Талисман для «Яичницы»

– Покажешь.

– Покажу.

– Ну, а где этот зелёный?

– Озеро, как штору отодвинул и пропал в озере.

Ула подошла к озеру:

– Так?

И повторила действие зелёного преследователя. Озеро поднялось, обнажив дно.

– Да, так он и убежал от меня.

– Вот уж, какой ты непонятливый инопланетянин, зелёного мы уже вряд ли найдём. Я же тебе говорила, что только нужно сильно захотеть, и вода будет тебе послушна.

Ула возвратила озеро в первоначальный вид.

– Теперь ты открыть попробуй.

Я пытался, но у меня ничего не получалось.

– О, о, откуда ты взялся на мою голову?

– Я землянин, и, вообще, меня Дэн зовут.

– Слушай «День» ты потренируйся, а я немного отдохну, пойду следы с метками проведаю, распечатаю, а то, как бы какой беды этот зелёный не накликал.

Я начал тренироваться; хотеть сильно – это как, но на ум приходило лишь одно действие, хотеть сильно – это когда терпенье лопается. Ула не упускала из виду мои усилия, и она, наверное, подсматривала мои мысли.

– Ты на правильном пути, землянин.

Я уже вымыл свои руки, лицо, готов был весь нырнуть в холодную воду, но у меня ничего не получалось. Ула смеялась про себя с этого землянина, опасаясь выдавать реплики. Вдруг из воды выглянул глаз, потом ещё один, появилась голова зелёного, и мне захотелось так его поймать, сильно захотелось. При моём приближении, этот коротышка прибегнул к уже проверенному приёму, поднял участок озера и попытался скрыться в нише, но я успел, я не дал сомкнуться озеру и успел схватить мальца за ухо, и вытащить его из-под воды.

Глава 5

Ула допросила мальца:

– Он совсем ещё ребёнок, взрослые вчера ушли, по морю, на соседний остров, а его оставили. Ему скучно. А тут мы. Он наблюдал за нами, ещё когда мы по стенке ползли, и удивлялся, а почему вы не воспользовались лифтом?

– Ага, я понял, это игра такая – рядом лифт, а мы ползём, друг друга в мешках переносим, чтобы никто не догадался, что нас много, и птицы ничего не рассказали братьям.

Я посмотрел на Улу:

– Ты лифт видела?

– Нет.

Я повёл зелёного к скалам. Он оттолкнулся от края, и ласточкой, взвился над поверхностью, медленно, как дельтаплан, кругами, спланировав на берег. Ничего себе лифт! Я бы такое, ни за что не повторил. Вверх зелёный не стал подыматься, нашёл какую-то нору и провалился под землю. Это был первый гуманоид, встреченный нами на «безлюдном» острове. Мне, не солоно хлебавши, пришлось объяснять Уле, что малой меня, всё-таки, провёл, оставил «с носом» на верху скал. Этот лифт, был наподобие элементарных штучек, рождённых в стране волшебников:

– Прыгать со скалы так же просто, как скользить по морю и прятаться под озером.

Но, если бы я, даже очень сильно захотел, и повторил подвиг зелёного коротышки, боюсь, одним неудачником в этом мире, стало бы меньше. Ула меня не отчитывала, малыш нас не боялся, нашёл для себя более интересное занятие, чем объяснять этим взрослым, как надо спускаться со скал. Ула опять подвела меня к озеру:

– А ну, попробуй ещё раз поднять край, может тот раз у тебя случайно получилось.

– Та, запросто!

И я раза три встряхнул эту водную скатерть. Ума, удовлетворённо, улыбнулась:

– Молодец! А по воде тебе побегать – слабо?

И волчок пробежала по поверхности воды.

– Главное поверить.

И я кинулся её догонять. Сначала мне вода показалась липкая, как клей, а сзади меня собирались кисельные лужи, но потом, вся поверхность озера превратилась в балетную сцену, и хотелось танцевать, отражаясь в зеркальной поверхности водоёма, но мой взгляд скользнул по берегу, на котором собрались совсем не восторженные зрители из местных бобров, и вертели возле виска лапами, осуждая наше поведение и показывая на небо. Небо потемнело, нахмурилось, и я вспомнил, зачем мы пришли в этот лес, похожий на парк. Но было поздно. Сначала грянул гром, вдали зарождались два вихря.

– Бежим! – закричала Ула.

Пошёл дождь. Ула подняла край озера

– Прячемся.

И мы нырнули на дно. Удивительно, но здесь было сухо: вода была рядом, над нами, но нас не касалась, мы были, как в аквариуме, все видели, что твориться в озере, мимо нас проплывали стайки рыбок, ползали медлительные улитки, как фантастические змеи извивались пиявки, черепахи, похожие на камни, вертели своими уродливыми головами. Вдруг озеро сильно встряхнуло, наш аквариум чуть не рассыпался, на небо было страшно смотреть, даже через толщу воды, видны были оскалы чудовищных молний, летали вековые деревья и прибрежный песок.

– Не смотри в небо, – предупредила меня Ула, – встретишься взглядом с братьями, и мы погибли.

Я, вообще, закрыл глаза, постарался успокоиться и заснул. Проснулся в шалаше на берегу Яузы. Рядом никого не было: ни Улы, ни Сапожаки, ни Челстуга. По реке ходил водяной, громко стуча лягушечьими ластами и норовил, чтобы брызги летели на шалаш. – Вставай землянин, хватит дрыхнуть! Спорим ты так не можешь, и водяной сделал шпагат на воде. Какой странный сон, мне снилось, что я танцую на воде и даже прячусь под озером от каких-то близнецов, которым нельзя в глаза смотреть. А может это не сон? И я поддержал водяного: мы с ним побегали по реке, до моста и назад. Водяной выиграл спор, я не смог сделать шпагат.

– А ты так можешь?

Я поднял полог реки и спрятался на дне. Я видел, как водяной топает своими лапами над головой, только он не понял, куда я делся и где меня искать. Я пожалел нечисть, выскочив за его спиной. Водяной перепугался, от неожиданности, и дал дёру вверх по реке. На прибрежной иве хохотал Неясыть, наблюдая за нашими играми. Жалко Огневица занята, и никому до меня дела нет. В шалаше я нашёл кусок свежего хлеба и немного ухи в котелке. Наверное, кто-то был из гостей, в моё отсутствие, вряд ли, чтобы это был Челстуг, река она общая, ничейная.

***

Думан не мог привыкнуть к земному имени, в его стране – Ден, это яйцо, а Денис – яичница. Думан всё понимал, но мозг отказывался воспринимать это имя. У этих землян, не язык, а сплошные ругательства. Челстуг обещал адаптер принести. С адаптером легче в этот мир вклиниться. Вот Озорнице повезло с именем, Алёнка красиво звучит на любом языке.

– «Яичница», ты дома?

Это Алёнка пришла. У неё не получается ключом двери открывать, приходится мне швейцаром работать. «Коршун» не прилетал, как его по земному – Сёма, последнее время в потусторонних мирах ошивается. Провёл к нам интернет, оплатил за полгода, осваивайтесь. Приходится. С деньгами проблем нет, мой секретный карман, любую валюту напечатает и выдаст. Действительна в течении суток, потом исчезает, растворяется в воздухе. Документы – это по Алёнкиной части, хотя я до сих пор не пойму, для чего они –эти прописки, регистрации. Дурдом! С языком проще – Нам его Челстуг за ночь нашептал. Писать пришлось самим учиться. Мне тяжело было с интернетом освоиться, Алёнка мигом схватила, а я…, мне больше нравиться за работой девушки наблюдать и картинки разные рассматривать. У нас такого нет. А вот телефоны, такси различные – это лишнее. Поначалу я боялся: автобусов, троллейбусов, поездов, потом понял принцип теплового двигателя. И зачем всё это, когда нас с детства учат на уроках волшебства, перемещаться за счёт внутренней энергии вспомогательных предметов. Глупо это всё. «Коршун» предупредил, чтобы мы тут не выделялись сильно, а я всё равно не удерживаюсь, когда на пятый этаж топать приходится, по периллам, наверх то быстрее. Конечно не без казусов. Вчера мелкий постучал:

– Дядя, на ваш балкон воздушный змей приземлился!

Я нажал на все внутренние кнопки аварийной сигнализации, спасая Озорницу, она через стены трёх комнат пролетела, чуть за периметр дома не выбросилась; я же в кевларовой защите, с мечом-кладенцом наперерез, но не нашёл никого, я всё внимательно осмотрел, не может никак, на нашем балконе, Змей-Горыныч поместится. Я к пацану: нет там змея никакого. А он в слёзы. Алёнка пришла разобралась, потом мне по интернету картинки этих воздушных змеев показывала. Семён рассмеялся, у него тоже, по началу, этих казусов много было. Конечно, не всё здесь плохо, кое – что и мне понравилось: музеи, например, и кинотеатры. Компьютер – это всё равно, не то: не тот эффект, не тот масштаб! А ещё мне понравился планетарий, красиво там, так спокойно, век бы сидел наслаждался, любуясь звёздами и галактиками. У нас этого нет, у нас и звёзд нет, что только в «Московии», и то, не так много. Москва нам уже с Алёнкой надоела, мы её вдоль и поперёк исходили, речек в ней много, но все грязные. В магазинах одно и то же. Нам не понравилось. Сема нас приодел по – современному, с Алёнкой возле компьютера спорили, какой фасон моднее и современней. Когда мы немного освоились, стали применять свои способы перемещения, это когда стоишь в Москве в Лужниках и представляешь свою подмосковную квартиру, а через пару секунд идёшь на кухню, чтобы включить газ и поставить чайник. Всегда завидовал Челстугу, он без спичек газ зажигает, одним щелчком пальцев, а у меня не получается, видимо урок прогулял. Алёнке нравится путешествовать – то в Гагры, то в Одессу. Она у меня красивая, но я за неё не боялся, я знал, что она обладает способностью высшего разряда ведьмы, даже сертификат есть, выданный Магистратурой волшебства. Ей нравился экстрим, и чем страшнее и нелепей ситуация, тем для Алёнки было интересней. Ей нравилось из жертвы превращаться в судью, она сама определяла наказание, и сама помогала отбывать приговор. Я знал, что для ведьмы не существует запретов, каждый развлекается, как может. Семён занимался лечебной практикой, он у нас был по знахарской части. Я уже и забыл, что был не здоров и прикован к лавке. У нас стали появляться друзья, мы уже успели примелькаться в этом маленьком городке. Алёнка подружилась с девочкой с третьего этажа. Не так уж страшна эта Земля, как по началу казалось!

***