Жаркое лето месье Пергоко

– Что ты орешь? Блоха укусила?

– Нет, хуже! Коммунары меня укусили! Не раз я видел с крыши дома, как дети из рабочих кварталов гоняли кошек и котят палками. Бедные мои собратья, я ничем не мог помочь им. Это слово и злило меня весь день. Нужно спешить Алекс…

– Куда, объясни скорее, кот!

– Немедленно искать Элери на этой страшной улице, иначе что-то произойдет очень нехорошее. Ты же этого не хочешь, а, Ромео?

– Ну что ж, ты, видимо, опять прав. Я убью любого, кто прикоснется к ней своими грязными руками!

Алекс был зоологом и прекрасно знал о звериной интуиции, особенно кошачьей. Он быстро оделся и приготовился выходить из квартиры.

– Алекс, это похвально, я вижу, ты стал превращаться в мужчину, не за горами тот день, когда вместо моего Алекса, я увижу в постели Льва!

– Ну, хватит, кот, я уже готов к драке!

– Подожди минуту, ты слишком торопишься, – быстро сообразил Пергоко. – Торопливость нужна лишь при ловле блох и при соблазнении красивой кошки. Возьми свое старое пальто, трость или что-нибудь похожее на нее, две шляпы. Захвати флейту, ту, которая пылится на шкафу.

– Зачем, кот? Я ведь почти не умею на ней играть.

– Бери, все потом узнаешь. Не забудь два шарфа, мне маленький!

– Но на улице +25 градусов по Цельсию?

– Бери я сказал, мальчишка, – зарычал кот. – А теперь поторопись, у нас слишком мало времени. Сколько франков осталось в доме?

– Примерно двести, может чуть больше.

– Надо триста! Бери все и пошли бегом.

Алекс все сделал, как сказал ему кот, и уже через три минуты они вышли из подъезда с большим рюкзаком. Алекс махнул рукой, и желтый ситро-такси забрал его и кота и помчал вдаль навстречу опасности и приключениям.

Дверь клетки, где томилась девушка, вновь со скрежетом распахнулась. На пороге стояла полупьяная Перцовка, похожая на прошлогодний пудинг и высоченный мужик с помятым лицом, крупным носом и черной дыркой в боку живота. Это был Волчара – грабитель, разбойник, рецидивист, холостой мужчина без постоянного места обитания. В основном он жил в тюрьме, но полгода назад, удачно сбежав из нее, стал завсегдатаем Перцовки.

– Это что еще за чучело? – заорал на хозяйку Волчара. – Иди сюда, старуха! Ты, видать, ополоумела от виски и травы. За эту чумазую девку ты хотела с меня урвать пять сотен франков? Да она не стоит и сотни! Худая, как змея из Сены…

– Ты ша, парень, совсем глаза потерял? Девка блеск. Разревелась дура и измазалась вся! Щас я все исправлю. А ты деньги мне давай, а нет – проваливай из хаты. Ночи у моря теплые и свежие, авось не замерзнешь. Торга не будет! – осмелела старая сутенерша. Она оттолкнула Волчару от дверного проема, и вновь щелкнул ключ в замке.

У Элери появилась передышка и несколько минут для принятия решения. Она вытерла слезы, подбежала к окну и раскрыла обе створки.

В комнату устремился вечерний приморский бриз. Прохладный и спокойный ветряк пролетел по комнате, даря надежду, что еще не все потеряно. Но решетка была установлена намертво. Девушка хотела закричать, но вовремя образумилась. Окно выходило на пустырь и кроме одичавших собак вдалеке никого.

«Если я буду кричать и звать на помощь, они точно побьют меня и выкинут диким собакам, – быстро прикидывала Элери. – Этим людям нечего терять после того, что они натворили уже в своей бездарной жизни. Нужно что-то придумать, потянуть время, попытаться как-то вырваться наружу, бежать, бежать! Возможно, если я не позвоню до утра, меня хватится Алекс, а котик что-нибудь придумает. В противном случае, шансов у меня как у бабочки под сачком. Один из тысячи.»

И вот идея озарила девушку. Она нашла блокнот, авторучку и стала писать:

«Внимание! Добрые люди! Здесь на первом этаже преступники! Я – журналистка Элери – закрыта в этой комнате. Прошу, вызовите полицию. Иначе они меня убьют, но прежде… мне даже трудно это представить и написать, изнаси…»

Следующее слово Элери не стала дописывать, боясь ужасного исхода для себя. Она вырвала листок из блокнота и прочла еще раз.

«Все правильно. Нет, нужно добавить…»

В конце записки она подписала: «Гарантирую вознаграждение!!!»

Готово, вырванный листок сложен вчетверо и брошен за решетку.

А в это время в голове отважного Алекса и кота крутились мрачные мысли. Как и большинство сильных мужчин, они были мнительны и сентиментальны. Было без пяти минут семь часов вечера, когда лимонное ситро-такси остановился в начале грязной окраины улицы Коммунаров.

Таксист получил за работу и сказал, что через полчаса вернется. Машина скрылась за поворотом в город, кот проводил ее взглядом и строго посмотрел на Алекса.

– Мр-ря! Вытаскивай все содержимое рюкзака и надевай. Быстро, времени мало! Сегодня был лежачий и ленивый день, но вечер будет спортивный, возможно, боевой. Я страшно соскучился по драке. Я ведь кот!

Алекс усмехнулся сквозь угрюмость и беспокойство:

– Ну, ты даешь, ты же только вчера поставил на уши весь город, а сегодня уже соскучился по мордобою?

– Что, серьезно? У-мр! Действительно, а я думал, это случилось неделю назад. Но все равно я чувствую, что сегодня придется поработать когтями и зубами, а больше всего своей головой.

Так за разговорами они одевались, превращаясь в странных незнакомцев. Через несколько минут на дороге стояли два слепых, странствующих музыканта в шляпах и очках. Они медленно двинулись по грязной улице, указывая себе путь железными тростями. Один – высокий и худощавый, был в старом, поеденном молью фетровом пальто. В свободной руке он держал флейту. Второй человек едва доставал высокому до пояса. Он имел большие усы и шубу из дорого меха дикого кота или леопарда. Поверх шубы, вокруг шеи, у него был намотан красный шарф, довольно старый и пыльный. Маленький человек несколько раз чихнул по этому поводу. Они шли, не спеша, и остановились у дома № 16.

Неожиданно сзади послышался шум, мимо пробегала стая ребят с деревянными ружьями и оловянными пистолетами – отливками. Маленький слепой позвал хриплым голосом:

– Эй, дэт-во-ра! Кто хо-чэт франки? У дяденьки есть много франков. Идите сюда.

– Смотрите, слепые, пойдем отберем у них деньги? Вот дураки, они еще и хвастаются, что у них есть деньги. Ха, простаки, в нашем районе? Ослы!

Ребята обступили слепых.

– Что, дядя, франки раздаешь? Правильный парень, – сказал взрослый паренек, вытащил нож из кармана и направился к коту. – Давай, давай, раскошеливайся, не будете лазить по нашему району! Придурки, ослы! И ты длинный, не отставай, вынимай кошелек! С каждого по пятьдесят франков или живыми не уйдете! На что вам ваша грешная жизнь? Вы же слепцы и страдальцы.

Подростки в конец распоясались и уже ржали кто громче. Коту надоели выходки молодняка, и он с итальянским акцентом заговорил:

– Слющай, глупий рэбьенок. Убери свое попугайское пьерышко, будешь им пугать малишей в пэсочнице, а нэ-то дядя засунэт его тебэ, сам знаешь кюда! Усек, зародыш?

Все замерли и даже Алекс.

– У няс на Сицилии, – продолжал карлик в шубе, – дэтишки слущаются старших. Берэгут себя для важных дел. А вы обыжаете слэпых людэй. Я ведь просто могу пиф-паф и все!

Дети испугались, а слепой продолжал, обращаясь к парню с ножом:

– Ты вот что мнэ скажи, сынок. Где тут живет добрая женщина, которая сдает комнату? Мы очень устали с до-ро-гы! Нэ бойся, говори. Я люблю детскую речь. И тогда получишь франк!

Парень успокоился, убрал нож и рассказал, что пьяница Перцовка живет в этом доме на первом этаже с сыном бродягой и вором.

– Но там, уважаемые господа с Сицилии, вряд ли вам понравится. Ведь там самый настоящий притон. В общем, дно!

Слепой карлик рассмеялся в длинные усы и протянул парню франк. Это был честно заработанный, блестящий и красивый франк, намного красивее украденных и отобранных. Слепой попросил ребят задержаться еще на минуту и молвил:

– Уважаемые сеньоры, а не продадите ли вы нам два – три ваших пистолета, ми собиряем коллекцию. Как тут у вас говорят, сувьенир! Ха-ха! Мр-ха!