Спасти Цоя

– Отдыхаем, – не очень уверенно ответил я.

– Так вы – журналисты или отдыхающие? – Видно, уж очень бдительный вахтер попался.

– Мы отдыхающие журналисты. Отдыхаем здесь и пишем очерк, чтобы прославить работников вашего уважаемого предприятия…

– Ославить?

– Да нет, вы не поняли…

– Все я понял, как надо… А документы у вас имеются? – с хитрецой в прищуренных глазах полюбопытствовал старичок. Видно, рад был развлечься чем-то новеньким. А тут такие два подозрительных «свежака» заявились.

Я небрежно похлопал по карманам и как можно беспечнее ответил:

– Знаете, все в палатке оставили… Не думали, что у вас все так строго.

Это было первое, что в голову пришло.

Вахтер протянул руку и снял тяжелую трубку черного допотопного эбонитового телефона, набрал трехзначный номер, ему скоро ответили, и он доложил:

– Товарищ директор, тут к вам журналисты пожаловали… Из самого Ленинграда… Говорят, что желают написать о нашем автопредприятии… Документов у них нету… Что?.. На кого похожи?.. Не знаю, скорее на молокососов каких-то… Что? Гнать в шею?!

Это только в художественных кинофильмах перед юнкорами распахиваются все двери, включая директорские, на самом деле – все намного прозаичнее. Конца телефонного разговора мы, разумеется, не дослушали, решив «не дразнить гусей», ретироваться от греха подальше. Шульц, правда, предложил все-таки сигануть через забор, чтобы довести задуманное до логического конца, но я наотрез отказался, решив, что подобный заход явно закончится приводом в ментовку. Ни меня, ни Шульца не ждало ничего хорошего от общения с представителями правопорядка; вразумительного ответа, откуда мы взялись, а точнее, свалились, не могли предоставить, так что нам оттуда светила только одна дорога – в дурдом. Да, «рок-н-ролл без обломов не бывает»! Обломались мы в этом чертовом Автопредприятии № 29 по полной программе, а ведь какие грандиозные планы поначалу были! Уже намного позже, после завершения всех моих необычайных и опасных приключений, я выяснил, что наш визит на Автопредприятие № 29 именно 14 августа был абсолютно пустой затеей. Дело в том, что нужный нам автобус в это время находился в ремонте и на маршрут должен был выехать еще пустым, без пассажиров, только на следующий день – как раз перед самой катастрофой.

Не теряя зря времени, мы поймали на станции такси, которое, кстати, также оказалось приписанным к вожделенному автопредприятию – у него на лобовом стекле с внутренней стороны имелась соответствующая бумажка. Мы, разумеется, не заикнулись, что там побывали, и направились прямиком в Плиеньциемс. Ехали недолго – минут пятнадцать. По надписи на почтовом ящике отыскали нужный дом и засели в близлежащих кустах. По счастью, поблизости дворовых собак не оказалось, а то бы нам не сдобровать – псы без труда бы учуяли нас и подняли бы переполох в поселке. По всему видать – хозяева ближайших домов дорожили своей тихой уединенной жизнью. Да, важная деталь: у дома две легковушки стояли, темная – машина Цоя, а светлая – Каспаряна. Это я знал доподлинно, мне еще Долгов об этом рассказывал. Работая над своим «Черным квадратом», он опрашивал друзей и знакомых Виктора Цоя, пытаясь восстановить мельчайшие подробности последних дней жизни. Так вот, одним из них был Юрий Каспарян, который, как известно, покинул Плиеньциемс вечером накануне гибели Цоя, завершив работу над очередным альбомом группы «Кино» – записывали черновой вариант.

Солнце припекало вовсю – день выдался на удивление жаркий, можно сказать, что вернулось лето. Я давно скинул бушлат, как и Шульц; мы сидели на них, чтобы было удобнее, от тепла и усталости меня потянуло в сон… Последний раз, если не ошибаюсь, я смог немного покемарить в Пскове, перед тем как пересечь границу, да и то – сон был короткий, нервный, а теперь я и вовсе сбился со счета, сколько бодрствую, перескакивая из одного времени в другое…

Как ни пыжился, но все равно продолжал клевать носом, периодически вырубаясь и снова встряхиваясь. А вот Шульц держался молодцом – бдительно нес вахту, то и дело пихая меня в бок: «Это еще кто?» – если из дома вдруг выходили или, наоборот, входили. И я ему рапортовал: «Это Каспарян, гитарист “Кино”».

– Здесь что, вся группа в полном составе собралась?

– Да нет, что ты. Каспарян один приехал специально для того, чтобы с Цоем записать болванку следующего альбома.

И про себя добавил: «Черного», как после выхода в свет его негласно окрестили поклонники Виктора Цоя, только вот сами рок-творцы, ваявшие альбом, об этом трагичном названии даже не догадывались. И дай-то Бог, чтобы эта работа для группы «Кино» не стала последней в их дискографии, а сам альбом в конце концов вышел под другим названием – ободряющим, оптимистичным, обнадеживающим… Ну хотя бы «Кончится лето» – по названию открывающей альбом песни. А что? Отличная вещь, очень эмоциональная, вполне достойная дать название всему альбому.