Вечеринка в Чертаново

Несколько раз она обращала внимание на фигуры в черном, по-прежнему вроде бы неподвижно сидящие у стены за танцполом. Неподвижно, но вот, глянув на них, обнаружила только две. Через некоторое время посмотрела – все три были на месте. Потом у стены увидела одну, и затем снова все три. Это было странно, но не более. Какое ей было дело до этого «антуража», когда можно думать только о приятном?

В перерывах между танцами парни рассказывали немного пошловатые анекдоты. Девушки лепетали что-то про бутики, лейблы, скрабы, пилатесы и прочие стретчинги. И то, и другое забавляло Раю. От танцев, от этих разговоров, от мыслей о все приближающемся Кирилле ей становилось жарче и жарче. Приходилось все чаще прикладываться к бокалу. Отпивая, замечала, что некоторые парни и девушки время от времени заходили за синюю штору, видимо, заменяющую еще одну дверь. За ней, должно быть, были и другие помещения. Возвращались после уединения какими-то особенно веселыми или, наоборот, расслабленными. Глядя на них, Рая думала о том, что когда-нибудь и они с Кириллом будут уединяться. Веселиться или расслабляться только вдвоем.

Несколько раз она пробовала напитки порой самых неожиданных вкусов. Но ей все нравилось. Напитки не только утоляли жажду, но и даже как будто придавали сил. Да, ей определенно все здесь нравилось. Хотелось снова танцевать, танцевать, танцевать. Как и той невысокой брюнетке в красной маске и с крупной родинкой на щеке, похоже, имевшей виды то ли на худого «ботаника», то ли на крепыша с боксерским носом. С этой девушкой, которую не сразу заметила, они то и дело сходились в танце друг против друга. Как Рая не старалась, но понимала, что брюнетка танцует лучше. Так же здорово, как Алла! Рая опять вспомнила о подруге и тут же снова забыла. Потому что Витя держал в руках профессиональную фотокамеру:

– Внимание, снимок на память!

Рая подумала, что это здорово: показать потом фото соседкам по общежитию и владимирским подругам, которые наконец-то дождутся ее повествования о настоящих столичных похождениях.

Все стали принимать какие-то красивые позы. Брюнетка в красной маске изогнулась просто как-то непристойно, видимо, чтобы обратить на себя внимание и худого «ботаника», и крепыша с боксерским носом.

Наснимавшись, снова танцевали, и Рая снова пила что-то очень приятно-бодрящее. Под одну замечательную мелодию, под другую. Потом вдруг заметила, что в танце кружится не только сама она, но и потолок. Стены стали как-то расширяться и пританцовывать, а сама она оказалась в руках… Кирилла.

– Ты здесь!

– Да!

– Со мной!

– Да!

Прижалась к нему всем телом. Он так приятно гладил ее по спине. Потом поцеловал в шею, от чего по телу пошли мурашки. Потом в щеку, в лоб.

– Кирилл!

В губы. Она не подозревала, что это так приятно и так просто. Целоваться! Губы в губы!

– Кирилл! Кирилл!

Еще до окончания танца он увлек ее за синюю штору, находящуюся в нескольких шагах от зеленой двери, через которую вошли в зал. За куском ткани находился коридор с каменными некрашеными стенами и четырьмя дверьми. Обнял и так, так прижал к себе. Потом положил ладонь на грудь. Сердце забилось сильно-сильно. Накатила волна тепла и желания. Рая страстно отвечала на его поцелуи:

– Кирилл! Кирилл! Кирилл!

– Я – не Кирилл! Я – Петя!

Рая отшатнулась. Лицо Кирилла, как будто нырнувшее в туман и вынырнувшее обратно, стало превращаться в прыщавые ниже маски щеки, в подбородок худого «ботаника».

– Я – Петя! – повторил тот и попытался снова притянуть Раю к себе.

– Нет! – уперлась в его грудь руками.

– Но почему? – продолжал тянуть на себя распалившийся парень.

Рая одной рукой продолжала упираться, а другой вытирала губы, пытаясь стереть с них поцелуи «некирилла». А Петя все тянул к ней свою голову, губы. Ей стало так противно. Или уже раньше было противно? Еще на танцполе замечала, что, возможно от головокружения, к горлу подступала тошнота. Забыла об этом, целуясь. А теперь так явственно почувствовала. Опять уперлась двумя руками в грудь парню и устало посмотрела на него:

– Меня сейчас стошнит. Где здесь туалет?

Тот недоверчиво ослабил руки. Она неожиданно для себя икнула.

– Извини! – задышала глубоко, стараясь сдержать подкатывающую к горлу тошноту.

Петя растерянно опустил руки и указал за спину:

– Туалет там! Тебя проводить?

– Не нужно! – чуть покачиваясь, держась за почему-то оказавшуюся шаткой стену, пошла в указанном направлении.

Петя посмотрел ей в спину, пожал плечами и вернулся в комнату с танцами. Там по-прежнему не хватало партнеров-парней.

Рая открыла первую попавшуюся по дороге дверь. Она была без замка, металлической, некрашеной, как и стены. Вошла, оглядела большое помещение: стул на колесиках, несколько шкафов, раковина, холодильник, огромная морозильная камера, плита, стол. Похоже, зашла на кухню. На странную кухню. Рядом с холодильником стоит скелет человека: наверное, такой же макет, какой у нее был в школе в кабинете биологии. Над столом картина туши животного в разрезе. Она такие видела в мясном отделе. Разные части туши подписаны: лопатка, филей, вырезка, окорок, рулька, пашина, мозги… Очертания туши не похожи ни на говяжью, ни на свиную. Человечья? После того, что Рая видела в залах современной живописи столичных музеев, это ее не удивило. Подумала, что перед ней, скорее всего, репродукция картины какого-то современного авангардиста.

На столе – большая электрическая мясорубка. Чистая разделочная доска. Не нож, а настоящий мачете. Видимо, чтобы легко разрубить кости. В нос назойливо лезет какой-то странный, неприятный запах. Тошнота снова подкатила к горлу.

Рая бросила взгляд на раковину, но сдержалась, не решилась сделать такое на чужой кухне. Намерилась справиться с тошнотой, запив чем-нибудь холодненьким. Распахнула белый шкаф со снежинкой на дверце. Но взять из холодильника оказалось нечего. Основные полки пусты. Только на боковых стояло несколько маленьких баночек. Рая приоткрыла одну, понюхала и поставила на место – этот соус скорее обострит тошноту, чем остановит. Другая баночка тоже не вызвала желания попробовать ее содержимое. Захлопнула холодильник и подняла крышку огромного морозильника. И там пусто! Только в заснеженном углу блестит вмерзший, оброненный кем-то солидный перстень. Надетый на телесного цвета палочку. Кто-то, видимо, хотел достать перстень из глубокого ларя, но орудие сломалось, и украшение вместе с обломком так и осталось на месте.

Отвернувшись от морозильника, Рая принялась блуждать взглядом по кухне в поисках какого-нибудь напитка. Ничего! Подумала, что можно попить просто воды из-под крана. В поисках стакана открыла дверцы первого шкафа. То, что надо, – столовые приборы: бокалы, тарелки, ложки, вилки, ножи, еще баночки с какими сушеными травками и зернами. Поставила бокал на стол и решила заглянуть во второй шкаф. В нем огромное количество бутылок – штук двадцать-тридцать. «Наконец-то», – подумала. Схватила одну, вторую. Но и третья, и четвертая, и все остальные, судя по цвету и запаху, были наполнены растительным маслом. Рая пожала плечами: «О чем вкусненьком и горячем говорил Витя, если здесь только одно это масло да приправы? Чем нас собирались кормить?»

Мысли о вязкой, тягучей жидкости вызвали новые позывы. Надо было срочно уходить, а то, и правда, ее стошнит прямо здесь, на чужой белой чистой кухне. Так и не попив, Рая, пошатываясь, вышла в коридор, так же по стеночке двинулась к следующей двери. Эта деревянная дверь прямо перед ней внезапно распахнулась. Навстречу вышел мужчина в белой одежде и черной маске. Увидев ее, остановился и указал на дверь кухни. Открыл рот, но из него вылетало только непонятное, как будто металлическое:

– Эн-эн-эн! Эн-эн!

«Немой повар, наверное, извиняется, что накормить ничем не может», – подумала Рая и, зажав рот рукой, быстро двинулась мимо мужчины.

За дверью увидела раковину, унитаз, биде: «Слава богу, туалет!» Просторный и светлый, благодаря нескольким лампочкам на потолке и окну, святящемуся все еще небесным голубым.

Сделала пару шагов к унитазу, но остановилась, заметив в углу Витю. Он стоял, прислонившись спиной к стене, со спущенными штанами. Рая отвела глаза, но толстячок ничего не сказал, и она снова посмотрела. Из-под нависающего животика торчал небольшой напряженный член. На нем – как бы дорожка белого порошка. По ней поочередно то одной ноздрей, то другой проходилась сидящая на корточках девушка в золотой маске. На лицах у обоих – блаженство. Рая от удивления и непонимания забыла о тошноте, застыла на месте.

Витя, наконец обратив внимание на Раю, благодушно махнул рукой:

– Делай свои дела. Ты нам не мешаешь!

Но Рая, потрясенная увиденным, не могла сдвинуться с места. Толстячок же указал на член:

– Может, хочешь присоединиться? – достал из нагрудного кармана рубашки пакетик. – Здесь на всех хватит!

Она снова посмотрела на девушку, шумно втягивающую носом порошок с члена Вити, и тут же все из ее желудка резко пошло вверх. Рая бросилась к унитазу, упала на колени, чтобы наконец извергнуть из себя эту мучительную тошноту, но опять напряглась. Увидела в блюдце унитазной воды очень странное отражение: не лицо – плоская морда, маленькие глазенки. Чем ниже опускала голову к воде, тем больше и страшнее становилась эта так непохожая на нее морда. В ужасе Рая отшатнулась от унитаза и повернулась к биде. Тело затряслось в конвульсиях. Из желудка изрыгнулся скромный общежитский обед и много-много разноцветной жидкости, которую пила на этой вечеринке.

Через несколько минут стало легче. Рая отдышалась, поднялась на ноги, вытерла лоб от испарины. Подойдя к умывальнику, глянула на себя в зеркало, боясь увидеть плоскую морду с маленькими глазенками. Но на нее смотрело вполне себе миловидное личико, разве что какое-то растерянное. Подумала: «До галлюцинаций дошла…»

Чтобы избавиться от неприятного вкуса, решила прополоскать рот водой из-под крана. Но чуть не ошпарилась. На кранах не было обозначения «холодная», «горячая», а когда она крутнула первый попавшийся, то из него хлынул просто кипяток. Подумала: «Вот бы у нас в общежитии сразу шла такая горячая вода». Крутнула второй кран и умылась, прополоскала рот холодной водой.

В зеркало увидела не только себя, но и соседей по помещению. Витя с девушкой не обращали на Раю никакого внимания. Ноздри продолжали скользить по члену. И на лице Вити, и на лице девушки – наслаждение, которого Рая не понимала. Смотрела, смотрела, потом встрепенулась и отвела взгляд.

Выйдя в коридор, сделала несколько шагов в сторону танцзала, но возле кухонной двери снова остановилась. Решила поправить волосы и сбившуюся блузку – сделать то, что хотела сделать у зеркала, но засмотрелась там не на то, что нужно. Остановилась и поморщилась: показалось, что в животе не все еще в порядке. Ее снова начало подташнивать. Замерла в нерешительности: идти на танцпол или посетить туалет еще раз. И тут же ее внимание привлекли голоса, раздававшиеся из-за не до конца прикрытой кухонной двери. Они были странные, вновь как бы металлические, прямо как у попугая Кеши:

– Что у нас сегодня на ужин?

– Выбираем еще.