Любовь Ангелины

– Ну, да, наверное…

– А он тебя?

– Ну, да, наверное…

И мама, и подруга твердили:

– Ты просто кино насмотрелась. Это только там красивая счастливая семейная жизнь. А в жизни, в настоящей жизни – все по-другому. В жизни надо терпеть. Я вот с твоим отцом не вытерпела и…

Но сколько можно терпеть? Из головы все не шел разговор с дамой – представительницей клиента, которая сказала: «Побольше решительности, и будет нам семейное счастье!» Но Ангелина попробовала быть решительнее. Семейное счастье оказалось столь коротким…

Это становилось невыносимо: возвращаться с любимой работы в нелюбимый дом, спать с неприятно пахнущим мужем, видеть постоянную насмешку свекрови. Ангелина начала задерживаться в офисе. Там всегда было чем заняться. Не самое веселое это дело – копаться в цифрах и строчках нормативных актов, сводок, но она привыкла себя заставлять, умела увлечься даже неинтересной работой. Ответственно и аккуратно собирала вместе все данные, выверяла, анализировала, проверяла по нескольку раз, прежде чем отдать отчет начальству. Руководитель – Полина Аркадьевна – все больше к ней присматривалась, все чаще стала намекать на возможное повышение по должности и в зарплате:

– Скоро освободится интересная вакансия. Хотя, конечно, у нас есть и другие достойные кандидатуры, очень активные, кстати. Даже чрезмерно активные…

На это место претендовала и Маргарита, с которой они в один день пришли работать в компанию и нередко вместе выходили из офиса, болтали. От нее Ангелина с удивлением узнавала о том, кто как накосячил в делах, кто кого провожает после работы, и кто с кем спит:

– Надо же: он ведь ее старше на двадцать с лишним лет. Что любовь творит?..

– Какая любовь! Вот увидишь, она скоро заведующей отделом станет. Я тоже надеюсь поменять скоро свое рабочее место. Мы с кем надо уже о возможном повышении говорили…

Конкурировать с почти подругой совсем не хотелось, поэтому Ангелина вздыхала и старалась не думать о Марго, просто занималась своими делами, которых никогда не было мало. Надеялась при этом, что муж будет ждать запаздывающую жену с другим настроением, соскучится.

В один из дней задержалась на работе настолько, что пришла, когда Витя, отставив в сторону пустую пивную кружку, уже выключал телевизор. Муж равнодушно посмотрел сквозь жену. Ничего не спросил, даже не поинтересовался, почему так поздно. Ангелине стало очень обидно: а если бы с ней что-то случилось? Витя едва ли забеспокоился бы, даже приди она еще позже. Лег бы себе спать, похрапывал спокойно.

Муж прошел мимо, направляясь в их комнату. Догнала в спину вопросом:

– Не спросишь, почему так поздно?

И еще одним:

– Не ревнуешь?

Муж удивленно обернулся, посмотрел на нее, поморщился, пожал плечами:

– Тебя? Да кому ты нужна!

– Я?!! – Ангелину охватил гнев.

Она тут же, в одно мгновение, вспомнила тарусского Колю, хотевшего сделать ее «принцесой», Вову, так же как и Витя, носившего ее портфель в школе, а еще институтских поклонников – Иннокентия и Василия, а также с интересом провожающих ее взглядом нынешних офисных коллег и начальников.

– Я?!!! Я… подаю на развод!

Муж ничего не успел сказать. Из своей комнаты неожиданно проворно выбежала Мария Николаевна, прижалась к сыну и, как будто заранее готовилась, затараторила без остановки:

– Ну и подавай! Подавай! Мы против развода возражать не будем! Нам пустобрюхие и где-то по вечерам шастающие не нужны! Ни к чему нам такие! Ни к чему!..

Ангелина не ожидала услышать от, казалось бы, всегда милой свекрови такие обидные слова: «пустобрюхие», «шастающие». Хотелось также ответить резкостью, но у нее за пазухой гадких слов не нашлось. Молча глотая обиду и слезы, вошла в их – бывшую их с Витей – комнату. Распахнула шкаф. Собрала в чемодан и сумку свои вещи. Заказала по телефону такси.

Она слышала, как Мария Николаевна и Витя о чем-то спорят, но, когда вышла в прихожую, увидела спину мужа, вновь сидящего у включенного телевизора и открывающего бутылку пива.

Свекровь стояла в дверном проеме, загораживая телом сына. Смотрела необычными, злыми глазами:

– Скатертью дорога!

«Вдвоем, конечно, хорошо, но…»

Мама встретила со слезами и словами:

– Говорила я тебе! Говорила! Замужем была, как все! Теперь одна будешь мучиться! Одна!

– Не одна, а с тобой!

– Значит, вместе будем мучиться!

– Но почему мучиться? Вот там было мучение. Каждый день одно и то же, одно и то же, вспоминать противно! А теперь, теперь у меня будет новая жизнь! У нас будет новая жизнь!

С этой мыслью и заснула. На своей старенькой, но такой родной кровати. Родная подушка, родное одеяльце. И запахи все такие родные – книг, гербария…

Родная улица Шверника. Ничего вроде в ней, застроенной неказистыми «спальными» домами, особенного и нет, а родная. К Парковой, такой же неказистой, так и не привыкла, хотя и прожила там – страшно сказать – шесть лет.

Утром позвонила Лене:

– Привет! Я ушла от Вити!

– Ну ты даешь! Как же ты теперь, бедная?!

– Я – не бедная!

Через полчаса позвонил Вова, с которым подруга, видимо, тут же поделилась новостью. Говорил почему-то шепотом:

– Значит, ты теперь одна. Непросто это – без мужских рук. Тебе помочь в чем-нибудь?

– Спасибо!

– Обращайся, если что! Ты же знаешь, я всегда…

– Конечно, спасибо, Вовочка… И тебе, и Лене…

– Можешь и без Лены мне звонить в любое время, приду-помогу. Хочешь, встретимся где-нибудь? Расскажешь, что тебе нужно, чем помочь.

– Да пока ничем…

– Буду сам тебе звонить, чтобы ты не стеснялась, если что…

– Хорошо! Спасибо, Вова!

– Да я же для тебя…