Две стороны. Часть 1. Начало

– И когда в военкомат ехать?

– В четверг.

– Так тебе же «в день» на работу, – мама показалась в дверном проёме зала.

– Да я Татьяне Ивановне, главбуху нашему, повестку покажу и всё, пусть отгул дают, – Сашка вставил кассету в новый «филлипс» и стал смотреть очередной американский боевик с Шварценеггером. Это было одно из немногочисленных развлечений в маленьком железнодорожном городке на реке Иловля, куда Щербаков вернулся из Волгограда после учебы в политехническом институте. Закончил он его в 1996 году и вот уже три года как работал на железной дороге осмотрщиком-ремонтником вагонов.

Поначалу, возвратившись домой из политеха, Александр хотел устроиться куда-нибудь по специальности. На кузнечно-литейном заводе, находившемся в районном центре, оказалась должность замначальника цеха, но мизерной зарплаты хватало бы только на автобусные билеты, чтобы весь месяц ездить до работы и обратно.

Тогда, может, отслужить в авиационной воинской части, располагавшейся недалеко от соседнего села? До дома недалеко, да и спокойнее так – «отмучился» два года и живи спокойно. В последнее время офицеров запаса, бывших выпускников ВУЗов, стали потихоньку «выдергивать» в армию, так как офицеров вооруженных силах не хватало. Кадровые офицеры увольнялись в связи с низкой зарплатой, плохими бытовыми условиями, нестабильной ситуацией в стране.

Сразу принять Александра офицером на службу в части отказались – все вакансии заняты, да и опыта службы у Щербакова не было. Предложили временно поработать в аэродромной хозроте обычным подсобным рабочим, а если появится место, рассмотреть кандидатуру Александра на командира взвода. Но такая ситуация Сашку не устраивала, так как день был ненормированный, зарплата очень маленькая, а тут еще случай подвернулся устроиться на железную дорогу с более высокой зарплатой и совсем рядом с домом. «Авось, пронесет и не «загребут» в армейку», – подумал Щербаков и начал работать на железной дороге.

Постепенно Сашка стал миллионером, но не потому что он так усиленно работал или ему досталось наследство от богатых родственников. Просто благодаря инфляции в стране количество нулей на купюрах увеличивалось, копейки вообще вышли из обихода. За месяц Щербаков зарабатывал по миллиону, а иногда и по полтора, но богаче от этого не становился – цены также росли, и на ценниках нулей тоже прибавилось.

– Сбылась мечта простого советского человека, теперь каждый у нас миллионер! – сказал как-то Сашкин коллега Паша Пруцаков. – А хрен ли толку.

Зачем Щербаков вернулся в свой городок, окончив институт, почему не остался в большом городе? Была ведь перспектива работать на одном из волгоградских заводов помощником мастера цеха, но Александр объяснял всем свой выбор так: «Надоело жить в общаге, вот побуду чуть дома и вернусь в Волгоград». Шли месяцы, годы, но мысли о возвращении в город-герой у Александра постепенно выветривались из головы. И не потому, что ему нравилось в родном городке, просто вот как-то жил он себе и жил, работал и работал, купил однокомнатную квартиру в центре, потихоньку делал там ремонт, порой думая: «Ну куда я поеду, тут какая-никакая работа, квартира, а там – ничего». Хотя его студенческий друг Эдик Хучуев постоянно звал его в Волгоград. Там у Эдика был свой бизнес, и дела шли довольно хорошо.

Под звуки стрельбы непобедимого Арнольда Александр заснул, а проснулся, когда уже вечерело. Наскоро поев, он надел старые кроссовки и спустился во двор своей кирпичной «хрущевки».

Стоял душный июньский вечер. Из железнодорожного парка доносились гудки тепловозов и грохот вагонов, спускаемых с «горки», о чем-то переговаривались вагонники по громкой связи. «Сходить что ли за сигаретами?» – подумал Щербаков. По дороге он встретил Пашу Пруцакова, с которым работал в одной смене.

– А меня опять в военкомат вызывают, на медкомиссию, – вместо приветствия сказал Щербаков, – вот в четверг с утра поеду.

– Нам же в четверг «в день»! – ответил Пашка.

– Да пофигу, повестка есть с печатью, – подмигнул Александр.

– Как думаешь, загребут в армейку? – закуривая «Приму», спросил Пруцаков.

– Да уже сто раз вызывали. Так, посмотрят, напишут, что годен, и всё.

– Не ссы, – затягиваясь табачным дымом сказал Пашка, – сейчас войны нет, пошлют куда-нибудь в Сибирь, а если деньги есть – «отмажешься» или поблизости служить будешь. Я вот перед «первой чеченской» отслужил в стройбате. Ну, поначалу тяжело, конечно – «деды» гоняли, а потом нормально. Правда, когда домой в Грозный вернулся, вскоре война началась. Всё побросали, в том числе квартиру там, в Ленинском районе, еле уехать успели. У меня очень много чеченцев друзей было, с детства вместе в одном дворе росли, в школе учились. Один мне и помог из Грозного выбраться, когда «беспредел» начался. Асадов Шамиль его звали, одноклассник. Не знаю, где он сейчас.

– Денег я платить не буду, обойдутся. Да и нет их, денег-то. Думаю «прокатит», как и прошлые разы, – сказал Сашка.

В четверг с утра Александр сел на маршрутку, которая ходила в районный центр, и поехал в райвоенкомат. Трясясь по «убитой» дороге, которыми славилась область, он думал, что скажут ему на этот раз.

По прибытии началась стандартная процедура медосмотра. Сашка мускулатурой не блистал, был худощавым, в своего деда. Да и зрение было не соколиное – когда смотрел телевизор, надевал очки, носить которые стеснялся. Но заключение медкомиссии было «годен к строевой службе».

После того как медосмотр завершился, всех прибывших на комиссию собрали в актовом зале, увешанном военными плакатами советских времен. Мужественные солдаты со стендов призывали защитить Отечество от проклятого капитализма, а люди в противогазах сообщали, что делать и куда бежать при атомном взрыве. В зале набралось человек двадцать парней, возрастом от двадцати с небольшим. Началась перекличка. Толстый майор в новеньком кителе зачитывал список, коверкая фамилии. После этого, произнеся небольшой монолог о защите Родины, он добавил, что все присутствующие могут быть свободны, за исключением нескольких человек, в числе которых оказался и Щербаков.

– Ну что, товарищи офицеры запаса, – начал майор, – наступил и ваш черед послужить Родине. Ситуация сейчас в армии сложная, офицеров не хватает, поэтому пришел приказ из штаба округа о вашем призыве на воинскую службу в действующих частях нашей армии. На следующей неделе, третьего июля, всем прибыть в военкомат к девяти часам. Здесь вам будут вручены военные предписания о вашем распределении в воинские части. У кого какие вопросы, не стесняйтесь, задавайте.

В зале образовалась звенящая тишина, каждый сидел и переваривал то, о чем сказал толстый майор.

«Наверное, это сон, – подумал Сашка, – хреновый сон, такого просто не может быть».

– Товарищ майор, – пришел в себя первым Александр, – так ведь после военной кафедры в армию не забирают!

– Раньше не забирали, – ответил майор, – а сейчас такая ситуация в стране и армии сложилась. Ничего страшного, войны сейчас нет, армия вам только на пользу пойдет, да и вообще, этот вопрос не обсуждается. Все вы офицеры запаса, годные к строевой службе, а приказы командующего округом, как я уже сказал, не обсуждаются.

– А у меня недостаток веса и зрение плохое, – цепляясь за последнюю надежду, сказал Щербаков.

– Вас, товарищ Щербаков, на военной кафедре на кого учили?

– На командира танкового взвода…

– Ну, так в танке Вам очки не понадобятся, там на командирском прицеле резкость любую сможешь навести. А вес как раз в армии и наберешь, – попытался пошутить майор, – в общем, сейчас езжайте домой, а третьего июля всем в девять ноль-ноль быть у военкомата. Отнеситесь к этому серьезно, чтобы мне лишний раз не напоминать про уголовную ответственность и с милицией вас не искать. Сейчас все получите у меня повестки и распишитесь в них на третье.

Но Сашка не собирался просто так сдаваться. Он снова пошел в кабинет, где заседала медкомиссия, и выяснил, что завтра в Волгоград едут призывники, служба которых в армии под вопросом по состоянию здоровья. Там должен состояться еще один медосмотр, на котором могут дать окончательное заключение – годен призывник к воинской службе или не годен. Уповая на свой недостаток веса и слабое зрение, Александр добился того, чтобы его включили в команду призывников, убывающих завтра на окончательное медицинское освидетельствование. Дома он не стал расстраивать родителей и говорить, что его забирают в армию, в надежде на то, что не всё еще потеряно. Сказал лишь, что едет в Волгоград на ещё одну медкомиссию, дескать, сейчас такие правила в военкомате.

На следующий день, в пятницу, Щербаков вновь приехал к зданию райвоенкомата. Там уже собралась толпа человек в шестьдесят призывников, большинство из которых не горели желанием отправиться в армию и таким образом доказать свою любовь к Родине. Многие на больных совсем не походили, по крайней мере, на первый взгляд. Юноши маргинального вида, одетые в спортивные «адидасовские» костюмы и побритые наголо, провинциальная «золотая молодежь», которых папы привезли к военкомату на подержанных иномарках, студенты, завалившие сессию и отчисленные из институтов и училищ. Весь этот коллектив под руководством офицеров военкомата погрузился в старые «Икарусы» и отправился в Волгоград. Общее настроение: «как «откосить» от армии за минимальные средства», поэтому лица у всех ребят деланно-грустные, и, глядя на них, просто хотелось всех пожалеть и отпустить по домам.

В Волгоградский областной военкомат в этот день прибыло много таких «Икарусов», «ПАЗиков» и «ЛАЗов» из других районов области, с такими же призывниками, поэтому очередь в кабинеты медосмотра стояла невероятная. Из последнего кабинета часть ребят выходила с плохо скрываемой радостью об очередной отсрочке, но большая часть с действительно грустными и несчастными лицами. С таким же несчастным лицом вышел и Сашка Щербаков. Перед этим, с колотящимся от волнения сердцем, он переступил порог кабинета, в котором за столом, заваленным личными делами и медицинскими картами призывников, сидел худой майор с петлицами медицинских войск. Поверх кителя был накинут белый халат не первой свежести. Майор сидел и, не отрываясь, что-то записывал в личном деле.

– Фамилия, имя, отчество… – не поднимая головы спросил майор. – На что жалуемся?

– Щербаков Александр Николаевич. У меня недостаток веса, – ответил Щербаков.

– Так, вставай на весы. Н-да, не хватает до нормы. Школу когда закончил? – вновь спросил майор.

– Да я уже институт закончил, три года назад. Работаю уже, – глядя на лысеющую голову майора сказал Сашка.

– Офицер запаса? – оторвался от писанины майор.

– Да, военная кафедра, офицер запаса, на танкистов учили.

– У, брат, ну недостаток веса на офицеров не распространяется, ничем помочь не могу, – он открыл медицинскую карту Щербакова, полистал её, – остальное всё в норме.

– А как же зрение, у меня минус полтора, – с последней надеждой в голосе спросил Сашка.

– Офицеры служат с еще более низким зрением, а у тебя в танке на командирском прицеле резкость наводится. Так что извини, годен без ограничений.

– Товарищ майор, ну Вы хоть какие-нибудь рекомендации дайте, как мне вес набрать…

– Ешь больше, – опять углубившись в написание очередной резолюции произнес майор. – И позови следующего.

Дома, конечно, все были в шоке. Мама плакала, отец хмуро курил на кухне. Один Сашка оставался спокоен. И это не потому, что ему было всё равно. Просто он до конца еще не осознал, куда его забирают и что ему предстоит. Мало того, в глубине души он даже радовался таким коренным переменам в жизни. Железная дорога с её ночными сменами, скучная жизнь уездного городка, отсутствие какой-либо конкретной жизненной цели – всё это тяготило Александра. Сам он в своей судьбе что-то менять не решался, плыл вот как-то по течению и всё. А тут, волею случая, грядет совершенно другая жизнь, всё абсолютно другое. О том, как всё это будет, Александр на данный момент не задумывался. Сейчас в его голове крутились картинки, как он приедет в отпуск в военной форме, с лейтенантскими погонами, зайдет к себе на ПТО…

Почти все друзья Щербакова в своё время отслужили в различных войсках нашей доблестной армии, и во время каких-нибудь застолий или праздников, когда ребята начинали вспоминать свою службу, случаи из армейской жизни, Александр чувствовал себя довольно «неуютно». Он стеснялся того, что армию видел только в кино, а автомат в руках держал всего два раза в жизни – в школе на НВП и в институте на сборах. Поэтому Щербаков старался перевести разговор на тему, более общую и понятную для всех.

Как-то раз, будучи еще студентом, он отмечал новый год со своими бывшими школьными товарищами, которые отслужили в армии – один в ВВС, второй в морфлоте. Во время очередного тоста "за мужчин" девушка одного из товарищей заявила, что мужчинами считает лишь парней, прошедших все трудности армейской жизни. Это высказывание до глубины души задело Щербакова. Какие трудности имела в виду эта девушка, если первый рассказывал, как в своей аэродромной роте охраны всю службу бухал и покуривал анашу, а второй, "моряк", видевший корабль только с берега, возил начальника части на служебном УАЗике, в свободное время тоже бухая и шляясь в «самоволку» по бабам.

Когда Щербаков учился в школе, Сашкин отец Николай Васильевич не раз говорил ему: «Окончишь школу – пойдешь в армию! Каждый настоящий мужчина должен отслужить, должен почувствовать трудности армейской жизни. Это, можно сказать, школа мужества! Потом в жизни легче будет. Отслужишь, а уж потом поступай хоть в институт, хоть в университет». Но когда в конце восьмидесятых начались военные конфликты в союзных республиках, когда огромный и некогда нерушимый Советский Союз с треском разваливался на части, когда стали привозить «груз двести» из воинских частей родителям, отдавшим своих детей в «школу мужества», мнение отца переменилось. «В институт тебе надо поступать, где есть военная кафедра, – теперь говорил он, – после кафедры в армию не берут, будешь офицером запаса. Смотрю, сейчас это не «школа жизни», а школа «выживания». Не затем мы тебя растили. Они там делят что-то, а дети гибнут ни за что…»

Мать, конечно, тоже разделяла новую точку зрения отца, да и Сашка не горел большим желанием служить в армии. Прошли те времена, когда парни стремились в армию, когда это считалось «круто», когда ты этим мог гордиться. Сейчас стало «круто», если ты от армии «откосил». Поэтому одним из критериев выбора института у Александра являлось наличие в нем военной кафедры. В Волгоградском политехническом институте такая кафедра была…