Развал Советского Союза и современная трансформация российской политической системы

Патрон, имеющий высокую формальную должность, выполнял роль защитника и благодетеля. Его многочисленные клиенты, в свою очередь, являлись для него источниками экономических, политических и силовых поддержек. Всё это вполне внятно можно описать современными выражениями «круговая порука», «рука руку моет» и «надо делиться».

Кстати, большинство клиентов имело более чем одного патрона для оказания конкретной помощи при различных жизненных ситуациях. При этом клиенты сами являлись патронами для своих более мелких клиентов.

Получалась этакая многоступенчатая теневаяпаутина на общей иерархической лестнице, которая пронизывала всё общество сверху донизу. Тогдашнее государство, кстати, всячески поддерживало такой подход. Как результат все значимые лица являлись частью системы и были связанны множеством взаимных прав и обязательств.

Но тут надо чётко понимать главное. Тот патрон, который не способен выполнять свои обязательства перед своими патронами с одной стороны, а с другой – защищать интересы, поддерживать или помогать своей клиентеле[9 - Клиентела (лат. clientela) – взаимные правовые, социальные и экономические обязательства между патронами и клиентами.], постепенно терял своё влияние. Или, как теперь говорят, после такого «утрачивал свой аппаратный вес».

В конце концов это приводило к потере им формального положения и на его место приходил тот, кто способен (или наиболее убедительно обещал) исполнить данную конкретную функцию.

При оценке действий патрона особое, весьма важное значение имели также абстрактные ожидания масс, которые влияли на поведение патронов-клиентов среднего звена. И те клиенты, которые генерировали излишние проблемы своим патронам, достаточно быстро оказывались вне системы.

Устойчивость системы обеспечивалась максимальным использованием всех имеющихся возможностей для контроля над доступными ресурсами. Именно это приводило к тому, что лояльные и сопричастные вписывались в схему, а остальные (их уже тогда называли диссидентами[10 - Диссидент (лат. dissidens «несогласный», «инакомыслящий») – человек, отстаивающий взгляды, которые расходятся с общепринятыми. Зачастую этот конфликт личных убеждений с господствующей доктриной приводит к гонениям, преследованиям и репрессиям со стороны официальных властей.]), которые стремились сохранить свой суверенитет (или нарушающие свои обязательства), достаточно быстро отторгались системой.

Именно такая система может легко и самопроизвольно расширяться. Любой, кто готов ей служить, может стать её частью. Потому она сама стремится включить в себя всех, что попутно создаёт всё более сложную и затягивающую сеть взаимных обязательств.

А наличие достаточно справедливой и эффективной системы разрешения споров, гарантирует её самовосстановление и гибкость.

При этом однозначно понимаемая иерархия системы сама создаст фильтры для неприемлемых для неё факторов, ведущих к дестабилизации или разрушению.

Потому и призываю посмотреть на наш мир именно под этим углом.

Давайте рассмотрим парочку примеров, а то это слишком абстрактно для нормального восприятия.

Влиятельность и положение патрона на протяжении веков определялось значимостью его клиентелы. Недаром же Никколо Макиавелли утверждал: «Короля делает свита».

А Генрих IV, более известный по романам Александра Дюма как Генрих Наваррский, основатель французской королевской династии Бурбонов, был значительно более многословен: «Моё государство – это мои друзья, стоящие у моего трона воины. Меня мало интересуют их богатство и знатность, и то и другое я в состоянии дать им сам, но кто, кроме них, может дать мне уверенность в благополучном правлении в нашей славной Франции? Потому могу лишь пожелать каждому из моих венценосных соседей окружить себя подобной свитой, которой не боишься подставить спину».

А теперь возьмём, к примеру, современную Россию.

Наверху пирамиды находится Президент, который исполнят функции высшего администратора и последнего третейского судьи. Он оказывает покровительство и поднимает на высшие должности наиболее эффективных (с его точки зрения или лоббируемых его клиентелой) функционеров и разрешает споры между ними. От них он получает ресурсы для стабилизации своей власти и контроля за положением в стране.

Эти патронируемые функционеры в свою очередь оказывают покровительство функционерам более низкого уровня. От чего во многом зависит их эффективность. С учётом того, что большинство клиентов имеет множество покровителей, то официальный механизм разрешения споров становится достаточно формальным.

При этом в любой российской действительности всегда были очень близки понятия «взять и поделить» и «по справедливости», изредка корректируемые сверху «не по чину берешь». Всю нашу систему патронажа можно вполне рассматривать именно с точки зрения этих понятий.

И она работала, да и будет работать пока все основные игроки продолжат считать такую систему справедливой. Тут надо ещё раз подчеркнуть, что в России справедливость всегда имела куда большее значение чем законность. Не зря же, в бытность Николая I, Михаил Евграфович Салтыков, писавший свои сатирические произведения под псевдонимом Николай Щедрин, вполне прозорливо отмечал: «Строгость российских законов смягчается необязательностью их исполнения». Что, кстати, не мешает системе продолжать работать как бы самой по себе.

В истории нашей современной России при трёх номинальных президентах дважды происходили формально-фактические смещения неэффективных патронов. Радует, что пока только на уровне верхушки иерархической системы. Провалившегося «аппаратчика» Ельцина сместил выдвинутый «силовиками» Путин. А потом та же участь постигла сменившего его «либерала» Медведева.

Очевидные и скрытые причины этих решений регулярно обсуждаются. Но сейчас нет никакой необходимости браться за их анализ. Пока не время.

Но очень хочется отметить парочку любопытных моментов, связывающих действующего президента Владимира Путина с некоторыми историческими личностями.

С ранее упомянутым королём Генрихом IV. Владимиру Владимировичу также не чужд патронаж над знакомыми, друзьями и коллегами по спорту (бокс, самбо и дзюдо), по профессиональной деятельности (КГБ, ФСБ), по дачному кооперативу «Озеро», по государственной службе. Как говорится «с миру по нитке…»

А также, вспоминая уже порядком заезженное «из какого-то полковника в президенты», с нашим последним императором Николаем II. И тот и другой так официально и остались в чине полковника[11 - Кстати, Борис Ельцин также получил воинское звание полковник запаса, находясь на партийной работе в Свердловске. В звании полковника запаса и другой бывший президент – Дмитрий Медведев.]. При том, что император был не только Верховным главнокомандующим русской армии, но и имел звания адмирала флота и фельдмаршала британской армии. А Владимир Путин сначала официально отказался от воинского звания генерал-майор, предпочтя стать первым гражданским директором ФСБ, а затем и гражданским Верховным главнокомандующим Вооружёнными силами Российской Федерации.

Можно ещё много найти интересных совпадений, но сейчас лучше поговорим об особенностях российской избирательной системы.

Избиратели и система

Ни для кого не секрет, что поведение российских избирателей во многом отличается от поведения избирателей в других, особенно в так называемых продвинутых западных странах.

Там избиратели делятся на изолированные группы или классы в зависимости от их этнического и социального положения, экономического благосостояния и интересов. Что издавно привело к возникновению партийных систем, где группы избирателей объединяются по интересам в рамках своих партий. И именно таким образом они пытаются продавить свои конкретные интересы в рамках формальных процедур.

А вот критика оппозицией правящей партии-конкурента зачастую ситуативна и вполне может непредсказуемо меняться. Оппозиции вообще приходится вынужденно вступать в достаточно неожиданные союзы с такими же проигравшими или даже с победившими их «непримиримыми врагами», но для решения неких компромиссных вопросов. И именно это даёт им возможность затем попытаться хоть как-то реализовать свои амбиции. И иногда это получается.

Точно так, как любил ораторствовать наш незабвенный Михаил Горбачёв. Что надо всё «усилить и углУбить» для «достижения консЭнсуса». Он тоже в своё время попытался, но вот не по нашему Хуану оказалось сомбреро.

В России избирательная система имеет свою особую специфику. Хотя и наших избирателей также можно условно разделить на лоялистов и оппозицию.

Лоялисты принимают сложившуюся систему и воспринимают избирательные циклы как ритуалы, во время которых утверждаются ранее сформулированные решения и компромиссы. То есть они не находят нужным что-то кардинально менять и считают, что отдавая свой голос продлевают некие социальные соглашения.

При этом любая устойчивая власть, должна учитывать, что в России любое голосование не более чем референдум о доверии системе, и принимать решения, которые не будут понижать её стабильность. Если этого не происходит, то следует реконфигурация системы, когда многие патроны могут потерять своё положение.

Такой простой истины не понимали ни Хрущёв, ни Горбачёв, ни Медведев. Но с ними и так всё более или менее понятно.

Зато наша как реальная, так и виртуальная оппозиция состоит из тех, кого существующая в России система категорически не устраивает. От слова совсем. И они хотели бы получить новую. Некую абстрактную, но очень правильную. И без всяких там формальных процедур, где им может помешать массовый избиратель. Кстати, именно этим она сильно отличается оппозиции в странах Запада.

На Западе оппозиция не требует изменения системы, так как на западе это называется уже не оппозиционным движением, а откровенным посягательством на устои государства и карается по всей строгости закона.

В России оппозиция делится на традиционалистов и реформаторов. Различаются они тем, что готовы хоть полностью сломать существующую систему, но только по разным сценариям.

И в этом нет ничего необычного. Такие недовольные, плохо устроившиеся в этой жизни, существовали всегда и будут везде. Но именно такое их разделение минимизирует риски для системы. Если оппозиция разделена на две примерно равные части, которые предлагают взаимоисключающие варианты, то они конкурируют больше друг с другом чем с лоялистами.

Да и действующая система может с ними ситуативно сотрудничать без риска для своей устойчивости. Фактически, это очередной иезуитский вариант старого римского принципа государственной власти «разделяй и властвуй». И испытанный метод такого управления – разжигание и использование вражды между его частями.

Давайте примерно прикинем по цифрам.

?

Лоялисты

составляют обычно 60-70% всего «голосующего» населения России. Они поддерживают существующую систему, частью которой они сами и являются. Они считают, что она хоть как-то, но защищает их интересы. Уверены, что любые

кардинальные

изменения ничего хорошего им не принесут. Да и все действия самой системы направлены на то, чтобы хоть часть этих избирателей была более или менее организована и объединена.

?

Традиционалисты

составляют до 20% населения. Они хотят возвращения в советское или имперское прошлое, когда «трава была зеленее, небо голубее, а девушки доступнее». Они верят, что возвращение в прошлое несомненно

повысит

их социальный статус или положение. Эта часть крайне