Сколько мало лет, отведено на жизнь человеку. Даже если тебе выпало огромное многомиллионное наследство от предков или ты нашёл клад стоимостью в миллиарды.

Ты можешь путешествовать по всей планете. У тебя Всё равно не хватит жизни, чтобы ты смог увидеть все красоты земного шара.

Настолько огромен и разнообразен весь земной шар. За размышлениями не заметил, как быстро пролетело время нашего полёта на вертолёте.

После того, как вертолёт сделал небольшой круг, понял, что мы идём на посадку. Посмотрел в иллюминатор вертолёта и увидел зелёные поля, залитые ярким южным солнцем.