Синий альбом

Если кого-то и можно утратить в жизни, так это себя самого. Попытка найти безмерную любовь, попытка не утратить эту самую любовь под гнетом обстоятельств… Разве это не пустая трата времени? Чувства, словно парус на ветру. В сущности, чувства одиноки и с этим ничего не поделать.

Лилиан не хотела будить Лео. Они лежали на просторной белой постели, и она ощущала отчетливое присутствие тоски. Вчера вечером любовь овладела ими обоими, они были освещены сиянием лунных лучей, но сейчас, когда пришло утро и солнце освещало их спальню, а точнее, спальню Лилиан, ею овладела непомерная тоска. Она не звала её и не ждала, но всё же она явилась к ней не званной гостью.

Лилиан была девушкой нежной, склонной к меланхолии и излишним вопросам к самой себе и другим. Но всё же она была предана своим чувствам. Всего месяц назад, в этой самой постели она спала с Вивьеном, подчиняясь всем своим существом ему. Но лишь теперь, после ночи с Лео, она задумалась о том, почему после прекрасных ночей на утро она ощущает такую гнетущую и оттого нестерпимую тоску. Это чувство вины или что-то иное? – спрашивала она себя. Лилиан давно поняла, что не склона к моногамии. Увы, это не для неё. И она привыкла коллекционировать любовников, словно каждый из них являлся чем-то большим, чем просто куклой в её шелковых руках. Ей не хотелось будить Лео, потому что как только он проснется, последует вопрос: как ты, как тебе наша любовь? Она не желала этого слышать. Если что-то и есть между Лео и Лилиан, так это точно не любовь. Лишь тень любви, не более. И Лилиан злилась на себя за свое поведение, но все же не могла иначе. Встречая в университете, в баре, в ресторане приятного мужчину, она знала, что завлечет его в постель. Её каштановые волосы, очерченный профиль, высокие скулы и карие глаза завлекут кого угодно, ведь она умела преподнести себя так, чтобы загипнотизировать мужчину.

Но это было уже не важно. Лео потянулся и медленно открыл свои голубые глаза – он проснулся.

– Доброе утро! – сказал он. – Как ты?

– Всё в порядке – быстро сказала Лилиан.

Одно и тоже, подумала она. Какой же смысл в этих вопросах если они, в сущности, риторические. Она ведь не может сказать ему, что ей плохо потому что он стал очередной ошибкой в череде её романов. Она нетерпима, нежна и в то же время жестока. Ей хотелось любви потому что она не получила её от отца, вдруг поняла она. И именно поэтому она находит в этих лицах оттенки, части своего любимого, потерянного и прекрасного отца, который бросил её, оставил на пороге опустевшего дома.

– Слушай, – начала Лилиан. – Ты был искусен, но тебе пора.

– Почему? Тебе не понравилось то, что было ночью?

– Понравилось, я ведь сказала, ты был искусен, но я… Я желаю, чтобы ты ушел, и мы больше не виделись, Лео.

– Не всегда происходит лишь то, что ты желаешь, Лилиан, – лениво ответил Лео, вставая с постели и одеваясь. – Иногда происходит совершенно иначе. Когда-нибудь ты поймешь это. Спасибо, что сразу объяснила, что к чему. Я уж надеялся на большее.

– На большее? – вдруг вспыхнула она. – Мы познакомились вчера в баре. Чего ты ожидал? Брака и детей? Я лишь повеселилась и на этом всё.

– Ты девушка легкого поведения и это грустно, ведь ты очень красива, очаровательна. Ты испортишь себя своими манипуляциями.

Лилиан это не на шутку задело. Она задумалась о том, как проводила весь этот год и признала, что проводила его в праздности и похабности. В ней горело чувство вины, но что-то не давало ей стать другой, стать правильной. В чем, в сущности, правильность? Всё так субъективно, понимала она. Нормальность субъективна, как и субъективна правда, ведь для каждого правда разная, каждый воспринимает мир в меру своей испорченности. Она понимала это и понимала свою ошибку. Ей нужно было оставить Лео и заставить его припасть к ней, привязаться к ней, а затем бросить, чтобы утолить жажду. Она женщина, которая привыкла завоевывать мужчин, а затем наказывать их, думала она. Словно она исполняет чью-то вежливую просьбу. Но эта просьба была просьбой Лилиан и никого больше.

Лео ушел и с ним словно ушел весь свет из квартиры. Лилиан стало грустно и она пожалела, что заставила его уйти. Так было каждый раз. Она делала что-то, а затем жалела об этом. Легкомысленность, подумаете вы. Но это было что-то другое, что-то более засевшее в глубинах памяти, что-то заставляющее её убегать от реализма в жизни, убегать в мир фантазий и надежд. Лилиан встала с постели, увидела свое отражение в зеркале, свои каштановые распущенные волосы и подумала, что она монстр, раз может переходить от одного мужчины к другому. На секунду её показалось, что она сможет изменится, но Лилиан была бы кем-то другим, но точно не Лилиан, если бы смогла отказать такому сладостному удовольствию быть верной себе.

Лилиан выпила свежий кофе на своей изящной маленькой кухне и закурила сигарету. Ей захотелось принять ванну. Пока она наполнялась, Лилиан смыла вчерашний макияж и затем улеглась в блестящую воду, наполненную пеной. Она вспоминала своих любовников, их имена были замылены в её сознании, но она помнила какие комплименты они ей говорили и этого было достаточно.

2

Уже вечером Лилиан была в очередном баре, в красном изысканном платье и с накрашенными губами. Волосы её были распущены, пряди спадали на лицо. Она была прекрасна. Она радовалась, что может посвятить время себе на выходных, не думая о том, что скоро ей выходить на учебу и погружаться в однообразные серые будни, такие же серые, какой она была без макияжа сегодня утром. Ей просто хотелось жить, жить ярко и так, чтобы запомнилось. Лилиан прельщали мысли о телесном удовольствии, и она заманчиво смотрела на мужчин в баре, желая, чтобы к ней кто-нибудь подсел и, спустя недолгое время, так и произошло, и она знала, что к ней обязательно кто-то подсядет.

– Здравствуй! – сказал высокий мужчина, брюнет, весьма хорош собой.

Лилиан подумала о том, как ей повезло. Её очередная жертва была очень красива.

– Можно сесть?

– Конечно, садись, – ответила Лилиан, глядя украдкой и стеснительно прикрыв лицо рукой.

Они разговорились, попутно попивая мартини. Молодого человека звали Лука, взгляд его был пронзительным и оттого устрашающим. Он словно был сильнее Лилиан морально. Она этого не ожидала и ей это понравилось. Она рассказала, что учится на литературоведа, что она любит читать и будет весьма рада, если он решит почитать с ней. Он улыбался. Она же – украдкой глядела на него и пронзала соблазняющим взглядом.

Параллельно Лилиан вдруг отметила в нем черты вчерашнего любовника Лео и удивилась этому. Обычно она быстро забывала о сиюминутных удовольствиях и мужчинах, этому способствовавших, но что-то было в Лео ото льва, подумала она. Не зря ему дали это имя. Он так огрызнулся на неё, обозвал её девушкой легкого поведения… Думая о его плохом поведении утром, она неосознанно возбудилась и поняла, что хочет разрядить свои желания.

– Хочешь ко мне в гости, Лука? – вдруг спросила она с улыбкой. – Выпьем портвейна.

– Даже не знаю, – неожиданно ответил он. – Нам ведь и тут хорошо.

– Да ладно тебе. Почему нет?

– Ладно, прости. Я просто постеснялся. Пошли, я с удовольствием. Просто мы знакомы не так долго, а ты уже зовешь домой.

– Я всегда зову домой тех, кто мне симпатизирует. Люблю показывать свою библиотеку.

Лука улыбнулся.

Лилиан открыла дверь в свою квартиру, и они вошли. Она попросила подождать его в гостиной и отошла в ванную. Быстро переодевшись и надев белое красивое платье, она вышла обратно.

– Ты выглядишь потрясающе! – сказал Лука.

Лилиан игриво улыбнулась.

Плавным движением руки она расстегнула молнию сзади и платье резко соскользнуло с её тела и устремилось вниз, обнажив её тело. Лилиан подошла к Луке и стала целовать его, он поцеловал в ответ, чего она и ожидала, и они прошли в спальню и долго любили друг друга. На фоне играла пластинка Фрэнка Синатры и словно сливалась с их любовью, как нежная, полупрозрачная пелена.

На следующее утро Лука мирно спал в её постели. Лилиан открыла свои глаза и увидела его детское, невинное и красивое лицо. Казалось, он создан для того, чтобы его любили и для того, чтобы любить. В проигрывателе стояла остановившаяся пластинка. На полу лежало белое платье. Вдруг, Лилиан поняла, что в этом человеке есть что-то особенное, некие полутона, сокрытые глубоко внутри. Она прикоснулась к щеке Луки и улыбнулась. Он был похож на её отца в молодости. В нем горело и мужское, и женское начало, ведь он был силен и слаб одновременно. Лука был беззащитен, отметила она. Он доверился ей, а она отшвырнет его как вчерашнего любовника? Это казалось таким жестоким поступком, но всё же возможным.

Лука медленно открыл свои голубые глаза и устремил взгляд на Лилиан. Она ожидала от него, что он вновь спросит, как и все её прошлые любовники: как ты? Представив это, она заранее утомилась, но он произнес:

– Доброе утро! Я тебя люблю.

– А я тебя нет, – резко ответила Лилиан.

На удивление Лилиан, глаза Луки наполнились слезами. Он отвернулся.

– Я думал, вчера между нами что-то вспыхнуло…

– Я просто развлекалась! – отрезала Лилиан.

И Лука зарыдал. Она то думала он сильнее её морально, но она ошиблась, впервые ошиблась, создав психологический портрет внутри себя, ложный психологический портрет.

– Слушай, прости, – сказала Лилиан. – Я монстр и знаю это.

– Но ты прекрасна, я восхищался тобой весь вчерашний вечер. Я думал, всё иначе…

Лилиан окончательно поняла, что она хуже монстра. Из-за неё слезы пролил такой невинный, такой слабый Лука с пронзительным и сильным взглядом. Она заставила плакать человека, который, казалось, хочет утонуть в любви вместе с ней. Он был готов прыгнуть за ней, ведь он увидел в ней некое отражение самого себя и за короткий вечер узнал в ней свои интересы, поверил в судьбу. А она его обобрала. И Лилиан выставила Луку, поцеловав его нежно в губы на прощание и сказав:

– Прости.

Лилиан чувствовала, что с каждым разом, с новым любовником она становится все безумнее, звереет, становится всё более жестокой. Развращенные связи и удовольствия заставляют отуплять сознание и терять всякое удовольствие от нормального образа жизни, подумала она. Лилиан превратила себя в ничтожество. Она думала, что страшнее всего на свете умереть старой девой, поэтому всячески уберегала себя от такого рода ошибок. Но теперь, увидев себя в отражении зеркала, лохматую, страшную, она поняла, что совершила более страшную ошибку – она развратила себя, потеряв всякое удовольствие от нормальных долгосрочных отношений. Она никогда не получит этого удовольствия быть верной потому что отупила в себе всякий намек на верность. Она была верна лишь своим чувствам, была верна тому, что, казалось, и составляет её сущность, но это была ложь, поняла она. Лилиан вдруг так захотелось вернуть Луку, сказать ему что она его любит, ведь глядя на него спящего она действительно почувствовала что-то неуловимо приятное и пронзающее, но поняла, что поздно опомнилась.

Лилиан прошла в ванную комнату и горько заплакала, зная, что совершила самую большую ошибку в своей жизни.

ЛУННЫЙ УЗЕЛ

Она подошла к зеркалу и посмотрела на свое отражение. Чужое, думала она. Чужое и, словно сгусток, противное. Ох, если бы любовь можно было сохранить навсегда, все крутилось по её разуму эта вот мысль. Если бы любовь можно было сохранить навсегда. А нужно выходить на улицу. Представляться Амалией весь день, а быть может вообще… я не знаю, кто я, где я, зачем я и почему наконец это все происходит. Где он, где он? О, спокойно. Я просто проживу этот день. Как прекрасен март, думала Амалия, одеваясь, собираясь на улицу.