Служба в армии

Поэтому мы старались держаться до последнего, чтобы не опьянеть от чрезмерно выпитой русской водки и не заснуть в пассажирских вагонах вовремя езды пассажирского поезда мимо наших домов.

На сборном пункте в Орджоникидзе нам в дорогу выдали, сухой поек на целую неделю. Но нас этот сухой паек никак не устраивал. Мы хотели при возможности запастись своими домашними продуктами.

В основном из осетинской национальной кухни. Ну, и, конечно, запастись спиртными напитками, чтобы не было скучно в дороге. Мы понимали, что вовремя службы в армии наши весёлые деньки закончатся.

Поэтому всем хотелось нагуляться до потери пульса. Какое, может быть, гуляние без водки и без девчонок? Девчонок в поезд к нам не пустят. Но водку мы в вагон протащим всё равно. Так что надо только не спать возле своих домов, чтобы успеть ночью сбегать за водкой.

4. Дорога в армию.

Все наши планы насчёт запаса русской водки и осетинской араки были сорваны хотя бы тем, что нас посадили в пассажирские вагоны специального поезда в одиннадцать часов ночи, а отъехали мы из Орджоникидзе только в первом часу ночи. Всё это время наш поезд стоял на запасном пути станции сортировочной. Отсюда было далеко до магазинов и до мест жительства парней из Орджоникидзе.

Мало того, нас хорошо охраняли солдаты срочной службы, которые совсем недавно были такими же призывниками, а сейчас строго соблюдали порядок службы в советской армии.

На железнодорожную сортировочную станцию в Беслан приехали в час ночи. Вполне естественно, что Беслан спал. Мы тоже потеряли всякую надежду на встречу с друзьями и родственниками в Беслане.

Поэтому завалились спать на отведённые нам места в плацкартном вагоне специального поезда, который катали по всей сортировочной станции Беслана из стороны в сторону всю ночь.

Мы даже толком не могли понять, в какую сторону отправляемся в своём "южном направлении". То ли в Бакинском направлении или в Астраханском направлении, или в Ростов на Дону. Так нас окончательно заморочили железнодорожники со своими частыми манёврами.

– Пацаны! Пацаны! Смотрите в окно! – заорал рано утром, когда увидел, что мы едем мимо вокзала своего города.

Друзья по пьянки и со сна никак не могли толком понять, чего хочу от них в такую рань. Но когда увидели в окна вагона, что мимо нас проплывают окраины родного города, то так расстроились, что сразу решили выпить.

Но пить было совершенно нечего. Все что из водки парни смогли тайно принести на сборный пункт республиканского военкомата в Орджоникидзе, давно было выпито.

Оставшиеся бутылки водки разбили солдаты патруля, которые постоянно следили за нами и быстро изымали у нас не распитые бутылки с водкой в вагонах нашего прибытия.

От скуки и от расстройства парни решили сброситься по одному рублю на выпивку. Сразу по вагону пошла спортивная сумка по сбору рублей на очередную пьянку.

Точно не знаю, сколько нас было в вагоне. Наверно, больше ста человек? Не считая двух солдат и двух офицеров сопровождения, которые ехали в купе вместо проводников.

Так что в спортивной сумке было больше ста рублей. Если считать, что бутылка "Московской водки" стоила тогда два рубля восемьдесят семь копеек, то на собранную сумму денег в спортивной сумке можно было купить, примерно, сорок бутылок русской водки.

С таким количеством русской водки можно было пьянствовать вовремя поездки до самого места службы в рядах советской армии южного направления. Куда точно нас везут служить, мы до сих пор не знали.

– Скоро станция Грозный. – сказал мне, Тугаев Мурат, протягивая спортивную сумку, набитую деньгами. – Пойдёшь, купишь водки столько, сколько поместится в эту сумку. Парень ты здоровый. Водку донесёшь.

– Почему я!? – удивлённо, спросил призывников. – Это не честно. Давайте кинем жребий. Кто тянет. Тот идёт за водкой.

– Пока мы будем тянут жребий, то будет не Грозный, а Махачкала. – сказал мне, Козырев Степан. – Кроме того, ты один из нас хорошо знаешь Грозный. Ты родился рядом в Гудермесе. Так что топай за водкой.

Ни стал спорить с друзьями. Пускай лучше буду первым сегодня. Больше ко мне приставать друзья не будут. После меня больше ста человек.

Даже если мы едем до конечной станции в Баку, то всё равно не будет столько много остановок, чтобы мне пришлось ещё раз бегать в магазин за русской водкой в магазин на очередной станции.

Возможно, что кому-то вообще не выпадет бегать за водкой? Но это может определить лишь брошенный жребий. Едва показались окраины Грозного, как тут же пошёл в противоположный тамбур, рядом с которым не было купе, в котором спали солдаты и офицеры из группы сопровождения.

На этот случай мне крупно повезло, что офицеры и солдаты сопровождения спали. Вполне понятно, что тамбуры были под замком. Большинство из нас были связаны своей работой с железной дорогой и поэтому у нас в вагоне нашлись ключи от тамбура вагона.

Так что мне оставалось надеяться на удачу, что ближайший гастроном будет открыт и наш специальный поезд задержится надолго на сортировочной станции Грозного, где к нам должны были посадить новых призывников на службу в советской армии.

Толпы разношёрстных парней призывников с рюкзаками видел издалека на станции Грозный. Давно не был в Грозном, но прекрасно знал, где расположены магазины на обеих станциях Грозного.

Здесь так заведено, что однажды построенные и открытые магазины стояли десятилетиями на одном месте. Если даже стихия или какая-то другая сила разрушила здания магазинов, то люди всё равно строили на этом месте здания под магазины.

Ведь здесь рядом с вокзалами и станциями ничего другого нельзя построить из-за шума поездов. Мне пришлось к перестраховке открыть тамбур с обеих сторон вагона.

Не мог знать, как все произойдёт в дальнейшем после моей вылазки за водкой. Может быть, мне придётся под видом местного жителя пробираться под вагоном и забираться в свой вагон с той стороны, откуда не будет офицеров и солдат военного патруля, которые нас сопровождают к месту будущей службы в советской армии?

Пока не солдат и не принял присягу на верность службы в советской армии, то мне ничего не грозит в пути за нарушения порядка, кроме выговора от офицеров сопровождения к местам службы в армии.

Наш специальный поезд стал замедлять ход. Передо мной стало проплывать здание, в котором находится гастроном. У меня был такой расчёт, что должен сбегать в магазин гастроном, а затем вернуться обратно за то время, пока посадят призывников из Грозного в наш специальный поезд.

На это может уйти не меньше десяти минут. Хотя до здания гастронома бежать с минуту. Поэтому спрыгнул с поезда раньше, чем поезд остановился. Надо было сэкономить время, которого у меня было буквально в обрез.

Гастроном в это время, может быть, закрыт на перерыв. Быстрее побежал в сторону гастронома как раз тогда, когда тамбуры в наших вагонах стали открываться.

Офицеры и солдаты что-то кричали в мою сторону. Но сделал вид, что это меня, ни касается. Меня могли свободно принять за местного парня не призывного на службу в советскую армию.

Все призывники были совершенно лысые. Один только был с небольшой причёской. Столько много раз приходил на призывной пункт военкомата в Беслан, что офицеры военкомата привыкли к моему присутствию.

Поэтому нас перестали заставлять стричься на лысую голову. Гастроном был открыт. В нем было столько много народу, что можно было подумать, люди запасаются продуктами и выпивкой на случай предстоящей войны или стихийных бедствий.

Стал кричать продавцу, что мне нужно десять бутылок русской водки и больше ничего. Такой товар обычно всюду отпускают в магазинах без очереди.

Толпа стала возмущаться, что они тоже хотят купить русской водки. Мне стоит постоять в очереди. Тогда продавец сказал что-то своему помощнику, который в свою очередь показал мне, куда надо пройти за водкой.

Следуя указанному жесту помощника продавца, прошёл в конец гастронома. Там отдал помощнику продавца свою спортивную сумку под десять бутылок водки.

Помощник продавца ту же секунду скрылся за дверью склада в глубине гастронома. Остался ждать свою спортивную сумку, заполненную двадцатью бутылками русской водки.

В это самое время на станции сортировочной в Грозном стали происходить перемещения пассажирских поездов из стороны в стороны. Пассажирские поезда были похожи друг на друга и несколько поездов были с призывниками.

Пока ждал помощника продавца с моей спортивной сумкой, наполненной десятью бутылками русской водки, то окончательно запутался на какой специальный поезд мне садиться.

На специализированных поездах не было названия поезда и даже на вагонах не было номеров. Мог по ошибке сесть в любой поезд. Нельзя было определить и направление поезда, так как не было видно тепловоза, тянущего за собой специализированный поезд. Составы прикрывали другие поезда, следующие в разные стороны.

– Пятьдесят рублей за свою водку отдашь продавцу. – сказал помощник продавца и скрылся за дверью склада.

Со своей спортивной сумкой, заполненной десятью бутылками русской водки, направился в очередь к прилавку. В это время продавец наоборот пошёл на склад за каким-то товаром, который кончился у прилавка, а народ в очереди требовал себе дефицитный товар.

На зелёный свет светофора стали отправляться специализированные поезда без объявления диспетчера станции сортировочной Грозного. Никак не мог опоздать на свой специальный поезд.

Мне надо было либо возвратить бутылки с русской водкой на прилавок продавцу, либо отдать кому-то деньги за купленный товар.

– Парень! Никто тебя не осудит. Иди на свой поезд. – сказал мне, интеллигентный мужчина, через которого хотел передать пятьдесят рублей за десять бутылок водки. – Нас продавцы каждый день обманывают. Так что ничего с ними не случиться. Если хотя бы раз мы их обманем за свой товар. Ты лучше поспеши на поезд, к своим друзьям.

У меня не было другого выхода, как только уйти с десятью бутылками русской водки, не рассчитавшись за купленный товар. Не мог больше ждать и поэтому побежал к своему поезду, который все ещё стоял на четвёртом пути железнодорожной ветки, словно ждал, когда принесу свою спортивную сумку с десятью бутылками водки.