Среда

Во взводе была традиция, что когда приходит новичок, то каждый солдат взвода, должен провести с каждым контрактником спарринг в полный контакт[8 - Руки, ноги, локти, колени, борьба, голова, всё шло в бой, никаких компромиссов, можно было даже кусаться. Единственное правило – в перчатках и по гениталиям не бить.]. И Андрей, недолго думая, предложил не тянуть с этим. И чтобы Дима был первым его соперником. Дима вызов принял.

Новенький повернулся к Диме спиной и стал расстёгивать китель и снимать тельняшку. Спина была, очевидно, крепкая, накаченная. И чуть ниже шеи, между лопаток была татуировка – Солярный[9 - Солнечный] Языческий символ и надпись «Made in Russia». Тогда Дима понял, что Андрей вовсе не лох. А как раз таки очень интересный персонаж. В итоге Дима смывал собственную кровь, забрызгавшую в казарме, всю раковину.

Андрей оказался тем человеком, про которого снимают фантастические боевики. Настоящий профессиональный убийца, который потом научил весь взвод таким секретным навыкам, что волосы встают дыбом. Андрей был приверженцем Андрея Кочергина[10 - Мастер боевых искусств, специалист по боевой и психической подготовке бойцов спецназа, автор книги «Абсолютная беспощадность к себе».]. Он мог глубоко разрезать себе ногу, чтобы научить солдата правильно зашивать на себе открытую рану. Псих короче. Полный, отбитый псих. Но Дима им восторгался, по тому, что это тот человек в существование которого, простые люди даже не поверят. Вот он.

Андрей – солдат, который воевал в горячих точках и на различных секретных, боевых заданиях. Он отрезал врагам головы и уши, вырезал глаза своим ножом, собственными руками. Не ради удовольствия, а для достижения поставленных боевых задач. Поверь, эти задачи не всегда пушистые и гуманные, как показывают по телевизору.

Простой человек подумает, что после такого психика расшатывается и человек становится маньяком. На первый взгляд так и есть. Вот только в психиатрии нет понятия нормальности, если только человек не имеет врождённых патологий вызывающих галлюцинации и бредовые мысли. То, что он пережил и то, что он умеет, всё чему он научился – это его опыт. А опыт делает человека приспособленным к тому миру и к той среде, в которой он живёт. И чем больше опыта соответствующей среды человек приобретает, тем приспособленней к ней он становится. Всё становится пройденным и известным как школьная программа. Он чувствует себя в своей тарелке даже там, где понятие нормальности не применимо. Если он эту не нормальность пережил, она становится для него нормальностью. Это всего лишь его работа и он в ней профессионал. Так он говорил.

Нож он Димке подарил в знак уважения через несколько месяцев совместной службы. Андрю нравилась Димкина стойкость, стержень, бесстрашие и ещё нравилось, как он мыслит.

– У этого парня бошка варит, будь здоров! – говорил он, хлопая Димке по плечу.

– Ну, всё ребят, по одной и по коням. Доехать бы до темноты. – бодро сказал Вова.

Двери уазика громко захлопнулись.

Валермон сидел рядом с Димкой на куче вещей. Хоть город, в котором они жили, был маленьким, они не были знакомы до этого дня. Разные компании, разные интересы и совершенно разные жизни.

Валермон стал рассказывать о детях.

– Скучаю по ним. Отца видят редко. Вечно на работах, на колы?мах[11 - В Свердловской области колым означает подработка, дополнительный заработок.]. Месяц уже ездим по лесам, шишку собираем.

– У тебя дети? Сколько их? – спросил Дима.

– Четверо! И все погодки!

– Ну, ты прямо отец-героин – пошутил Серёга.

– С ума сойти. Круто! Дети это очень хорошо! Очень…

Глядя в окно, на пролетающие мимо стволы деревьев, Дима задумался. Валермон всего на год старше, а детей уже четверых воспитывает. Стало немного грустно, ему уже 32. Но отношение у Димы к этой ситуации особое. Было время, когда он настаивал на зачатии детей. Говорил, что сейчас самое время. Пока молоды и полны энергии. Но супруга считала по-другому. Ей хотелось пожить для себя, не было, какой то уверенности… Теперь он считает, что дети появятся тогда, когда сами захотят прийти в этот мир. Ну, или когда мир захочет их увидеть.

Вообще отношение Димы к судьбоносным вещам походит на Буддийское. Он убеждён, что всё происходит так, как и должно происходить. Не зря и в народе говорят – «всё – что не делается, всё – к лучшему». Безусловно, это можно было бы отнести к некоему методу самовнушения, якобы чтобы не расстраиваться из-за неудач, однако в философии понятия хорошего и плохого тесно переплетены и неоднозначны. Что для одного человека благо – для другого может быть злом. Что благо для человека – зло для потребляемых им в пищу зверей или растений. Благо для обезьянки, которая нашла банановое дерево и лезет за сладкими плодами – зло для бананового дерева. Банановое дерево не хотело бы, чтобы ели его бананы.

Любое событие, которое происходит в жизни человека, в природе, во вселенной – необратимо запускает цепь новых событий, которые распространяются в разные стороны и ответвления на столько, что одному проследить за ними всеми просто не возможно. И это очень важный момент! Событийность! Эффект бабочки! Какие события из этих хорошие, а какие плохие, фундаментально – понять, нам не дано. А если кто-то считает, что он способен это сделать, то ему не хватит жизни всех поколений своей фамилии, чтобы проследить за всей цепочкой событий. Она никогда не заканчивается.

Размышления прервал прыжок уазика на трамплине. Когда в воздух взлетело всё что было внутри машины, на секунду зависло, а потом шмякнулось с грохотом на места. С Димы слетела шапка.

– Ууууу… прищурившись и держась за копчик, провопил Серёга.

– Это ещё фигня! – возразил Валермон – Дальше дорога будет ещё экстремальней!

Дорога на самом деле оказалась вся примерно одинаковая. Природные преграды были размазаны по всему дорожному участку равномерно. Лужи, грязевые канавы, буреломы встречались периодично. Но Валермон – такой человек, который любил всегда всё приукрасить, гиперболизировать[12 - Приукрашивать], чтобы событие казалось более эмоциональным. Но возможно, он и правда так считал, по тому что мы были почти вначале пути, а то о чём он говорил – это не «ещё экстримальней», а «будут ещё встречаться преграды». Просто не так выразился.

Многим людям свойственно путать понятия, или видеть события не такими, какие они есть на самом деле, особенно когда человек имеет пагубные зависимости, такие как алкоголизм. При этих недугах нарушается нормальная работа мозга, и сознание, заглянув в одну нейронную сеть, и видя, что она повреждена, находит другую и выдаёт её за нужную. Или вообще не находит.

Говоря о пагубных зависимостях – группа, за время пути, останавливалась ещё несколько раз, чтобы выпить по рюмке самогона. Как выразился Вовка – «чтобы дорога мягче казалась». И правда – пьяному ж море по колено и горы по плечо. Снижается чувствительность, затормаживаются реакции, нарушается эмоциональный фон. Алкоголь обезжиривает верхний слой эритроцитов[13 - Красные клетки крови, которые синтезируются красным костным мозгом и выполняют транспортную функцию, так как способны переносить кислород из легких ко всем органам и тканям и забирать отработанный углекислый газ обратно к легким.], они между собой слипаются, и не только перестают осуществлять транспортную функцию по доставке кислорода в ткани, в том числе мозга, но и закупоривают сосуды, образуя бляшки и тромбы. По этому, то, что мы ощущаем как опьянение – есть не что иное, как асфиксия – нехватка кислорода мозгу. Отсюда и неадекватное поведение.

Как и во всех стереотипных историях, про мужиков, отправившихся в лес, на рыбалку или охоту, до лагеря группа добралась изрядно выпившая. Валермон стал разгружать уазик, Славик занимался дровами, Серёга готовил избу к ночёвке, ставил и разжигал ту самую печь, которую привёз из города, Вовка стал готовить суп, ну а Димка с непривычки не выдержал такого самогонного давления и упал спать в избе.

Стемнело. Четверо ребят сидели у костра и ужинали супчиком, который приготовил для них Вовка.

– Вы чо, гоните что-ли? Убить меня хотите? – проснулся Дмитрий – что за вонь? Госпади… Мы что, горим? – задыхаясь, он выскочил из избушки.

Открыв дверь, следом за ним вышел клуб дыма.

Все смеются.

– Ясно. Краска на трубе прогарает – резюмировал Серёга.

– Давай к нам Димон, пока супец горячий.

– С удовольствием! Голоден как Кинг Конг!

Дима стал искать какой-нибудь тулуп, чтобы постелить его на пенёк.

– А почему ни как Годзилла? – спросил Серёга.

– Да фиг знает. Не важно! Главное что, как какая-то голодная, разъярённая зверюга. Это ж надо было меня чуть не убили вонью этой…

Теперь все пятеро, сидели у трещащего костра и уютно хлебали горячий супчик, наслаждаясь тишиной глухого леса.

Глядя на огонь Димка сказал:

– Когда я умру, я бы хотел чтобы меня кремировали.

– Не боишься?

– А чего боятся?

– Мы же не знаем что такое смерть. Вдруг твоё сознание ещё будет живое, и ты будешь чувствовать, как огонь медленно пожирает твоё тело.

– А если тебя закопают в землю, а сознание твоё живое, лучше что ли? Я имею страх, что пока тело не превратиться в прах, пока не сгниёт до костей, какая-то часть меня будет находиться в этом теле и мучится, ждать освобождения.

Все пятеро уставились в языки пламени как заворожённые.

– Интересно да?

– Что именно?

– Интересно, что пламя всегда заставляет уставиться в него любого, кто останавливает на нём взгляд. Замечали это явление?

– Да, сто пудов[14 - Сленг означающий «100%»] – согласился Валермон.

– Дим, как думаешь почему? – спросил Вова.

– Сказать честно, что я думаю?