Несколько дней из жизни Эльки

Интересно, почему они всё время молчат?

Столики.

Зеркала.

И вещи.

Много вещей на вешалках, стоящих у стен.

Нино уже была здесь.

– Сними сорочку и садись, – Нино указала Эльке на стул, – сейчас будем делать из тебя красоту.

Элька только сейчас подумала, что Нино ни разу не назвала её по имени.

Блин, да Нино его даже не спрашивала, хотя, Элька была уверена, наверняка знала – она ведь расспрашивала официантку.

Элька сняла сорочку и села, а Нино быстрыми движениями напудрила ей лицо, накрасила глаза и губы и слегка подвела контур бровей.

– Знаешь, а волосы мы, пожалуй, оставим, как есть. Хотя нет.

Она слегка потрепала Эльку по голове.

– В этом есть даже какой-то шик. Ну, взгляни на себя.

Элька посмотрела в зеркало – ничего особенного, какой была, такой и осталась.

– Так, надо тебя во что-нибудь приодеть.

Нино отошла к вешалкам, порылась там и достала небольшой чёрный бюстгальтер из кожи и коротенькую, тоже кожаную, юбку.

– Надень. Этот минимализм тебе будет явно к лицу.

– А трусы? – спросила Элька.

– Зачем?

В голосе Нино прозвучало искреннее удивление.

И правда, зачем? Элька прекрасно понимала, что её ждёт.

– Ладно, пошли. Скоро твой выход.

Это было похоже на амфитеатр древности, с той лишь разницей, что внизу, на сцене, не выступали актёры – здесь продавали людей.

Да и скамей не было – было несколько возвышающихся друг над другом рядов столиков, а на самом верху сидели, каждый за собственным столом, члены Совета Десяти.

Пятеро мужчин.

Пять женщин.

Люди за столиками ели, пили, громко смеялись и перекрикивали друг друга, но лишь до определённого момента.

На сцену, подталкиваемая охранником, робко вышла девушка в длинном белом балахоне, обеими руками придерживая огромный живот. Охранник вывел её в середину круга и отступил назад, готовый, если потребуется, применить к несчастной силу.

Голоса и смех замолкли, десятки хмельных, жадных глаз рассматривали, оценивали, алчно смотрели на ту, которая была готова принести в этот мир новую жизнь.

– Девятый месяц. Абсолютно здорова, – раздавался громкий голос, обладатель которого оставался невидимым, – содержимое её утробы станет настоящим украшением вашего стола, а она сама может ещё долго прослужить, как для утех, так и для любых иных, угодных владельцу, целей.

Раздался гвалт, крики, где-то даже началась драка, пока всё тот же голос не прервал начавшуюся истерику.

– Господа, ну будьте же вы людьми! Довольно уподобляться нашим неразумным предшественникам, тем более не думаю, что у большинства из вас найдётся достаточно золота, чтобы перебить цену, которую даёт очаровательная госпожа Тай.

Все посмотрели на госпожу Тай, тощую, почти лысую старуху с огромным носом и жёлтыми зубами, державшую над головой табличку с трёхзначной цифрой.

Раздался вздох разочарования.

А в это время на сцене охранник, рискуя сломать, скрутил за спиной обе руки бьющейся девчонке и терпеливо ждал, пока подбежавший врач вколет ей транквилизатор.

Наконец, она успокоилась и охранник, осторожно взяв девушку на руки, вынес чужую собственность, а госпожа Тай, приняв поздравления, удалилась.

Веселье продолжилось. После нескольких тостов, произнесённых лично советниками, в середину круга вывезли видавшую лучшие времена инвалидную коляску, в которой, в бессознательном состоянии, сидел немолодой мужчина и, судя по храпу, крепко спал.

– Алкоголик. Да вы, господа и сами видите – он даже сейчас, извините за выражение, пьян в сопли.

Раздался дружный хохот.

– Цирроз последней стадии. Его печень нежна и питательна. Начинаем?

В этот раз подобного ажиотажа не было и печень, вместе с её пока ещё владельцем, приобрёл молодой парень с синими волосами и золотой серьгой в нижней губе, прошептав перед уходом своей юной подруге:

– Я слышал, что паштет из печени здорово улучшает потенцию.

Подруга звонко засмеялась и одарила его многообещающим взглядом.

Следующей была Элька.

– Интересный экземпляр, – произнёс невидимый комментатор, – молодая, дерзкая, недавно даже совершила убийство.

Присутствующие одобрительно загудели.

Элька, в короткой юбке и бюстгальтере, слегка подрагивая всем телом, стояла в центре круга, опустив голову и положив правую ладонь на тыльную сторону локтя левой руки.

Ей не было страшно.

Ей было стыдно.

– Ну, кто готов приручить эту кошечку?