Прелести жизни книга вторая цена жизни том-2

– Давно сыновья уехали? – обратился, с вопросом к жене. – Мне нужны все подробности. Говори быстрее!

– Уже два дня. – ответила жена, вытирая рукавом халата намокшие от слез глаза. – Ты был сильно занят. У тебя всюду много работы. Тебя постоянно нет дома. Когда могла тебе про наших сынов все рассказать?

– Сколько раз тебе говорить, – вскипел, – что семья должна быть всегда на первом месте. Все остальное после семьи. Ты хотя бы в милицию о пропаже детей сообщила? Может быть, думаешь, что все пройдёт?

– Сообщила. – как попугай, повторила жена, продолжая размазывать слезы по щекам. – Ищут наших детей.

Поскольку больше спрашивать нечего было у жены и дочери, решил принимать экстренные меры к поиску детей. Так как больше откладывать нечего. Если милиция не нашла их за два дня, то дальше искать не будет.

Очень-то милиции нужны чужие детки. Со своими детьми, наверно, забот хватает, а тут чужих детей им подсовывают? Кому это нужна такая забота о наших детях?

Надо мне самому заниматься поиском детей. У меня не было другого выбора, как сейчас же ехать искать своих детей в городе Душанбе. Может быть, даже придётся оставить затею с новой работой?

Дети – наше богатство. Так оно и есть. Только толку мало. По-армейски, за сорок пять секунд, одел на себя повседневную одежду. Взял свой паспорт и деньги.

– Ты куда, в такую ночь собрался? – осторожно, спросила жена. – На улице дождик и транспорта нет уже.

– Туда, где мои дети находятся. – резко, ответил ей. – У меня нет интереса, ждать результата от милиции.

– Но, Душанбе город большой. – возразила жена. – Ты не знаешь, где искать своих детей. Сейчас зря едешь.

– Когда мои братья-близнецы, Сергей и Юрка, сбежали из дома в Беслане, – напомнил, жене из истории нашей семьи, – им было примерно столько лет по возрасту, как нашим детям сейчас. Совершенно не знаю, что толкнуло меня тогда сесть в первый попавшийся поезд "зайцем", проехать тайком от всех четыреста километров до маленькой станции Кропоткинская, которая находится за Армавиром.

Там, в совершенно незнакомом мне населённом пункте, зашёл в дом совершенно незнакомых мне людей и нашёл в чужой семье своих братьев, которые жили там уже две недели под вымышленными именами и фамилией.

– Саша! Может быть, ты подождёшь до утра? – попыталась уговорить жена. – Утром легче будет найти сынов.

– Нет! – прервал, жену. – Это только ты, бессердечная, могла спать без детей, а спать не могу. Поеду!

Взял с бельевой вешалки у двери зонтик и тут же быстро стал спускаться вниз по лестнице. Дождик на улице сильно сдал свои позиции. Однако, огромные лужи пузырились от больших капель дождя, изредка шлёпавших с тёмного неба, укутанного низко нависшими у земли тучами.

Было такое ощущение, будто тучи висят настолько низко, что если подняться на крышу дома, то можно потрогать их руками. Ветер совсем ослабел. Лишь лёгкое колыхание воздуха ощущалось на моем лице.

Улица была также пустынна. Словно все живое погибло в бурлящих потоках мутной воды, только что бушевавшей стихии.

Даже ночных птиц, забившихся под карнизами крыш наших домов, не было видно и слышно.

Лишь шлепки, от подошв моей обуви, оглушали мёртвую тишину улиц города, ударяясь об мокрые стены уныло стоящих домов, разносились эхом в окружающей меня пустоте.

Мне казалось, что только безумство могло так выбросить человека в такую скверную погоду из домашнего уюта и нести его в неизвестном направлении.

Туда, где тебя могут ждать такие же, как ты, твои безумные дети, которые ушли из дома за поиском неизвестных приключений. На нашей городской площади остановка автобуса была совершенно пустой от людей.

На краю площади сиротливо стоял последний рейсовый автобус, которому было все равно, с пассажирами или без них, но в своё отведённое графиком расписание, в последний раз, отправиться обратным рейсом в Душанбе. Зашёл в переднюю дверь, чтобы водитель меня заметил. За рулём сидел пожилой мужчина пред пенсионным возрастом. Почти ни глядя на меня, водитель повернул ключ зажигания.

Нехотя фыркая газом выхлопной трубы, двигатель тихо завёлся. Автобус тронулся с места так медленно, будто он боялся намочить свои колеса в образовавшихся рядом с ним лужах от дождя и осторожно ступал на сырой асфальт дороги.

Усевшись удобнее в середине автобуса, снял с себя намокшие туфли и протянул озябшие ноги на переднее сидение. Возможно, что водитель заметил мои мокрые ноги и решил устроить, для своего единственного пассажира, комфорт в салоне автобуса?

Почувствовал, как включилась печь, постепенно в автобусе стало так же тепло, как в нашем доме. Меня потянуло ко сну, через пару минут согревшись, дремал.

3. "Каменная черепаха".

После ужина вся наша семья расселась в зале. Надо было мне серьёзно поговорить с мальчишками насчёт прогулок в Душанбе. Больше откладывать нельзя, а то, они будут убегать куда-нибудь дальше.

– Меня интересует такой вопрос. – обратился к Артуру. – Вот ты, старший брат, мой помощник. Как ты мог уехать в Душанбе во время боевых действий и ещё забрал с собой своего младшего брата Эдика? Мы, что с мамой, мало вас возим в зоопарк, на "Комсомольское озеро"? Никто из твоих друзей так часто не бывает в душанбинском цирке. Каждое лето едете в пионерские лагеря. Как же ты мог так подло поступить?

Артур насупил брови, опустил глаза и с его ресниц тут же закапали слезы. Старший сын стал вытирать слезы рукавом своей рубашки. Людмила искривила своё лицо, готовая плакать вместе с Артуром за его проделки.

– Хватит травмировать детей. – заявила Людмила. – Они и так страха натерпелись. Оставь все это, как есть.

– Нет! Этого не могу оставить. – возмутился ей. – Они совершили проступок и должны отвечать. Артур! Ты не сопливая девчонка, как будущий мужчина должен отвечать за свои проступки. Отвечай мне! Когда закончатся твои побеги из дома и зачем удрали с братом в Душанбе? Мне это нужно обязательно знать.

– Мы хотели посмотреть на разбитый город и найти там золото. – ответил Артур, сквозь слезы. – Вот и все.

– Какое золото? Ты что, совсем спятил? – едва сдерживая себя от крика, спросил сына. – Никакого золота там нет. Разбитый Душанбе показывают по телевизору всему миру. Если бы весь мир приехал посмотреть на разбитый город, это больше двух миллиардов людей, то Душанбе просто перестал бы существовать, его растоптали бы любопытные люди. Все люди оказались умнее тебя, а ты, как набитый дурак, чуть сам не погиб и своего брата мог погубить. Сейчас идёт гражданская война. Ты хоть это понял?

– Все понял. – ответил Артур. – Больше никогда не буду убегать из дома и брата не буду подставлять.

– Ну, хорошо. С этим мы разобрались. – согласился с ним. – Думаю, что с детскими прогулками мы закончили. Но будем предельно честны до самого конца в отношении ваших прогулок. Вас больше наказывать не стану. Только ты, Артур, мне честно расскажи. Зачем вы удрали прошлым летом из пионерского лагеря "Спутник", куда сами просились весь учебный год?

Мне это надо, чтобы знать, в какой пионерский лагерь вас можно отправлять, чтобы вы ещё не удрали. Ведь от вас пионерские лагеря отказываются за ваши побеги.

Артур перестал драить свои глаза рукавом рубашки. Искоса посмотрел на меня и на Эдика. Уселся удобнее на диване. Посмотрел в сторону открытого окна, за которым давно наступил вечер, пора было спать.

– Все мои друзья, которые раньше меня были в пионерском лагере "Спутник", – начал свой рассказ Артур, – говорили, что напротив пионерского лагеря есть на горе "Каменная черепаха". Такой большой камень на горе, очень сильно похожий на черепаху.

Так вот, в этой черепахе есть много пещер, в которых можно найти драгоценные камни. У тех, кто побывает там, сбываются многие желания. Только надо очень сильно пожелать, чего либо, это непременно сбывается.

Вот мы и решили с Эдиком туда пойти. Много раз уговаривал пионервожатую, чтобы она нас всех сводила до "Каменной черепахи", а она каждый раз все откладывала и откладывала поход. Тут уже подходил к концу срок нашего пребывания в пионерском лагере.

Вот тогда мы и решили действовать. Мы и так ждали целых два года, пока ты достанешь путёвки в этот пионерский лагерь. Ещё с вечера мы с Эдиком запаслись продуктами, а спать легли раньше всех, чтобы не проспать своего подъёма в четыре часа ночи, когда весь пионерский лагерь сильно спит и легко из него удрать.

Мы, в тот вечер, даже не пошли смотреть новый кинофильм, который долго ждали. Уж так нам сильно хотелось побывать на "Каменной черепахе". Мы незаметно удрали из просмотра кино. Дежурным по группам мы сказали, что этот фильм раньше видели дома.

Оба просто сильно устали за целый день и хотим спать. Проснулся в три часа ночи и долго смотрел на настенные часы, которые освещала полная луна, такая яркая, что видно было стрелки на наших часах. Смотрел на часы и ждал, когда наступит четыре часа ночи.

Время тянулось очень медленно. Боялся, что опять засну и тогда просплю до самого утра. Поэтому больше ни стал ждать четырёх часов и осторожно перелез через открытое окно, которое было всего через одну кровать от моей кровати. Когда перелазил через подоконник, то зацепил стакан с водой и уронил его прямо на постель Толика Симкина, но Толик Симкин даже не проснулся и остался лежать мокрый до самого утра.

Вот над ним, наверно, смеялись? Подумали, что он описался ночью, а Толик Симкин, как раз, больше всех всегда смеялся над сыкунами. Теперь пускай весь отряд посмеётся над мокрым Толиком Симкиным.

– "Теперь и его очередь настала быть позорным". – подумал, когда пробирался в другую группу к Эдику.

Пионерский отряд, в котором была группа Эдика, находился в самой гуще в саду, заросшего орешниками и кустами сирени. В этих зарослях находился домик, в котором спал наш Эдик.

Осторожно пробрался через кусты сирени и заглянул в окно домика. Эдик спал по самой середине комнаты, в которой было человек десять. Прежде чем перелезть через подоконник в комнату, освободил окно от лежащих на нём предметы, чтобы не повторить ошибку в своей группе.

Но когда уже сполз с окна на пол в комнату, то угодил ногой прямо в большую банку с водой, которая стояла в темноте между двумя кроватями. Банка соскользнула, сильно ударился о пол головой.