Колодец

– Ту, что дает всем подряд? – все громко засмеялись.

– Эмм, ну типа того. – засмущался я.

– Знаем, кто ж ее не знает – парень обернулся к сидящим и демонстративно сложил пальцы левой руки в кольцо, а указательный палец другой руки стал туда-сюда засовывать, корча при этом ехидную морду.

– Да послушайте вы! Мне кажется ей помощь нужна. Я сейчас проходил по аллее и видел ее с мужиками совсем не из наших. Она напугана. Вдруг они с ней что-нибудь сделают?

– А тебе-то что, может ей это нравится? А мы только помешаем.

– Да вы чего? Давайте хотя бы посмотрим, спросим там, убедимся. Она же наша! – и быстро сообразив, что никто и пальцем не пошевелит с раздражением и отчаяньем добавил, – Неужели вам так сложно оторвать задницы от сраной скамейки? Все равно тут тупорыло сидите и жрете семечки! – от волнения немного затряслись ноги, а от бездействия, беспричинной лени и страха этих людей голова слегка помутнела. Моя просьба была максимально простой, к тому же нас было много.

– Слушай, ты чего так разгорячился, малец? Тебе надо – ты и делай. Нас сюда не приплетай. Ты еще молоко с губ не вытер, а уже права качаешь, есть у нас дела и поважнее чем за всякими шлюхами таскаться. Это ее жизнь. Верно я говорю? – и все в унисон начали поддакивать и качать пустыми головами. – Я бы и тебе не советовал так переживать, вот тебе семечек, садись и жри их с нами и сиди тихо, спокойно. Глядишь, в карты поиграем.

В эту секунду до меня дошло наконец, что помощи ждать абсолютно неоткуда, и придется хоть что-то предпринять самому. В конце концов можно будет сбегать домой и, хотя бы, вызвать полицию. Однако времени прошло уже достаточно много, слишком долго я уговаривал толпу. Спустя время, я часто думал о том, что стоило выбрать тогда другой вариант и сразу действовать самому. Но прошлого не изменить.

Было уже очень темно, и я вышел с освещенного школьного двора, совсем один и направился по аллее в сторону места, где я видел ее в последний раз. Аллея была ровной и уже из далека я видел, что на дороге их не было. Тускло горели редкие фонари, старшеклассники для уединения с девчонками побили их над скамейками, и теперь с наступлением темноты зеленая аллея превращалась в мрачную дорогу, по которой даже взрослому идти было бы страшновато. Я медленно двинулся в глубь, мурашки забегали по коже, а ноги, которые от волнения не переставали трястись, лишь стали еще более ватными. Глубоко задышав, я в любую минуту готов был убежать, внутри все съежилось, но проявить мужество и дойти все-таки до того самого места, где видел их стоящими, было необходимо. Шаг за шагом, невероятно медленно я подобрался к этой скамейке, вокруг была кромешная темнота, буквально на вытянутую руку ничего не было видно, плюс деревья и кусты были довольно густыми и совсем закрывали обзор. Вдруг я услышал шевеление в их глубине. Что-то шуршало и двигалось. Тихие хрипы, подергивания, конвульсии, будто тяжело больной лежал в кустах и очень тихо, еле слышно стонал. От боли. Я остановился и стал вслушиваться. Кругом тьма непроглядная, и ни души на горизонте. Шуршание то усиливалось, то прекращалось, то становилось интенсивнее, то было ритмичным и монотонным, а тихое шипение и сдавленное мычание нагоняли ужас. Может ежик? Или стая ежей? Вот только стоны! Ежи не стонут и не молят о пощаде и спасении! В голове всплывала тысяча разнообразных сценариев и картинок, плохих, чудных, разных. Было очень страшно, я почти не дышал от волнения, проглотил язык и сдвинуться с места не мог. Но внезапно все завибрировало, угрожающе загремело, зашелестело, затряслось, хрипы стали сильней, все начало походить на ожесточенную борьбу в кустах, но буквально через пол минуты все затихло, прекратились и смолкли вообще какие-либо шорохи. Я затаился и стоял совсем неподвижно, как вдруг:

– Пацан, ты че здесь забыл!? А ну пошел отсюда, не то ноги вырву! Быстро, я сказал! – грубый мужской голос из кустов, откуда доносился шум.

Так быстро я не бегал никогда в своей жизни. Я не помню, как вбежал домой, и опомнился уже тогда, когда мать кричала на меня, что я неблагодарная свинья и ни во что не ставлю ее. Что буду наказан и прочее. В общем бранила и злилась на меня как могла, но это тогда было совершенно не важно.

«Может мне все это показалось?» – подумал я тогда – «Может это галлюцинация из-за темноты и страха. Я просто струсил и это все мне явно привиделось». Однако я почти всю ночь не спал. В полудреме и бреду мне снилось, что во тьме я сражался с драконом, у которого много голов, и сколько бы я их не рубил своим маленьким кинжалом, каждый раз они отрастали вновь и вновь, а в конце он меня просто проглотил!

На следующий день выйдя во двор школы, я узнал, что Ольку Глазунову, из 11 Б класса, нашли мертвой. Голой, грязной, изнасилованной, со сломанной шеей. Думаю, не стоит пояснять, где именно ее нашли. Потом расспросы полицейских, угрюмое молчание собравшихся на стадионе, собаки ищейки, тревога и паника. Это был последний день лета, который я провел во дворе школы. Увиделся со всеми я только первого сентября.

И теперь, когда я шел по этой прекрасной аллее, вдоль уже сильно разросшихся деревьев, только небольшой пыльный памятник и искусственные цветы напоминали о той истории. Прошло много лет, а я помню все в мельчайших подробностях. Ее глаза, которые тогда отчаянно молили меня о спасении, я не смогу забыть, наверное, никогда. Может где-то в глубине я виню себя, что ничего не сделал, не смог помочь, но прошлого не изменить. Проходя мимо того места, немного сбавив шаг у памятника, стараясь не смотреть на него, я глубоко набрал воздух в легкие, тут же с тоской выпустил его и ускорился, не желая больше будить те воспоминания и чувства. В что я верю? Дурацкий вопрос!

Огонь без дыма или дым без огня

Подойдя к дому, я не стал высматривать машину родителей, дабы не вгонять себя в панику, а решил сразу подняться к ним. У меня был свой комплект ключей, но я до последнего надеялся, что он мне не пригодится. Дверь в подъезд была приоткрыта, кусок кирпича мешал ей, и я совершенно беспрепятственно попал в лифт. Бултыхаясь меж этажей, я стал разглядывать внутренности лифта, и на глаза мне попалась забавная реклама. Черно-белое изображение трех обезьян в судейских мантиях, каждая из которых закрывала себе рот, глаза или уши, а внизу надпись: Адвокат Хоботов Е. Р. и номер телефона. И все. Довольно остроумная интерпретация части буддисткой философии. Было необычно видеть ее в замшелой многоэтажке, она здесь была не совсем к месту, несколько неуместна, но, сказать по правде, все-таки привлекла мое внимание на мгновение, пока я поднимался на нужный мне этаж. Лифт остановился, и сквозь открывшиеся двери я бесшумно подкрался к квартире и решил сначала позвонить, но постояв с минуту и не дождавшись ответа, сам вставил ключ в замок и вошел внутрь.

Встретила меня только тишина. Одежды и обуви родителей не было, было тихо, чисто и ни одного признака того, что они вообще тут были. Я разулся и замер в коридоре. Слегка оторопел. До этого момента, был у меня еще один способ разузнать, где родители, но все это время я к нему сознательно не прибегал ведь знал, что шансы ничтожно малы. Это позвонить им. Зная своих родителей и их отношение к технологиям и всему новому, с самого начала на это можно было не надеяться. Пройдя на кухню, я выдвинул из-под стола табуретку, достал смартфон и набрал сначала отца. Телефон абонента выключен. Сбросил. Сел. Набрал маму. В соседней комнате раздался звонок. Я, не сбрасывая вызов, вскочил со стула и почти бегом направился к источнику звука. Телефон аккуратно спрятался в складке дивана. Ну конечно, она его просто забыла. Такое случалось постоянно, так что ничего удивительного. Я взял его, уселся на диван, разблокировал и сразу полез смотреть историю вызовов. Там было несколько пропущенных в том числе от маминой подруги, которая работала в городской администрации. Я нажал кнопку вызова, чтобы спросить не знает ли она что-то. Голос из динамика раздался облегченным приветственным криком.

– Алло, Алла! Аллочка, ну наконец-то! Я весь телефон разбила, с вами все в порядке?

– Теть Марин, это Олег, здравствуйте. Мама опять телефон забыла.

– Ой Олежек, это ты? Привет. Родители с тобой? Они рядом?

– Нет, теть Марин. Я сейчас у них дома как раз, и сам пытаюсь их найти. Они сегодня рано утром заехали ко мне, но вели себя как-то странно, и я их выпроводил. Сонный был и ничего не разобрал толком, но там видимо что-то с бабушкой случилось, так что не удивительно, что они немного растерянны и не в себе. Но я точно не уверен, думал вечером их увижу, и все обсудим.

– Ой, как хорошо, что ты их видел, прекрасно. Значит все в порядке, а то я все не могу до них дозвониться. А ты чего не на работе?

– Да я себя неважно чувствую, и решил сегодня выходной взять.

– Молодец, правильно, отдыхать тоже нужно. Послушай, я что звонила-то, собственно. Твой отец еще в субботу попросил разузнать про некоего… Сейчас я тут записывала, вот – Болтливых Остап Гаврилович. Сказал, что ему для продажи машины нужно. Ну я без задней мысли, все, как всегда, а как информацию нашла, обомлела и сразу отцу твоему трезвонить! Пусть ни в коем случае этому человеку машину не продает! Он родился аж в 1908 году, а свидетельства о смерти мы вообще не нашли! Олежка, это точно мошенники, я по телевизору видела! Они паспорта давно умерших людей подделывают, а потом ищи свищи их. Ты уж пожалуйста, как отца увидишь скажи ему, а то я переживаю, мало ли что.

– Очень странно. Он бы мне сказал, что хочет продавать машину, а тем более, что уже нашлись покупатели. Сегодня я видел их джип. – голос дрогнул и пришлось тяжело сглотнуть и сделать паузу.

– Мой хороший, я сама удивилась, да еще он позвонил рано утром и очень странно говорил, как будто пьяный был. Я стала переживать, как бы он глупостей не натворил. Ладно Олежка, я пошла работать, не забудь ему передать, пожалуйста, вдруг это и правда важно. Хорошо?

– Хорошо теть Марин, я постараюсь, до свидания!

Я с чувством некой обиды и разочарования сбросил вызов и отложил телефон. Странно все это. Я виделся с отцом на той неделе, мог бы хотя бы намекнуть мне на продажу машины, ну или хотя бы, что собирается это сделать. А тут покупатель. Гребаные мошенники навешали на уши лапши. Как бы сейчас, в таком состоянии, он и правда ее не продал этим людям.

Время было уже ближе к обеду, я решил пойти что-то пожевать, а после никуда судорожно не бежать, а остаться и подождать их прихода тут. Все равно я больше не знал где их искать, так что смысла от моих потуг совершенно нет. Я в развалку поднялся с дивана и скользя носками по линолеуму поплыл на кухню. Дверца холодильника, пакет молока, два яйца, масло, хлеб. Чиркнув спичкой, я зажег газовую плиту, поставил греться сковороду, взял в руку бутылку подсолнечного масла, но внезапно зазвонил телефон. На этот раз мой телефон. Я доставал его из кармана в надежде, что это перезванивает отец, но это был незнакомый номер. Я принял вызов.

– Алло?

– Олег, здравствуйте, это Степан Анатольевич, директор, вас беспокоит.

– Да, Степан Анатольевич, здравствуйте, – я молниеносно сориентировался и сделал свой голос слегка больным и измученным, а сам от волнения машинально начал расхаживать по квартире. – Знаете, я пришел сегодня в офис, и мне стало как-то плохо. Я подумал, что не стоит работать в таком состоянии и уехал к родителям. Разрешите за свой счет отдохну денек, а если завтра лучше не станет возьму тогда больничный.

– Это конечно без проблем, только впредь желательно ставить в известность хотя бы вашего прямого руководителя, а не убегать сломя голову, чтобы он потом мне не жаловался. У меня нет времени на подобного рода звонки, договорились?

– Да, конечно, благодарю вас, всего доброго! – пронесло.

Я выдохнул и расслабился. Возможно, не придется менять работу, и все само собой утрясется. Пока я придумывал правдоподобную отмазку и пытался сгладить все углы, я оказался в комнате, и закончив говорить облегченно бросил телефон на диван. Не спеша снова направился на кухню. Но не успел я сделать шаг, как телефон зазвонил вновь. Наверняка начальник забыл что-то спросить и теперь перезванивает, и я не глядя прислонил телефон к уху.

– Да, Степан Анатольевич? – снова больным голосом произнес я.

– Кхм, эм, прошу прощения, вас беспокоит Патологоанатомическое отделение БСМП №1, вы Роланов Олег Дмитриевич?

– Я!?

– Вам необходимо подъехать к нам в отделение, нужно срочно решить вопрос с телами, их утром доставили. Мы до вас дозвониться не могли. Сегодня подъехать успеете? До 17:00?

– Какими телами?

– Вам разве еще не сообщили. Полицейский, сказал, что сам вам сообщит и обо всем уведомит. Разве нет? Сейчас минутку. – и голос разлетелся сильным эхо и провалился куда-то в глубь комнаты. – Гриш, а Гриш, эти два тела с аварии, мент же приходил про них разговор был, да? Ага, понял. Все верно. Нам утром сказали, что они сами вас уведомят. Вот мы с самого утра вас ждем, и дозвониться не можем.

– А о каких телах, простите? – и не смог договорить, ком из слез встал у меня в горле, и я еле сдерживался, чтобы не зарыдать.

– Очень странно, что вам не сообщили, уже столько времени прошло. Нам сказали только, что очень рано утром произошла автомобильная авария, смерть констатировали на месте, потом доставили к нам. Вы в списке ближайших родственников. Мне жаль.

Отложив телефон в сторону, я смотрел ровно перед собой, и град из слез капал на ковер под моими ногами. Я просто не мог в это поверить. Собравшись с силами, поднес телефон к уху.

– Олег Дмитриевич? Вы сможете сегодня приехать?

– Постойте, нет. Этого не может быть, я разговаривал с ними сегодня утром, -всхлипывая и кашляя, вымолвил я, – А вы мне что говорите! Это не мои!

– Послушайте, я, конечно, вам соболезную и все такое, но у нас тут несколько тел ждет на очереди! Ваши или нет, прошу приехать сюда и на месте разберемся. У нас тут не гостиница, да и не в моих интересах вас обманывать, уж поверьте!

– Хорошо, сейчас приеду.

– Ушинского 10, постарайтесь до 17:00 успеть.

– Хорошо. – на том конце уже повесили трубку.