Комиссар Борзан. Дело № 1. Убийство в Имеретинской бухте

– Так, где вас научили не бояться рукопашной схватки? Какой аромат!..

– Это Иван-чай. Пейте, он полезен.

– Значит, вы были обучены драться?..

– Я служил в свое время в парашютно-десантных войсках, или, как называется у нас, в воздушном десанте, а там, как вы понимаете, готовят не понарошку. Мне все такие штуки, как карате, бокс и всякая возня нравились с детства, и я знаю, что кое-что могу, если зацеплю левой. Рисую левой и бью в лицо левым крюком.

– Ого!.. Забавно, я и не знал, что вы бывший парашютист! Браво! В Афганистане вы часто совершали прыжки с парашютом?..

– Вы, шутите? В Панджшерском ущелье мы выпрыгивали из вертолета, когда тот зависал над камнями на высоте около двух метров, но не более. Прыжки с парашютами были запрещены. Нас перестреляли бы как цыплят, это никому не нужно. Мы прыгали с парашютами в Прибалтике перед заброской в Афганистан.

– Ого!.. Я не знал!? Выйду на пенсию стану читать о советском десанте!

– Вы ведь полицейский, как же вы не знали?.. Уверен, что вы все знали…

– А перерезать глотки врагам, вас тоже учили?.. – хитро спросил гость.

– Нет, таких упражнений нам не преподавали. Только зашита от штыка и пистолета. Тем приемам обучали бойцов диверсионно-разведывательных групп нашего полка. Этого я тоже совершенно не умею. К счастью!

– Я съем еще немного пирога?.. – аккуратно спросил гость и взял новый треугольник яблочного пирога. – А вы, что же вы делали в Афганистане, раз не были диверсантом?..

– Таскал радиостанцию на своей спине и стоял в боевом охранении в горах. Впрочем, мы все стояли, почти каждую ночь…

– Значит, вы решили проучить наглеца? Воспользовались тем, что он был пьян?

– А почему бы и нет? Что я сделал не так? Я действовал машинально, выбрал удобный момент и пошел в атаку…

– Согласен! – Томас засмеялся. – Люблю, когда мой собеседник умен.

– Да, навык не пропадает. Конечно необходимо поддерживать свою физическую форму. Короче говоря, выпал шанс вновь проверить себя. На противника мне было плевать. Впрочем, если все вспомнить, пожалуй, у меня не было другого выхода. Человек вызывал меня на бой. В тот день у него был день рождения. Черт, он желал мою жену!..

– Вот как, какое же это было число?..

– Кажется, 25 сентября. Или двадцать шестое, точнее не вспомню.

– Кто же вам сказал, что у него в тот день были именины?

– Он сам и похвалялся, готовил плов, пил водку, громко восхвалял себя!

– Значит, вы тоже задирались?.. Не могли решить все миром?.. Как-то не складывается? Я бы и то не решился на драку. Что, нельзя было вызвать полицию?..

– Да вызвать то можно, но милиция просто на бытовой скандал не поедет. Мы уже вызывали милицию несколько дней назад. Как раз, когда этот тип устроил скандал со своими напарниками. Милиционер ответил в телефон: «Если нет трупа, или хотя бы поножовщины с тяжкими-телесными, мы не поедем, бензина на всякие ваши ссоры у нас нет!» Думаю, и сейчас ничего не изменилось.

– Отвратительно, – сконфузился полицейский, – полиция не работает?..

– Да, вот и я подумал. Мою жену оскорбляют, а я буду молчать?.. Оружия у меня нет, жаль, хотя бы травматический пистолет… Придется драться… Вначале я думал просто послать его спать в грубой форме, но тот будто ждал этого. Он первый понесся на меня с кулаками. Жена моя и моя совсем юная дочь закричали, это придало мне большей отваги, и в кровь мою хлынул адреналин. Я почувствовал, как молодею и крепну, но кулаки врага уже гуляли у моего носа. Я сумел поставить два или три грамотных блока руками, а он все наяривал кулаками, пытаясь разбить мое лицо. Бил он весьма сильно, но, возможно, водка делала свое дело. Он не мог сконцентрироваться. Потом вдруг он вовсе опешил, удивляясь, что я не падаю и не имею ни одной ссадины. Я, не долго размышляя, вломил ему прямой восходящий удар пяткой в живот. Я мог бы ударить и в шею, но побоялся нанести ему серьезную травму и угодить в тюрьму. Это не входило в мои планы. Он полетел прямо от меня, кувыркаясь по всему коридору, и грохнулся спиной и затылком на пол. Я был доволен собой и в ушах моих трубили фанфары. Драка была закончена. Он лежал без движения минуты три, не меньше…

– Здорово вы с ним! Вы знаете, я болел за вас. – Томас улыбнулся и выдохнул.

– Рано я радовался. Пролежав на полу, словно мертвый, «монгол» вдруг вскочил, и как ни в чем не бывало, с криком бросился в новую атаку! Он видно ждал, что я подойду, чтобы напасть на меня, а я что, кретин, подходить к замеревшему удаву. Все началось с новой силой, более жестоко и изощренно. Все соседи разбежались по комнатам. Мухтар или Мухотур, кажется, так его звали, бросился на меня. На этот раз он наносил удары ногами и руками, пытаясь попадать куда попало. К моему удивлению, я так удачно устанавливал блоки руками и отбивался ими же, что противник не разу не смог коснуться моего лица. Потом он разбежался, подпрыгнул и влетел в меня, выбросив правую ногу вперед. Это была ошибка с его стороны. Я ловко отошел в сторону, и самец гориллы врезался ногой в гладильную доску со стоящими на ней утюгами. Он, потеряв равновесие, упал, утюги полетели на его голову. Я подскочил и пнул его по ребрам пару раз, он упал лицом в пол и затих. Я торжествовал победу, полагая, что враг если и не повержен, то просто уснул от выпитой бутылки водки. Я снова ошибся. Он задумал сломать меня! Он поднялся и направился ко мне, подскочил и обхватил меня за пояс, начал поднимать и сжимать все сильнее, я думал, что нижние ребра мои сейчас треснут! Еще бы мгновение и он бросил бы меня головой вниз и сломал бы мне шею! В этот момент я резко и сильно ударил его обоями ладонями по ушам! Он вскрикнул! Я ударил ребром ладони по кадыку, и он разжал свои оковы. Как только я обрел твердь под ногами, моя правая нога вошла в его мягкую мошонку и он, издав стон, свалился на бок и затих. Сволочь! Падаль! Кто дал право ему сдавливать мою поясницу? Я знаю, как массажист, что это чрезвычайно опасно! В этот момент меня снедала ярость и желание ударить его ногой в шею снизу-вверх, убить его, или размозжить его мозги тяжелым и горячим утюгом, но моя жена и напарники гориллы оттащили меня от него. Все закончилось, «монгол» проспал на полу в коридоре до утра. Я сильно бесился и собирался вызвать милицию, но хозяева коттеджа уговорили меня замять скандал. Я поддался. Зря! На утро этот подлец заявил мне, моргая заплывшими глазами, что ничего не помнит, но за свое лицо он меня зарежет в ближайшее время. Как барашка! Я высказал неприятие хозяевам с угрозой вызвать все же милицию. После этого они попросили того человека съехать из комнаты. Он ушел один…

– Да, странный человек, вы больше не встречали его?

– Как бы не так! Он вычислил меня на пляже. Однажды, через две недели, я занимался пробежкой вдоль моря в пасмурный дождливый день и уже не опасался, что встречу его. Вдруг я увидел его снова! Меня затрясло от панического ужаса!

– Через сколько дней произошла эта встреча?

– Ровно через тринадцать дней. Он начал свой диалог примирительно, кстати, был абсолютно трезв, на пляже не единой души, я не боялся его, просто опасался, что он применит нож. Нож очень опасен, смертельно опасен в драке. Я не был обучен ножевому бою.

– Да, я полностью соглашусь с вами, – произнес детектив и вытер нос и лоб платком.

– Можно было просто убежать, но это вообще, ни в какие ворота. Все же весовые категории у нас разные, и враг мой был очень хитер. Я глазами подыскивал парочку хороших булыжников или отъявленную буковую палку, чтобы в критический момент применить ее. Хочу признаться вам, Томас, я был уже не тот боец, что после Афгана, когда я уверенно мог противостоять трем солдатам противника. Черт возьми, где-то глубоко внутри я не хотел новой драки с Мухтаром. Мне кажется, я даже струсил. Да, именно струсил! Внутри меня поселился трус! Стареющий боец стал бояться смерти…

– Да, с этим ощущением очень сложно справиться. У нас для этих случаев есть револьвер, – рассмеялся комиссар и потер свои кулаки.

– Все зависит от противника. Есть смелый и благородный противник, с которым можно договориться и разойтись миром, есть противник хитрый, жестокий, но не очень мощный, он тоже не желает прямого боя, как душман, к примеру. Сейчас же передо мной стоял хитрый, жестокий и бесстрашный противник огромного роста. Он желал только одного, расправы надо мной. Что я ему сделал? Да ничего, просто он привык всех ломать через колено, а тут не вышло. Он видно вновь пытался восстановить своё явное преимущество в стаде. Сволочь, вожак племени! Признаюсь, вам, детектив, да, в таких ситуациях спасает только отличный револьвер или винтовка.

– А нож?.. – спросил с удовольствием детектив.

– Нож?.. Да вы что, я повторяю, что не умею им пользоваться.

– Тогда автомат?.. – предположил Томас.

– Автомат, это лучшее лекарство для бешеной собаки. Я жалею, что не имел его за плечом. Я пристрелил бы негодяя не задумываясь. Потом сразу пошел бы в милицию и все рассказал. Он стоял, смотрел на меня и усмехался. Он ждал, что я побегу от него. Ждал и улыбался.

– А что же вы?..

– Я не сдвинулся с места, теперь уже я смело смотрел в его красновато-желтые глаза. Я никогда не бегал и сейчас не мог позволить себе бегства. Для меня это равносильно гибели. Моральной и физической, как хотите. Вы понимаете?

– Да, понимаю. Что же он?..

– Он оценил это, но продолжал молчать. Потом немного двинулся на меня. Я же сделал жест рукой и приказал ему остановиться…

Детектив с интересом услышал диалог, происходивший на пустынном берегу моря.

– Стой, перед тем как начать нашу драку, хочу предупредить тебя, что срочную службу я служил в Афганистане, в воздушно-десантной дивизии. Буду работать на поражение. Советую уйти с дороги и более не искать встречи со мной!

– Ха, вот как, значит ты шурави? А ведь я тоже был в Афганистане! Целых пять лет, – прошипел монгол.

– На чьей стороне?.. Не похож что-то ты на нашего брата?

– Да, не похож. Вначале я был лейтенантом госбезопасности в Кабуле, потом меня прикомандировали к афганскому пехотному полку, через полгода я поехал продавать оружие духам, но попал к ним в плен. Меня продали вместе с автоматами. Оружие так, барахло, списанные автоматы старого образца. Меня взяли в плен, заставили воевать на их стороне. Я согласился, жить очень хотел. Понимаешь меня, русский?

– Нет, не понимаю, это предательство…

– А ты офицером был? – выговорил «монгол».

– Нет, солдатом!