Вспорхнувший воробей

– Неужели? Это правда? – В её глазах что?то блеснуло так же ярко, как сияние бриллианта.

Вопрос, которого ждал наш герой. Ждал и боялся, хоть и обещал больше этого не делать. Он копался в себе в поисках ответа, допрашивал свою душу и сердце пристрастно, строго, как въедливый следователь, но так и не смог добиться ответа.

– Я не знаю! – это всё, что мог сказать Алексей.

И вновь безмолвие. Заглушённые словами огни глаз вспыхнули вновь, заставив онеметь наших героев, и в пространстве между ними снова забеспокоилось пламя. Забушевало! Оно вздымалось своими горячими языками, клокотало, смешивалось, превращаясь в немыслимую палитру безумного художника; играло цветами, как мячиками, вызывая слепящую рябь, на которую невыносимо было смотреть. Жуткой яркостью и болезненным, опасным, непонятным цветом оно ломало и слепило глаза, но, несмотря на всё это, – было прекрасно! Настолько, что невозможно было отвести глаз, да и не хотелось: ужас этого пожара манил, завлекал, порабощал. Но в этом забытьи, так некстати, к Алексею всё же прилетела мысль. «Это – сон», – беспардонно подсказало сознание, а также напомнило последние строчки, которые он слышал перед тем, как провалился в белое пространство. Это заставило Алексея насторожиться.

– Где мы? – уже серьёзнее спросил он. – Это что – второй слой? Ты… камень?..

Последнее слово Лёша произнёс очень тихо и тут же осёкся: «Нет, слишком живые глаза для бездушной глыбы».

– Какой ещё слой? – смеясь, ответила Марина. – Ты что, фантастических романов начитался? Расслабься и будь спокоен. Неужели нельзя остаться вдвоём, всё равно где? Отбрось лишние и ненужные вопросы – кайфуй, пока есть такая возможность! Ведь ты этого так хотел, правда, Алексей?

«И правда – зачем думать, если сама жизнь даёт возможность отключить мозг? Эх… каким же я стал…» Лёша долго подбирал слово, но так и не смог найти верного. Грустным? Строгим? Смурным? Слишком много думающим и планирующим всё и вся? «Забегателем» вперёд? Так вот и получается, что каким?то таким… Может, это и хорошо, но лишь с одной стороны. Стоит только взглянуть на обратную и… Можно возненавидеть себя.

– Я не камень и не кукла! – продолжила Марина с жаром невиновного подсудимого. – Я жива, как и ты, как и все люди, которые ходят по земле! Может, даже живее многих из них! Вот – смотри! – Она встала и покрутилась пару раз, демонстрируя себя в коротком небесно-голубом, невесомом, воздушном платье. Марина была прекрасна – как и всегда!

– Ну же! – продолжала она немного обиженно. – Неужели ты этого до сих пор не понял? Можешь отрицать всё что угодно, но я не поверю! Не будь букой, прошу тебя!

«“Бука” – вот оно, то верное слово, которое я искал недавно, – пронеслось в голове у Лёши. – Коротенькое и точно про меня. Неужели я останусь таким навсегда? Не хочу. Придётся меняться. Во что бы то ни стало!»

Алексей вздохнул и хотел что?то ответить, уже открыл рот, но Марина приставила палец к его губам, и он замолчал. Ему стало хорошо оттого, что он почувствовал красавицу совсем рядом, и остальное вмиг стало неважным. «Кто приучил тебя всегда быть таким настороженным?» – будто шептало голубое пламя Марининых глаз. Нечего было отвечать. Но, к счастью, этого и не требовалось. Время лилось сквозь пальцы, но когда его океан – можно забыться, оставшись наедине с мечтой. Эх, человек! Неужели это слишком сложно для тебя? Постоянно в напряжении и начеку – невозможно ведь! «Если сон – то не хочу просыпаться! – подумал Алексей, посылая эти мысли своему зелёному пламени. – Хотя нет – хочу! Но лишь для того, чтобы эта ночная сказка осталась со мной навечно! Жить с ней и до смерти не забыть – ни одной детали, ни одной мелочи!» Лёша чувствовал, что эта история, как и всё в нашем мире, конечна. Как у любого романа или повести есть последняя глава, а у рассказа – завершающее слово. Будет нечто подобное и здесь, но… не сейчас! Солнце ещё далеко за горами, и даже петух, этот вечно ранний будильник, спит у себя на жёрдочке. Статный, краснобородый, он видит во сне своих курочек, цыплят, наливную, сочную пшеницу… Он и не думает о том, что пора начинать свою зычную, но противную песнь «ку-ка-ре-ку». Власть тишины нерушима, и двое пленённых этой могущественной правительницей всё так же сидят немые, будто мёртвые. Они вовсе не чувствуют себя невольниками, потому что рады заточению! И, словно укутанные мягкой тёплой шалью, они и не думают бежать. Слова, звуки, шорохи… могут лишь разрушить то, что родилось в пространстве между ними. Для разговора им не нужно ни шёпота, ни тихого голоса, ни замысловатых символов букв, ни хитроумных и сложных иероглифов – абсолютно ничего, кроме безмолвных мыслей и сердечного трепета.

«За день мы строим сотни фраз и произносим тысячи слов…» – мысленно начала Марина. Алексей отозвался, приняв правила игры. «Но почему, скажи мне, пожалуйста, дорогая подруга, лишь одно из хитросплетений букв так взволновало меня?» Он знал, что на этот вопрос не найти ответа, но не сдержался. «Неужели? – будто удивилась Марина. – Разве оно и правда тронуло что?то в твоей душе?» «Да, – не стал лукавить Лёша. – Оно будто коснулось голубой глади воды, на которой никогда не было даже самой ленивой ряби… Заставило бурлить, клокотать, бушевать, вскипать и чуть ли не выходить из берегов тот океан, который до сей поры не знал бурь, штормов, вихрей, цунами… Стихия злится теперь, будто потеряла, отпустив в открытое плаванье, нечто ценное, самое сокровенное, что имела. Безвозвратно упустила то, ради чего жила». «Невозможно, – неслышно прошептала девушка, прикрыв глаза. – И неужели… неужели это правда?» «Но если это не так, – жарко зашептал Алексей, – то как же объяснить эту лавину непонятных чувств? “Не совсем неправда” – понимай как хочешь. Майся от недосказанности и вопрошай небо. Да, воробушек, упустил я тебя! Что не нравилось тебе в твоём уютном гнёздышке? Зачем улетел, унёсся из родных мест, покинув хозяина? На свободе лучше? Но что делать без тебя мне? Как не сойти с ума от такой потери?» Не было сегодня Алексею покоя от вопросов. «Не надо волноваться и сходить с ума, – мягко начала Марина. – Вольной птице лучше на свободе, чем даже в самой богатой и роскошной клетке! Ничего не случится с этим маленьким пернатым непоседой. А стихия бушует от непонимания. Да, она потеряла важное, упустила ценное, лишилась сокровенного, но вместе с тем получила нечто большее, приобрела что?то драгоценное и стала богаче. Она ещё не до конца осмыслила: грустить ли от потери или радоваться находке – оттого и свирепствует, буйствует, беснуется. И признайся, ты ведь сам хотел этого шторма, от которого разом смешиваются все чувства: печаль с радостью, тоска с весельем, угрюмость с ликованием. Не понять, что главенствует сейчас, а ясно лишь одно – ты никогда не забудешь это стихийно-счастливое бедствие».

Они ещё долго сидели вот так, ни слова не говоря, но продолжая свой разговор. Возможно, он был бы непонятен для постороннего, услышь он его: показался бы слишком сумбурным, банально-слащавым. Но для Алексея и Марины всё было ясно. Он был рад, что нашёл её, и безумно счастлив от того, что такой человек есть в его жизни, а она – ценила его доброе отношение, не пропускала важных слов, сохраняя их в сердце, в потаённой коробочке для приятностей, на всякий случай – вдруг пригодятся. Он не желал расставаться с ней и просто хотел быть для неё хоть кем?то. Она знала всё и понимала многое, принимая общение с нашим чересчур замороченным героем.

Да, ничего необычного не произошло вчера, лишь «не совсем неправда» увидела свет. Понимай как хочешь это хитросплетение букв.

Марина вдруг медленно заговорила вслух, и голос её стал таять с каждым новым словом.

– Но нельзя ведь слишком долго стоять вот так – в размышлениях. Что делать на холодном перекрёстке одному? Лишь замерзать, дуть на ладони, выбирая верную дорогу. Не бойся ошибиться! Помарки, опечатки, мелкие порезы и ранки, сбитые колени… Сколько их было и ещё будет! Не страшись их! Да, порой бывает очень больно, но ты силён, ты выдержишь! В мыслях своих ты порой заходишь слишком далеко, находясь лишь в начале пути…

Последние слова девушки были уже еле слышны. Она растворялась в воздухе, стремительно теряя чёткость, становясь будто размытой фотографией. Последними ушли глаза… Алексей не мог помочь девушке и лишь смотрел на неё. До последнего. И вот он остался один. Безумный вихрь вдруг ворвался в пространство и, подхватив его, как невесомое пёрышко, закружил, увлекая за собой в неизвестность. Ослепительная белизна, пылающие обрывки предложений, догорающие буквы – всё это мерцало, вспыхивало и с быстротой молний проносилось сейчас перед его глазами, смешиваясь и запутываясь. Будто ни в чём неповинный листок, подхваченный ураганом, Алексей кружился, мотался из стороны в сторону, но ненасытному смерчу всё было мало. Он издевался, заставляя его снова и снова выписывать в воздухе фигуры высшего пилотажа. Алексей был не в силах сопротивляться и только ждал, что будет дальше. И будет ли что?нибудь вообще.

Глава 4. Погоня

Алексея выбросило на третий слой (как сказал бы парень, начитавшийся фантастических романов). Пару мгновений Лёша лежал, приходя в чувство. Потом открыл глаза.

Кроны вековых деревьев заслоняли синее небо и яркое солнце в нём, трава немного покалывала спину, было слышно пение птиц. Он сел и огляделся. Лес: густой, дремучий и, кажется, непроходимый. Дубы, берёзы и сосны немыми стражами окружали их: рядом лежала Марина. Заметив друг друга, оба вскочили. Девушка отступила на шаг и прижала палец к губам. Алексей молча подошёл и, вновь оказавшись близко, обнял подругу. Она позволила, но лишь на мгновение, а потом ловко извернулась и легко высвободилась из объятий. Она со значением улыбнулась, хитро подмигнула Алексею, будто вызывая его на шуточный поединок, и в следующий миг, не дождавшись положительного ответа, сама начала его. Марина побежала по лесу – легко, свободно. Алексей кинулся за ней, думая, что без особого труда догонит. Километр, два, пять… И вот странность: она всегда была чуть впереди, не столь далеко, но всё же – недосягаема. Они бежали без устали по лесной чаще, не глядя по сторонам, не замечая сучков, веток, пней, кочек, коряг. Алексей видел только одно – небесно-голубое платье, которое мелькало впереди, как живое, будто играя и подсмеиваясь над ним. Любой спортсменмарафонец позавидовал бы сейчас скорости нашего героя, но… Бесполезно! Марина всё равно была впереди! «Сколько ещё надо тебе? Жизнь? – думал он почти обречённо, автоматически переставляя ноги по земле. – Остановись! Дай хоть минуту побыть вдвоём или… закончи, наконец, это бессмысленное, безумное соревнование!» Но гонка не желала останавливаться, хотя его и услышали.

Спокойствие леса вдруг нарушил дикий, истошный крик: «А-а-а-а!» – это упал наш Лёша! Рухнул, как подкошенный, наткнувшись на очередную корягу, которую раньше легко бы перескочил, и растянулся всем телом на травяном ковре.

– А-а-а!

Невыносимая боль пронзила всё тело, травинки мелкими иголочками впились в грудь. Невзирая на это, Алексей быстро поднялся и рванулся с новой силой, не оглядываясь на коварную корягу. Дыхание удалось восстановить быстро, нужный ритм тоже. Но что?то изменилось в окружающем пейзаже, и поначалу наш бегун не понял, что произошло. А потом – ускорился до предела своих возможностей. Впереди никого не было! Он потерял её! Как подло поступила коряга, попавшаяся под ноги Алексею. Он проклинал её! Проклинал все бугры и впадины, ветки и сучки, ямки и горки, корни и камни, деревья и кусты – все неровности рельефа, которые только существуют в мире. Но – не время! Не время сейчас для этого! «Как глупо и как обидно! Из-за какой?то безмозглой коряги проиграть гонку жизни! – корил себя Алексей. – Неужели? Неужели это конец?! Неужели так просто всё закончится?! Нет! Не хочу! Беги, беги, ленивая черепаха, заторможенная улитка, неповоротливый коала!» – он подстёгивал себя оскорблениями и бежал. Задыхаясь, мучаясь от зноя и жажды, выбиваясь из сил, на последнем издыхании – он всё же бежал – как одержимый, как заведённый. Бежал и всё вглядывался вдаль – но не видел больше небесноголубого мельканья. «Промедление – невозможно! Остановка – смерть!» – успел подумать наш марафонец, прежде чем упал во второй раз.

…Лёша поднялся и еле добрёл до ближайшего дерева, тяжело дыша, прислонился к нему спиной. В голове гудело, в глазах рябило. «Про… проиграл! За что… за… зачем…»

…Марина вышла из-за дерева, того самого, к которому прижался Алексей. Счастливый случай или просто случайность? «А не всё ли ровно?» – мелькнуло в сознании. Девушка сама обняла его и прижалась к измученному телу – усталость тут же улетучилась. Поток новой силы разливался по всем клеточкам. Они долго стояли посреди густого леса – чувствуя друг друга, не произнося ни слова.

– Ты… – неосторожно начал Алексей, но Марина взглянула на него с лёгким укором и, приложив палец к губам, легко высвободилась из объятий и побежала.

Погоня продолжилась. Бессилие, которое ещё так недавно сковывало всё тело Алексея, ушло, и он бежал даже быстрее, чем прежде. Но теперь, не желая повторять прежних ошибок, парень то и дело бросал взгляд под ноги, перелетая через толстые коряги, ломая мелкие сучья, проносясь мимо бугров и канавок. Лёша мчался как гепард за добычей, стараясь догнать Марину, но всё оставалось по-прежнему – она была недосягаема. «Ну сколько ещё?» – задавал он свой вопрос снова и снова. Но до его ушей доносился лишь слабый шум, едва ли дающий ответ. «Море? Океан?» – думал Алексей, угадывая в этом шуме знакомый плеск воды. И точно. Вскоре за деревьями показалась синяя даль. Стоп! Он оказался на пляже: чистом, белом, диком, огромном, но пустынном. Волны лениво набегали на берег, бескрайняя гладь искрилась и переливалась на солнце. Красиво. Но – пустынно: Марины снова не было! Алексей без сил повалился на песок. «Что дальше?» Без особой надежды он снова стал оглядывать окрестности, раскинувшиеся под ослепительными солнечными лучами… И нашёл свою подругу! Она сидела на огромном валуне, будто на белом острове, недалеко от берега. Ветер развевал её волосы, кружил и трепал, то запутывая в хитроумные узлы, то позволяя им упасть на плечи и отдохнуть немного. Как же прекрасна она была в эту минуту! Алексей сидел и любовался, и не мог оторвать глаз, пытаясь превратить картину в незабываемость… «Она ведь теперь совсем близко! – раздался будто укоризненный голос. – И что же, будешь сидеть и ждать, как всегда? Разве ты об этом мечтал?» И в следующий миг Лёша встал, подошёл к кромке воды, смерил преграду неодобрительным взглядом. Море, будто поняв, что его вызывают на поединок, заволновалось, и налетевший штормовой ветер с каждой секундой усиливался. «Разве нас это остановит?» – подстёгивал кто?то внутри.

– Нет! – уверенно прокричал наш герой, прыгнул в воду и поплыл.

С каждым новым гребком волны становились всё выше и всё яростнее, стремясь вышвырнуть назад человека, нарушившего их покой. Отчаянно борясь со стихией, Алексей с каждой секундой отвоёвывал у расстояния метр за метром, и вот уже валун – совсем близко. Шторм всё усиливался, буйство воды достигло предела, неистовое море всеми силами не позволяло достичь цели, но в этой жаркой схватке Алексей боролся до последнего, не желая проиграть и эту битву. Ещё чуть-чуть – и он у цели! Вот уже его рука тронула скользкую поверхность камня… Но… в этот момент он проснулся.

Глава 5. Воробей

Белый потолок, бежевые стены, рыжий ковёр. Предрассветный час, когда ночь постепенно отступает и сдаёт позиции, утро отвоёвывает свои права, заявляя, кто на земле новый хозяин. Из большого окна только?только начинают пробиваться солнечные лучи. Алексей лежит ещё в дрёме, вспоминая свой сон; полуоткрыв глаза, смотрит через щёлочки на скучную противоположную стену. В горле стоит ком: он не догнал её, не смог поймать, а значит, потерял! «Какое ужасное слово! Неужели ничего уже не вернуть?» – думал Алексей, бессмысленно переводя взгляд со стены на потолок и обратно. «Что будет теперь?» – задал он вопрос, но комната была глуха и нема. Нехотя он повернулся на бок. Рядом лежал телефон и вышеупомянутый детективный роман. Было семь утра.

Алексей хотел уже отвернуться, закрыть глаза и вновь погрузится в сон, как вдруг заметил… Воробья! Маленький, пёстренький, он сидел совсем близко и будто бы сочувственно, а может, безразлично или с укором – кто поймёт этих птиц – глядел на Алексея.

– Опять я забыл закрыть окно! – пробормотал Алексей. – И вот же нахал, залетел, непонятно зачем! Кыш! Кыш отсюда – животное! Что ты здесь забыл, наглец?

И он резко дёрнул простыню. Она взмыла в воздух вместе с птичкой и опустилась на постель, а воробей лишь чирикнул, недоумевая.

Он был маленький: коричневая головка, серенькая грудка, пестрые чёрненькие крылышки, короткий хвостик. Птенец как птенец – залетел не по адресу, а теперь присел в страхе и раздумьях, куда попал и как выбраться. Но в его глазах-бусинках (если только можно что?либо прочесть по глазам пернатых) не было ни ужаса, ни даже растерянности. Алексей вгляделся в незваного гостя. «Обычный полевой воробей», – подумал он и уже хотел встать и прогнать чирикающего нарушителя спокойствия, как вдруг…

– Это же тот самый! – вскрикнул Лёша, не в силах сдержаться от пронзившей его догадки. – Нет уж, уважаемый, милости прошу, останьтесь! – Алексей привстал на постели. Воробей отпрыгнул к краю кровати и удивлённо посмотрел на бывшего хозяина.

– Иди сюда, мой дорогой, – сменив гнев на милость, ласково заговорил Алексей и потянулся рукой к птице. Птичка насторожилась и с опаской взглянула на человека. – Куда же ты улетишь, такой маленький, беспомощный и несмышлёный? Ещё прибьют ненароком, и мир лишится такой красивой птички, – мурлыкал Алексей, спросонья путаясь в словах. Его рука между тем приблизилась к воробью, и тот – к удивлению! – остался на месте. Поглаживая воробья по головке, Алексей продолжил елейные речи.

– Останься лучше со мной – вдвоём ведь веселее? А когда придёт срок – унесёшься в закат. Я сам тебя выпущу – обещаю… Только не надо спешить…

Со стороны могло показаться, что у парня окончательно поехала крыша. Разговаривать с птицей, умолять её не улетать, осторожно, как будто бы любя, поглаживать её по головке… Если это был хотя бы попугай или канарейка – ещё куда ни шло, но воробей! Обычный с виду воробей! Но Алексей не сошёл с ума! Он прекрасно знал, что это за воробей и почему этот пёстренький крылатый друг оказался здесь. Он догадывался, что может произойти дальше. «Ну что? Попробуем не упустить на этот раз», – подумал Алексей и, продолжая поглаживать воробышка по головке, сел на кровати.

– Ну, дружок, ну пожалуйста! Нечего тебе бояться и незачем улетать.

Окно было открыто. «Без шансов, – подумалось Алексею. – Если только…»

Цап.

Алексей попытался схватить воробья, но в последний момент тот вырвался и полетел к окну. Наш герой бросился в погоню. В диком прыжке, достойном называться львиным, он пересёк комнату и приземлился на столе, отрезав птенцу прямой путь на волю. Пернатый гость заметался, Алексей вскочил на подоконник, сбив пару цветочных горшков. Земля посыпалась на пол, листья разлетелись, но это было не важно: «Закрыть, закрыть окно», – думал он, судорожно ища ручку. Воробей, оправившись от шока, вновь устремился на волю.

– Нет! Нет, пожалуйста, не надо! Нам же было хорошо вместе! Куда же ты собрался, дружок? Зачем хочешь меня оставить? – приговаривал Лёша, одной рукой пытаясь закрыть непослушное окно, а другой – поймать летающего нахала. И вот ему показалось, что он что?то схватил этой второй рукой! Да-да – будто бы тёплое тельце и маленькие крылышки, стремящиеся раскрыться.

– Есть! – радостно прокричал он. – Попался, дорогой! Теперь не улетишь!

Алексей, не глядя, рванул рукой вниз.

Раздался треск, и в следующую секунду что?то больно ударило его по голове. В глазах потемнело, и комната поплыла. В ушах зазвенело, ноги подкосились, и, не в силах устоять, он рухнул на пол. Воробей чирикнул и улетел. Багетина вместе с занавесками, которые он по ошибке принял за трепещущие крылышки, ударила его ещё раз, и он «выпал из жизни».

Глава 6. Выход

…Алексей очнулся на огромном валуне. Оглушённый и прибитый багетиной, он лежал, раскинув руки, и смотрел в небо. Немного придя в себя, Лёша сел и огляделся. Успокоившееся море ворчало, шумело, но уже не злилось. Буйство волн закончилось, свирепство стихии сошло на нет, вода присмирела перед сидящим на валуне покорителем её могущественной силы. Алексей вскочил на ноги. «Где она? Марина же только что была здесь?!» – подумал Лёша, озираясь по сторонам.