Колдун Его Величества

– Ничего, на сегодня приключения уже закончились, все хорошо, дойду потихоньку. Тебе спать пора, а то лететь трудно будет.

– Заботливый ты мой… – Она целует меня на прощание и скрывается за дверью. Мне остается только развернуться и не спеша топать к себе в гостиницу.

Кроме меня, на улице никого нет, разве что иногда за высокими заборами начинают брехать собаки, услышавшие мои тихие шаги по тротуару. Почему-то вспомнились давние студенческие годы…

…Тогда я провожал девушку, которая мне очень нравилась, и она об этом хорошо знала. Мы шли с ней прямо посередине мостовой, по Большой Садовой, спускаясь от Батальонного сада к центру города мимо учебных корпусов Императорского университета. Была поздняя ночь, но раннее утро пока еще не началось, и дорогу нам освещал только дрожащий желтый свет газовых фонарей. Она держала меня под руку, контролируя дистанцию, но мне хватало и этого. Каблучки ее сапожек звонким стуком отмеряли пройденное расстояние, наш негромкий разговор, казалось, был слышен за версту – так было тихо. (В те времена еще не носились по улицам сумасшедшие ночные гонщики на самоходных колясках.) Не покидало ощущение, что в целом городе нет никого, кроме нас двоих…

Болтая о чем угодно, мы потихоньку дошли туда, куда ей было нужно. Достав из сумочки ключ немалых размеров, она вставила его в прорезь замка и повернулась ко мне.

– Спасибо, что проводил. Извини, не могу тебя пригласить – хозяйка квартиры сразу же проснется, она ночных гостей не любит, карга старая…

В голосе подруги я почему-то ясно расслышал сожаление. Или жалость ко мне?.. Тогда не понял… «…А ведь совсем не хочется уходить с крыльца, отпускать его в ночь одного… Но и стоять здесь до утра невозможно… Этот студент, замечательный он парень все-таки… Как назло, сегодня нельзя, правда, жаль…» Все ее мысленные переживания я ощутил в одно мгновение, словно свои собственные.

Она отперла дверь, мимолетно чмокнула меня в щеку и скрылась в доме, оставив после себя легкий аромат духов. Ее любимый (по крайней мере, тогда) парфюм назывался «Опиум». А мне оставалось только развернуться и пойти обратно, по тем же темным улицам, пытаясь разобраться в своих ощущениях.

Вот как раз после той ночной прогулки я и начал все чаще и чаще сталкиваться с необъяснимыми на первый взгляд событиями…

Подойдя к гостинице, я не увидел швейцара на обычном месте – смена кончилась, что ли? Надеюсь, у них здесь нет милой привычки запирать входные двери на ночь?

Нет, с этим все в порядке – нажимаю на ручку, тяну массивную створку на себя и вхожу в затемненный холл. Полусонный портье за стойкой вскакивает и протягивает мне ключ от номера.

– Как погуляли? – он пытается быть учтивым даже посреди ночи.

– Удачно… Сделайте мне в номер чайник кипятка, чайник с заваркой и чашку. Больше ничего не нужно.

– Понял вас, все будет через пять минут!

Когда вхожу в номер, смотрю на часы – половина первого. Сейчас нужно побыстрее лечь спать, только сначала компресс на глаза сделаю. И ствол револьвера прочищу, это недолго…

Как и было обещано, через пять минут горничная (со слегка растрепанными волосами) принесла небольшой поднос.

– Сюда поставьте, на столик у кровати…

В номере есть еще стол побольше, но мне он без надобности.

Наряд у этой горничной точно такой же, как и у первой, но лицо мне нравится больше – оно добрее, что ли. Разве что заметно – очень устала… Одной секунды достаточно, чтобы считать с хорошо заметной в неярком свете ауры всю личную информацию: отец – мастер по металлу, зарабатывает немного, мать сильно болеет, есть два младших брата. Работа здесь ей не нравится, так как часто приходится делать… то, о чем она не может никому рассказать, чтобы не позорить семью. Но девушка надеется, что ей удастся как-нибудь вырваться отсюда и найти другое занятие, за которое не нужно краснеть.

– Спасибо, идите отдыхать, вас сегодня больше никто из постояльцев не вызовет.

Удивленно посмотрев на меня, она выходит, и кажется, что за дверью раздается явный вздох облегчения. Нет, что-то совсем не просто с этой гостиницей… Впрочем, пока ничего плохого тут со мной не случилось.

Быстро ополоснувшись в ванне, ложусь на кровать и кладу на глаза смоченные заваркой ватные комочки. Это поможет вернуть себе здоровый вид к утру. Способ простой, можно сказать, примитивный, но позволяет обойтись без затрат магической энергии. Боль постепенно утихает, а я настраиваюсь на ранний подъем – выполнение основной задачи никто не отменял.

В мое сознание опять пытаются пролезть непонятные фразы, но я их сразу блокирую. Нет, это не последствия приема алкоголя, как вы могли подумать – этим вечером мы с Дианой вообще не пили спиртного. Все гораздо сложнее…

Дело в том, что наш мир – не единственный, в котором есть жизнь. Множество миров существует «бок о бок», одновременно, и в то же время не пересекаясь. Широкой публике не известны подробности, и праздных разговоров на эту тему вы никогда не услышите. Но есть целые отделы научников, которые посвятили данному делу свою жизнь.

Представьте себе линейку, в начале которой находятся нормальные люди, в конце шкалы – абсолютные психи. А «чувствующие» – где-то на очень тонкой границе между ними.

Обычные люди живут своей жизнью, в которой никогда не происходит необъяснимых явлений. Им даже не приходится сомневаться по тому или иному поводу. В лечебницах оказываются те, у кого видения из других миров полностью замещают собой наш. Персонал заботливо подсовывает им листы бумаги и карандаши, на которых пациенты фиксируют свои видения. Потом эти листы столь же заботливо собирают, сортируют и отправляют научникам. (Подозреваю, что в лечебницах есть особые палаты и для самих же высоколобых академиков, только нам об этом не рассказывают, ха-ха!..) Зачем? Когда-то я тоже задал этот вопрос, и мне показали картинки, нарисованные разными людьми, но совпадающие до самых крошечных мелочей. Причем эти люди не то чтобы никогда не были знакомы между собой – они жили в разных странах, в разное время и на противоположных сторонах земного шара. А научники дали заключение, что изображенные на этих рисунках предметы не были описаны ни в одной из книг, и вообще не могут относиться к нашей реальности. Вот так…

Поэтому и собирают любые данные, подвергая их анализу и обработке, чтобы составить как можно более подробную картотеку соседних (и не только) миров. А также кое-каких сущностей, способных перемещаться между ними. Некоторые из них очень неприятны и способны обеспечить вам массу проблем – как в психическом, там и чисто физическом плане.

Так что возникающие в моем сознании непонятные фразы и картинки – всего лишь отрывочная информация, «эхо» из других миров. Если научиться использовать все это для работы – есть шанс стать «ловцом». Хотя у профессионального «ловца» должно быть много и других навыков, перечисление которых займет время до самого утра.

Те, у кого образы из соседних миров могут сформировать цельную, законченную картинку, часто становятся писателями или художниками. Только вот от многих «произведений» мне просто жутко, несмотря на всю специальную подготовку. Например, как вам понравится описание взрывного устройства размером с большой чемодан, с помощью которого можно превратить в пар половину большого города? Или картинки со светящимися в темноте растениями, огромными зубастыми монстрами или сухопутными осьминогами, пьющими кровь у неосторожных путников? Вот то-то и оно…

Фразы, которые я сегодня слышал, всего лишь показывали, что чувствительность у меня в норме. Гораздо хуже, если они надолго пропадут – тогда мне нужно будет срочно проверить себя другими методами. А вот если информация начнет идти непрерывно и неконтролируемо – это будет что-то вроде звона тревожного колокола… Либо преграда между мирами в данном месте сильно истончилась, либо уже пора на отдых в небольшую больничную палату, стены которой обиты мягким материалом… Мое занятие напоминает непрерывный бег по лезвию острейшего ножа, где нельзя остановиться, чтобы перевести дыхание, невозможно спрыгнуть в сторону, потому что упадешь на другое лезвие… Кстати, о лезвиях… Утром побриться нужно…

Проснуться удалось за несколько минут до жужжания будильника в часах. Значит, я в норме – если не так, то пришлось бы срочно проделывать некоторые упражнения для приведения себя в должную форму.

Наскоро побрившись и умывшись, одеваюсь так же, как вчера, только рубашку выбираю попроще – еще неизвестно, сколько на аэрополе торчать придется, за день пропотею весь. Завтраком пренебрегаю, рассчитывая сориентироваться там, уже на месте – ведь как-то должны кормить и летунов, и наземный персонал, пассажиров, в конце концов? Минимум какой-то буфетерий с кофием и пирожками должен быть, очень на это надеюсь…

Проскочив мимо стойки портье, брякаю ключ с шаром перед ним, отчего парень аж подскакивает, и выхожу на улицу. Да, время без пяти семь, в самый раз. Только успеваю дойти до нужного места, как из-за поворота выезжает длинный омнибус зеленого цвета, явно с военным народом внутри. Возле меня стоят несколько человек в одежде с эмблемами, позволяющими определить их как специалистов-наземников, и я решаю войти в транспорт вместе с ними. Двери есть как в начале фургона, так и в конце, но открывается только задняя, куда наша группа и устремляется. Я поднимаюсь в салон последним, но меня решительно останавливает бдительный контролер с нашивками унтера:

– Извините, господин, но этот омнибус только для персонала аэрополя!

Вытащив из кармана свой «вездеходный» пропуск, показываю ему картонку, скрыв ее в ладони от других пассажиров. Унтер аж вытягивается передо мной:

– Все ясно, проходите вперед, пожалуйста!..

Шагнув в проход между рядами поперечных сидений, замечаю впереди, на сиденье позади водительского места, отделенного от салона перегородкой, Диану, которая приглашающе машет мне рукой. Замечательно, прохожу вперед, сопровождаемый любопытными взглядами остальных пассажиров. Садясь рядом с летуньей, делаю правой рукой почти незаметный жест и шепчу короткое заклинание. Через несколько мгновений все пассажиры, и контролер тоже, будут спать, нефиг им на нас таращиться. А водитель со своего места все равно ничего не увидит.

– Привет, – шепчет девушка, оглядывается на сцену под названием «спящие красавцы» и целует меня в щеку. – Выспался?

– Почти…

– Я тоже «почти». Можно рядышком к тебе пристроюсь?

Она сидит со стороны окна, поставив свою летную сумку к борту, шлем висит на крючке под багажной полкой. Диана обхватывает мою руку и склоняет голову ко мне на плечо, после чего расслабленно закрывает глаза. Я чувствую, как от нее начинает исходить ощущение спокойствия, даже умиротворения. Не могу удержаться и начинаю тихонько поглаживать ее колено, перебирая пальцами складки на грубой ткани форменных штанов. Она молча берет мою руку и передвигает повыше, на бедро, затем накрывает своей ладонью. Все нормально, спи, милая…

Водитель не торопился, поэтому ехать пришлось минут сорок. Наконец, омнибус затормозил на контрольном пункте, громко заскрипев тормозами. Открылись обе двери – как передняя, так и задняя, через которую в салон забрался еще один унтер, на этот раз с большой красной повязкой на левом плече. Все пассажиры, которых я успел разбудить другим заклинанием несколько минут назад, стали показывать ему свои личные жетоны. Контролер кивнул летунье, узнав ее, и вопросительно посмотрел на меня. Но стоило показать ему грозную бумагу, как он мгновенно утратил интерес к моей персоне и выскочил из омнибуса. Ясно, сейчас из своей будки начальству станет названивать – мол, прибыл какой-то непонятный персонаж с пропуском из самого что ни на есть высокого штаба. Фигня, прорвемся…

На краю поля, возле длинного здания, выстроенного в один этаж, но с башенкой в середине, наш транспорт наконец остановился, и пассажиры начали выходить, кучкуясь сообразно их специальностям, как я понял.

– Мне сейчас туда, на Вышку нужно. Задание получить, карту и все такое, – сообщила летунья. – Подождешь здесь?

– Да вот на углу, в беседке присяду, или рядом постою, сколько нужно. А если кто появится из офицеров – попрошу до стоянки аппаратов проводить.

– Тогда я побежала!..

Я уже почти дошел неспешным шагом до беседки, когда услышал позади голос:

– Разрешите ваши документы, попрошу!..

Обернувшись, вижу офицера в звании поручика, на лице которого явно виднелась принадлежность к Особому отделу. Все ясно, бдит «коллега», скорее всего, ему-то и позвонил дежурный на воротах.

– Пожалуйста, можете ознакомиться, – протягиваю ему бумагу с грозными печатями и подписью самого высокого начальства.