Стефан Пермский

У Якима была рубленая изба из сосновых бревен, на мху, с битой печкой и выведенной над челом глиняной трубой. В избе было чисто и опрятно. У остальных зырян были полуземлянки, врытые в косогор. Топились по-черному. Дым клубами выходил в дымовые окошки под потолком. Зыряне жили по старым языческим верованиям, по звериным законам.

В полуземлянке жили как в берлоге, нечистоты выбрасывали за двери. Спали на полу навалом и взрослые, и дети. Мыла не знали.

Стефан горевал, как людей приучить к чистоте и порядку. Из-за грязи и нечистоплотности смертность была очень высокая. Из семнадцати-восемнадцати детей выживало два-три. Надо нести им доброе слово через проповедь, беседу, а значит, нужны грамотные люди из своего племени, им больше доверия.

На второй день Стефан собрал односельчан, многие понимали русский язык. Стал читать им проповеди о вере и едином боге. Рассказывал, как строить дом, как бить печь, как правильно располагать ее в избе, как уберечься от клопов, вывести тараканов, спастись от мух и мошек, как ухаживать за малыми детьми.

Книг на языке коми не было. Зыряне и пермяки говорили на схожем языке. От русского он отличался мягкостью некоторых букв. Стефан размышлял: «Чтобы научить грамоте, нужна азбука. По-старославянскому народ не освоит букв, им нужно попроще и понятнее – именно те звуки, которые они употребляют в разговорной речи, название тех предметов, с которыми они общаются ежедневно». Эти мысли не покидали его.

Посоветовавшись с Якимом, пока не замело дороги, снег в лесу неглубокий, и не ударили морозы, решили срубить церковь Пресвятой Богородицы и оставить при ней игумена Зосима. Это будет первая обитель в Пермской земле Коми. Часовенку срубили за четыре недели, рядом построили домик и баньку для Зосима. Стефан переживал, что не прихватили с собой запасной утвари. Наказал Зосиму до Рождества съездить в Устюг и привезти необходимое для ведения богослужения. Церквушка получилась ладная. Стояла на самом высоком месте. С колокольни просматривались окрестности на десятки километров по Вычегде и Выми. Стефан по утрам ходил по дворам и собирал жителей в церковь. Вел проповеди о канонах православия, порой засиживался до сумерек. Через неделю четверо прихожан решили окреститься. Долго думал, как крестить взрослых. В писании было сказано, как Иоанн крестил Иисуса. Иисус входил в реку Иордан по пояс, а Иоанн набирал ладонями воду и омывал тело Иисуса с головы до пояса. Так поступил и он. Нагрел воду, налили в большую лохань. Стефан, набирая воду в пригоршни, крестил зырян. Это были молодые парни. Стефан дал им новые имена, созвучные их собственным: Макарий, Федула, Фома, Захарий. Захарий оказался наиболее смышленым, и Стефан назначил его в помощь Зосиме. После проповеди за полночь при лучине творил азбуку для зырян-коми.

Пробыв семь недель, Стефан решил двигаться дальше в верховья Вычегды. Он радел не только о православии, но и заботился о здоровье людей. Учил их правилам гигиены, ухода за детьми. Проповеди о христианстве зачастую прерывались учением о чистоте не только души, но и тела, в котором душа обитает. Учил, как в угол рубить дома, как носить нижнее белье, устроить отхожее место, лечить ревматические заболевания, готовить настои из трав, Слух быстро разошелся по другим селениям, приезжали к Стефану издалека. Примчался князек с Усть-Сысолы, слезно просил приехать к ним. Рассказывал, что напало поветрие на селян и близлежащие деревеньки: люди мрут десятками. Стефан решил ехать, хотя знал, что такие моры бывали и в Москве, и в Устюге, против них устоять трудно, а лечить еще труднее. Ехать надо, иначе люди разуверятся в нем и его учении. Отправил Якима в Устюг за снадобьями.

По прибытии в Усть-Сысолу Стефан отслужил молебен. Узнал, что две недели назад был праздник Зимы, два дня камлили в большой землянке у знахаря-ведуна. Было тесно и душно. Знахарь на другой день свалился в беспамятстве. Был горячий, как гали в каменке. Стефан заставил князька перекрыть ледовую дорогу, никого не впускать и не выпускать. В тех землянках-домах, в которых не было больных, настоял, чтобы никто никуда не выходил и к себе не пускали даже близких родственников. Велел разыскать тех, кто переболел и выжил. Нашлись два парня-подростка и три дивчины на выданье. Долго судили-рядили, что делать с мертвыми: в домах оставлять нельзя, хоронить в земле опасно, да и «кому рыть могилы, земля промерзла на аршин». Было решено трупы сжечь, а золу сложить в корчаги, которые сверху залепить глиной и прикопать. Работали выжившие. Своим попутчикам Стефан не разрешил приближаться к селению. Отогревались за селом в охотничьей избушке. Оставшимся в живых велел пить отвар из осиновой коры и делать взвары из калины и меда. В домах заставил выскрести и вымыть. Мусор и нечистоты около домов сжечь. Скота мор не тронул. По поселку ходили коровы, овцы, объедая стожки сена, поставленные в огородах. И пошла слава по зырянской земле о великой силе слова Божия и излечении больных Стефаном.

Пришло Рождество, Стефан хотел вернуться в Усть-Вымь, но приехал Зосим и сообщил горестную весть, церковь сгорела, похоже, что подожгли. Вина падала на местного волхва. Он несколько дней крутился около часовенки. Запугивал зырян, чтобы не поклонялись новому богу, но люди приходили и каждый раз просили поведать о царстве небесном, где нет ни страданий, ни горечей, ни болей, а только радости райской жизни. Об аде и думать не хотели, говорили, что будут делать так, как велит Христос, чтобы попасть в рай, потому что эта жизнь слишком тяжелая.

Стефан решил ехать дальше вверх по Сысоле. Сказывали местные охотники, что по Сысоле можно добраться до Камы.

Прарусичи

На третьи сутки достигли большого селения. Удивило, что дома стояли рядком на высоких срубах, с добротными дворовыми постройками. У въезда в селение встретил караульный с бердышом. Остановил. Стал расспрашивать, кто такие и откуда. О поветрии в Усть-Сысоле они слышали, поэтому в ту сторону и оттуда никого не пропускали. Караульный снял с плеча рог и затрубил. Через несколько минут на смотровой вышке, посреди села, три раза ударили в колокол. Появился всадник в длинном зипуне и высокой бараньей шапке. Учинил допрос. Стефан обстоятельно объяснил, зачем приехали, и сам стал расспрашивать. Всадник сообщил, что селение в этом году будет отмечать 400 лет. В центре села живут новгородцы с Волхова, а по окраинам поселились зыряне. Стефан поинтересовался, какой они веры. Оказалось, поклоняются Перуну, Велесу, Дажбогу, Стрибогу, Мокше, Сварогу, Роду, Ладе, Коляде и Купале. Годы исчисляют от престолования Рюрика. Пришли сюда еще при Рюрике, не захотели варягам подчиняться. Гостей завели в огромную избу посреди селения, рядом со смотровой вышкой. Рядами стояли лавки, около входа огромная печь с дымной трубой из ствола дерева. В переднем углу за занавеской, похоже, был алтарь. В другом углу стояли широкие доски-плахи с зарубками-резами разной величины и конфигурации. Зашел огромный старик с посохом, седая борода «лопатой» до пояса. Старика поддерживал за локоть другой старик, помоложе, верткий, с бородой «хвостиком», которая была засунута за пазуху. Из-за ворота шубы выбивалась косичка волос, видимо, одевался торопливо. За ними вошли два высоких мужика в огромных шапках-треухах. Старик представился: «Выборный староста деревни». Пригласил к длинному столу, стоящему в передней части. Стол был накрыт льняной скатертью. На столе стояла огромная позолоченная чаша, накрытая сверху рушником. Через некоторое время народу набилась полная изба. К столу подсаживались старики, взрослые мужи, вперемешку с зырянами-коми. Входящие новгородцы вначале кланялись в передний угол, затем доскам-резам, потом старосте; а коми-зыряне кланялись на все стороны света. Зашли несколько женщин, уселись на левой стороне. После поклонения представились гостям. Больше всего Стефана удивили имена.

Старейшина – Сила Онежский (в быту Сила Онега), Заря Печорский, Слава Ильменский, Калина Гончар, Сиверко Соха, Садко Бык, Рожно Лесовик, женские – нежные и теплые: Весляна, Светляна, Любава, Лада, Радоница, Вера, Надежда, Смеяна.

Стефан рассказал о себе и цели приезда. Старейшина кивал головой и внимательно слушал с приоткрытыми глазами, изредка раскрывал их и смотрел на Стефана недоверчиво. Из беседы выяснилось, что в молодости Сила бывал в Устюге, на Печоре, ходил за Камень. О Христе слышал, но не принял его. В селении верили своим древним богам. Они пока несли им удачу, поэтому в селении жили замкнуто, больше общались с коми-зырянами, чем с русскими. Необходимости выезда не было. В селении было все свое: кузня, плавильная печь, мельница на реке. Сеяли лен, ткали каждый в своем доме, валяли валенки, пимы. Были свои портные, которые умело шили из шкур шубы, штаны, кожушки, рабочую и выходную одежду. Были свои бондари, которые умело делали все, от ложки до кадки. Были свои гончары, лепили, что закажешь. Охотились на зверя с луками, копьями, капканами, силками, сыромятными петлями. Жители поселения владели языком коми, а коми, живущие в селе, толково говорили на русском языке. Стефан надумал обосноваться тут серьезно и надолго, чтобы вовлечь и новгородцев, и коми в православную веру, научить их познавать истину. Долгими зимними вечерами беседы заходили за полночь.

В посиделках участвовали и русские, и коми. Стефан убеждал, два народа живут в мире и дружбе, а молятся разным богам, когда на земле есть единый бог. Решили остаться до следующей зимы. Срубить тут обитель. Создать свою школу православия из новгородцев и коми. Определились, что возницы могут остаться с ними или вернуться в Устюг. Двое постарше решили возвратиться домой, там ждут семьи, а двое неженатых молодых парней остались. Стефан пригляделся к поселку, дома стояли на фундаментах, огромных камнях. Сила посоветовал камень заготавливать сейчас, пока морозы. Находили на берегу реки расщелину, раскладывали огромный костер из сушняка. К вечеру сметали угли. На морозе раскаленные камни быстро остывали и лопались на куски, которые вытаскивали. Стефан попросил Силу найти работников, которым он будет платить деньгами. Оказалось, жители деньгами не пользовались. В селении был товарообмен или отработки. Меной были шкуры векш, соболей, куниц, бобров, рысей. В дни солнцестояния таскали по насту бревна из леса.

Обитель решили строить за поселением, на излучине реки, на взгорке. После праздника Сварога развернули бурное строительство. До посевной воздвигли большой храм на полтысячи прихожан. Срубили два жилых дома – для Стефана и Зосима и для иноков со служками. Люди жили по седмицам: шесть дней труда, а седьмой – банный день, день отдохновения. В середине лета, в день Купавы, когда луга покрываются ярко-желтыми головками цветущей купавы, состоялось открытие храма. По православию день совпал с Духовым днем – заговеньем, а у коми – днем Иомалы, богини лугов, трав и домашних животных.

В селении стало три молельных дома: курня коми в березняке, дом Перуна в центре и божий храм на Яре. Народ в храм не вместился, многие стояли во дворе. В храме, украшенном зелеными ветвями, было чисто и благостно. Ярко горели свечи, позолоченная купель излучала благодать. Иконостас украшали вырезанные из дерева святые, которые напоминали новгородцам славянских богов, а зырянам – своих. Небольшой колокол, который привезли с Устюга на Пасху, звучал над рекой, лесами, лугами звонко и задиристо, бум-бум-динь-динь-дон. Хор сладко и нежно пел псалмы. Стефан басом славил Господа Иисуса Христа. Местные женщины торжественно и величаво вели песнь. Был праздник, была благодать и радость. Стефан поладил с волхвом из дома Перуна и хранителем курницы. О храме узнали селения вверх по Вычегде. Приплывали семьями на лодках к воскресным дням.

Осенью Стефан открыл школу обучения грамоте. Занятия проводились вечерами в храме» Русские грамоту осваивали быстро, а с коми приходилось трудно. Многие звуки отсутствовали в их языке. Вторая зима ушла на доработку грамоты для коми-пермяков. Сила помогал Стефану, но возраст давал о себе знать, шел второй десяток нового столетия. Сила страдал, что не успеет передать знания резов и переложить их на буквы. Он один ведал записи сложных резов, где были записаны история, поучения славянского народа. Простые резы знали его ученики, но тоже уже старики, где отмечались дни празднеств, важные даты в селении, рождения и смерти односельчан. В ранних резах, которые привезли из Новгорода, многие значения знаков он не понимал и по старости забыл. Простые резы решили пока оставить, а сложные переписывали на выделанную телячью кожу и бересту.

Приобщение к Вере

Когда Стефан убедился, что вера окрепла в людях, стал готовиться к продвижению в верховья Камы.

При храме оставил сподвижника отца Никифора, а помощниками двух местных новгородцев. Открыл мужской монастырь, куда набралось около сорока человек. Это были немощные старики и молодые люди, уверовавшие в святость своей жизни. Собирались основательно. На больших лодках привезли утварь для новых храмов, облачение. Монахи наладили свое производство. Как только встала Сысола, Стефан отправил местных охотников разузнать, есть ли на Каму дорога. Вернувшиеся донесли, что до последнего поселения Вотча два дня пути, а дальше дороги нет. На Каму только по реке Порыш, и то на лыжах. Стали обдумывать как переправить утварь. Старики предложили из коры липы сделать короба и тянуть их веревками. Смастерили шесть низких и шесть высоких коробов. В низкие нагрузили скарб, утварь, пропитание, а высокие для ночевки. После дневного перехода расчищали снег до земли, разводили костер, прогревали землю, сметали золу, настилали лапник, опрокидывали короб и забирались спать.

Тащило человек сорок. Переход занял две недели. Стефан поблагодарил прихожан, попрощался, благословил на обратную дорогу. С ним остались пятеро: трое русских и двое зырян. Стефан пожалел, что отпустил людей. По реке Порыш была только укатанная лыжня. Оставили короба на берегу. Одели лыжи. Взяли в перекидные сумы провиант и двинулись по реке. К вечеру увидели на берегу жилье. Дымились три чума. Подошли ближе, чумы были обложены сверху корой и до половины присыпаны снегом. Залаяли собаки. Из чумов высыпали люди.

Обрадовались пришельцам. За коробами решили сходить на другой день. Стефан сносно владел языком зырян и пермяков. Стал расспрашивать, почему живут в чумах, не в рубленых домах – кругом лес. Пояснили, так жили тут деды и прадеды. Места здесь сырые, дом на болоте не поставишь. Хотя и рыбы в реке много, хочется поохотиться, потому что зимой требуется мясо. Избу за собой на охоту не потащишь, а чум разобрал, погрузил на сани или лодку – и на новое место, где в течение дня жилье готово. Условия для жилья были отвратительные. Шкурами обвешивали остов изнутри, в несколько рядов клали на землю. Посередине очаг из камней. Вверху дырка для дыма. Ни дверей, ни окон, только щель, закрываемая шкурой, для входа и выхода. Одежда из шкур. Вши ползали по шее и рукам. Зимой не мылись, только летом в реке. Стефан узнал, что вниз по течению живут несколько семей также в чумах, а дальше есть поселения из рубленых домов, те жители живут оседло, занимаются рыболовством, разводят скот. Ездили к соседями на собачьих упряжках.

Пробовали короба тащить собаками – не получилось. Снег был рыхлый, запруживал движение. Запрягались сами по двое в санки и перетаскивали имущество. Упросили пермяков-охотников сходить в селение, чтобы приехали на лошадях за ними. Дороги не было и лошади с трудом пробирались по переметам. Добравшись до селения Усть-Порыш, решили ждать весны, а потом двигаться дальше. Намучавшись в дороге, Стефан приболел. Хозяева, где остановился Стефан, отпаивали его настоями из трав и соком брусники. Молодой волхв, отец которого недавно умер от лихорадки, ухаживал за Стефаном. Он знал целебные свойства трав. Стефан убедился, что устюжане пользовались при болезнях такими же травами. Волхв пробовал камлить над Стефаном и читать заклинания. Стефан не мешал ему: «Если один человек желает другому добра от души, пусть делает». Своим помощникам: Герасиму, Питириму, Ионе запретил заходить в его жилище, вдруг поветрие какое-нибудь. Легкие хрипели как меха в кузне, душил кашель, тело горело. Волхов говорил, что так надо, болезнь скоро отступит. Через неделю жар спал, стала отходить мокрота. Три недели он провалялся в постели. Стефан обрадовался, что никто не заболел. В чум набивалось до двух десятков человек послушать Стефана.

Нападение

Как только сошел снег и вода в Каме стала спадать, прошёл слух, что по реке Кужве идут угры на десяти лодках, человек до ста, грабят прибережные селения. Стефан собрал народ, велел перенести чумы на пригорок и окружить их частоколом, а впереди выкопать ров и засыпать его сухим хворостом и берестой. Подобрал десятка два удальцов и пояснил, как только угры бросятся штурмовать крепость – затаиться, а в разгар боя подкрасться и забросать лодки факелами, пропитанными дегтем. На другой день прибежало несколько семей, рассказывали страшные новости – угры сжигают чумы и убивают старых и малых. На третий день дозорный известил, что лодки подплывают к берегу. Разбойники быстро выгрузились и размахивая кривыми саблями бросились к частоколу. Стефан, одетый в ризу с бронзовым крестом в руке, взошел на помост. День был солнечный, лучи солнца игра ли на облачении и кресте, ослепляя нападающих, те опешили перед стеной на рву. Лестниц у них не было. Схватили бревно и стали бить по воротам. Стефан дал знать, и со стены в ров полетели факелы. Ров вспыхнул по окружности, разбойники выскакивали из огня и бросались с берега в воду. В это время молодцы забросали факелами лодки, нагруженные воровским скарбом, которые быстро загорелись и поплыли кострами вниз по течению. Весть о спасении Усть-Порыша разнеслась по всей округе. Стефан пояснил: «Не во мне сила, а в вашем послушании и кресте Божьем, он отверг врагов». Немного оправившись от беды и похоронив двух зырян, погибших от стрел врагов, погрузившись на длинные лодки-долбняки, поплыли к устью реки Весляны.

Верность причинам

Селение оказалось небольшое. Рубленые дома. Жители говорили на родном русском, с оканьем. Узнал, что вверх по реке есть селения Шумилове, Довыдово, Серебрянка. Оказались крещенные, посреди деревни стояла часовенка. Батюшку выбирали на сходе. Народ был владимирский. После сечи с татарами на реке Сить и сожжения Владимира бежали сюда. Тут двенадцать деревень по Весляне. Князь, воевода и старейшины выборные. Веру за сто пятьдесят лет подзабыли. Праздники отмечают и христианские, и языческие, но крестят, венчают, отпевают по-христиански. Приехал князь Всеволод, который жил в Давыдове. Просил остаться тут Стефана навсегда. Сообщил, что в каждом селении есть дружины, в которых мужчины в возрасте от двадцати до шестидесяти лет. Связь держим дымами, летом – на лодках, а зимой – собаками. Есть вооружение: мечи, щиты, шлемы, татарские сабли, огромные скандинавские луки, стрелы, которые пробивают вершковую доску. Князь рассказал, что каждый год, как только откроются реки, нападают вогулы и печоры, а осенью, как встанут реки, приходят татары. Но, после Куликова побоища, стали заглядывать пореже и с опаской. В каждом селении есть детинец, в случае опасности собираемся там. Имеем запасы дров и хлеба на пару лет. Селения вытянуты вдоль рек – частоколом не огородишь и ров на десятки километров не выроешь. Лучшая защита – нападение. Разузнав о продвижении вражьих отрядов, устраивали засады.

На Семенов день, то есть в бабье лето, проводили не долгие сборы с военными играми. Решили, что Стефан оставит тут Иону. Вместе облюбовали место для храма, составили чертежи. Князь Всеволод порадовал Стефана, владимирцы всегда были умелые строители.

Возвращение к Вере

В середине лета на Ильин день Стефан караваном подплыл к Усть-Косе. С ним увязались владимирцы. Объясняя, что в Усть-Косе у них есть родня. Селение располагалось по берегу Камы и Косы. По Каме жили зыряне, а по Косе тверчане. Между Тверью и Москвой шла постоянная междоусобная война за великое княженье. Татары поддерживали то московских, то тверских князей, по принципу Рима: «Разделяй и властвуй». Поселения располагались по годам вражды между Тверью и Москвой. Уходили родами, семьями, но в большинстве мужчины. Женились на зырянках. Женщины они услужливые, послушные, спокойные, не крикливые. К верховодству в семье не рвутся, трудолюбивые. За тверчан выходят замуж с радостью. Мужики тверчане мастеровые. А веру тверчане порастеряли. Если у владимирцев, на Весляне, порядок, то у тверчан каждый на деревне норовит князем стать. При нападении татар, булгар или угров общего отражения организовать не могут. На общем сходе просили Стефана: «Побудь тут у нас, поживи, соорганизуй нас». Дома стояли на высоких повитиях, с бычьими пузырями в окнах, во дворе летники, погреба, амбары. Стефан решил побыть тут подольше, вернуть людей к вере, пока они не растеряли ее совсем. Отсюда были выходы по притокам Камы во все четыре стороны света. Узнал, что в старину досюда доходили новгородские ушкуйники, зимовали тут не одну зиму и оставили русское название реке Коса. Сюда приезжали торговать булгары, вятичи, привозили зерно и муку. По Каме делали набеги булгары, а позже татары. Место оказалось шустрое. Местные зыряне называли себя пермяками. Язык их немного отличался от зырян, особенно в названии бытовых предметов. Было много заимствований из булгарского, угорского языков. Начали строить храм всем миром, и зыряне, и пермяне, и тверчане. Рядом с храмом строилась школа на два класса. Обучение велось на русском языке. Молодежь пермян толково говорила на русском. Занятия зимой проводились каждый день, а с весны до осени только по воскресеньям. Храм строили на фундаменте. С горы возили крупные камни песчанника. Отправили в Нижний Новгород гонцов за колоколами. Осенью пригнали на плотах колокола. По седьмицам народ толпами собирался посмотреть строительство храма. В селе нашлись умелые кузнецы. Из залежей зеленой глины, которой в лесах было полно, плавили медную руду. После переплава лили кресты, чашки, подсвечники. На Покров храм освящали. Народ запрудил окрестности. Процессия три раза обошла вокруг храма под колокольный звон. Стефан возложил Питирима настоятелем храма. В помещение школы желающие заниматься не вместились. Пришлось детей отделить от взрослых. Взрослые обучались в церкви, а дети в здании школы. Для письма доски пропитывали дегтем и писали мелом, но мел втирался в доску, терялась четкость. Стали лить медные листы и чернить их. По черному полю медной доски мягко писалось и стиралось. Доски держали на коленях, но медь отдавливала колени. К концу занятий ноги немели. Пришлось делать наклонные столы.

Мирская помощь

С первым снегом пришла тревожная весть, в селениях по реке Вымь голодают. Год оказался засушливым.

Стефан незамедлительно скупил хлеб на ярмарке у вотяков и булгар. Стала проблема, как перевезти на Вычегду. Если на лошадях, то на переходах в Сысолу обоз застрянет в лесах. Снега навалило по брюхо лошадям. Зыряне подсказали, что в старину большие грузы возили на лосях, в некоторых селениях есть прирученные лоси. Две недели ушло на розыск езжалых лосей. Караван из сорока подвод с отцом Герасимом отправлялся на Вымь. Обоз пришел на Масленицу. Когда запасы муки кончились, люди толкли и ели липовую кору

Храм

Весной 1387 года Стефан на лодках дошел до селения Бондюг. Это северная верхняя точка Камы, отсюда она резко поворачивала на юг. Места очаровательные. Холмистая местность. Огромные поляны, мелколесья и заливные луга. У селян много скота. Из яровых сеяли только овес. Голубые поляны льна переливались в лучах солнца. Ткацкие станки были примитивны, но холсты делали сами. Носили нательные рубахи и штаны. Дома рублены из сосняка, светлые и звонкие. Печь стояла в другой половине дома и одна сторона выходила в большую комнату – светелку, в которую дым почти не попадал. Народ оказался приветливый, волхвов почитали как своих. В каждой избе в переднем углу стоял истукан «Воитель» – хранитель очага. Про «Золотую Бабу» – богиню с двумя младенцами, ходили слухи, что она в горах на реке Вишере.

Селение жалось к крутому берегу, было обнесено частоколом из высоких бревен. С внутренней стороны, вдоль стен, настил из плах для воинов. В каждом доме у входа висело вооружение: кольчуга, мечи, рогатины, луки и стрелы. Стефану пояснили, что как только встанут реки и покроются льдом болота, отряды татар как саранча налетят из-за Камы. Стефан предложил – на утесе, при впадении речушки Вожмы, построить храм – крепость. Согласились: «Если ваш бог сильнее нашего – будем веровать в вашего, а то наш Ен забыл нас и не помогает отгонять татар». При последнем набеге татар волхв сбежал и больше не появлялся. Стефан предложил его сыновьям принять христианскую веру и служить ей. В храме будут нужны служители культа. Сыновья согласились, так как с детства помогали ему в волховстве и другого ремесла не знали. Грамоту восприняли быстро. Парни оказались понятливые.

Храм решили строить небольшой, но каменный. Полтора года ушло на постройку храма. Строили добротно. Камни подгоняли, шлифуя друг о друга. Окна сделали у потолка в пол-аршина шириной. Воин в кольчуге в такое окно не пролезет. Окна можно было использовать как бойницы. По кругу соорудили помосты для защитников. Крышу выложили плитняком. Деревянную колокольню поставили подальше, чтобы в случае пожара не рухнула на храм. Стены решили украсить росписью. Всю зиму в домах толкли цветные камушки, а потом на переваренном льняном масле растирали в краску. Стефан приметил, как дети пермяков рисуют на мокром песке, на бересте. Задумал создать школу иконописи. Подобрал шесть наиболее одаренных детей. Стали рисовать иконы на липовых досках. Даже неудачные творения Стефан велел сохранить, говорил: «Научитесь писать лучше – подправьте их, в каждой иконе вложен ваш труд и вдохновенье, а значит и частица души, замазывать их – грех. Поправьте и разойдутся в другие храмы». По старости времени росписи в Вожмской церкви разрушились, но одна из икон, написанная лично Стефаном, сохранилась и находится в музее.

Чердынь

Весной 1389 года Стефан отправился вниз по Каме до устья Вишеры. Поднялся вверх по Вишере до Колвы и Чердыни. О чердынском городке Стефан слыхал еще в Устюге, знал, что основали его новгородцы, переходя с верховьев Вычегды по Неми на Вишеру. Новгородцы знали, что место это богато не только пушниной и солью, но и драгоценными камнями, которые находили в ручьях, впадающих в Вишеру. Стефан нашел заброшенный отстрожок и небольшое поселение около него, с тремя группами домов, зырян-пермяков, вогулов и чучканов (Печора). Говорили на смешанном языке. Дома были никудышные, низенькие, чтобы войти в дверь, надо было согнуться в три погибели. В домах кроме лавок вдоль стен и стола ничего не было. Жители пояснили, что часто приходят то вогулы, то татары и забирают одежду, утварь, поэтому они хранят все свое имущество в расщелинах скал или пещерах, так надежнее, а сами хоронятся в остроге. Тут место рыбное и продувное, комаров и мошек нет. Они не просто так тут живут, а охраняют Золотую Бабу – их богиню. Стефан спросил: «А вы ее видели?» «Мы не видели, а старики видели, там, в верховьях Вишеры, в горах», – ответили жители. Стефан верил и не верил. Это больше походило на легенду. Стефан собрал народ, пояснил, с какой целью пришел. Пристыдил, выговаривая: «Почему заброшен острог? Обветшал? Лет через десять он рассыплется совсем. Где будете от набегов отсиживаться?» Решили всем миром острог восстановить и построить небольшой храм-часовенку. Для ведения службы оставил послушника Никодима. Людей больше всего радовало, что есть кому последнее слово сказать, душу очистить и помолиться за грехи свои и близких. Обещали столовать Никодима, церковь содержать во благе, невесту подыскать добрую. В первые дни бабьего лета Стефан отправился из Чердыни вниз по Каме с подарками от жителей Колвы и Вишеры. Надо было доложить митрополиту о делах сотворенных. Пять лет подвижничества, пять лет неустанной работы по приобщению к христианству народов Камы, Вишеры, Печоры.

Москва

В Москве о подвижничестве Стефана были наслышаны. О его деятельности ходили легенды. Митрополит Киприян встретил его на Москве-реке. Принял в своих палатах. Велел не только рассказать, но и описать. На третий день собрал священный собор и ставил в пример его стоическую деятельность и подвиги его во имя веры Христовой. Князь Московский Василий Дмитриевич пригласил Стефана к себе. Устроил пышный прием. Представил боярам, купцам, князьям, заграничным гостям, послам и сказал, что миссия Стефана была не только проповедническая, но и приобщения северного края к земле Московской и что где бы он ни был, он ставил храмы во имя Господа Бога и князя Московского. Присоединял земли с людьми, лесами, реками, лугами к земле Московской. На что присутствующие ответили согласием. Князь попросил Стефана закрепить свои деяния и дал денег на постройку храмов, как деревянных, так и каменных, на оснащение их, содержание служителей, пока сами не обзаведутся землей и не будут иметь дары и приношения.

На Рождество 1391 года Стефан навестил Сергия Радонежского. Гостил неделю, засиживались за полночь. Сергий радовался деяниям своего ученика, его устремлениям и помыслам. На крещение отправился в Устюг. Матушка не дождалась Стефана. Побывал на могилке, за которой ухаживал племянник Иван.

Противостояние

Донесли горестную весть, что летом 1388 года спускались вниз по Вычегде несколько отрядов вогулов и подожгли церкви и часовни по Выми, Сысле и Вычегде. Староновгородцы один из отрядов вогулов разгромили, другие ушли в верховья Вычегды, на Печору. В Усть-Выми новый храм, построенный Зосимом, вогулы сожгли. Зыряне снова поклонялись своим идолам и богам. Подплывая к Усть-Выми, Стефан видел, как на берегу сотни людей водили хороводы у старой полузасохшей березы, которой они раньше поклонялись и приносили к ней дары. Стефан тогда не трогал ее, чтобы не раздражать людей, а миром и проповедью отучить людей от поклонения дереву.

Сообщили, что Зосим ушел на Сысолу, к староновгородцам. Пришлось начинать все сначала. На этот раз Стефан имел при себе грамоту царя Василия Дмитриевича, вооруженный отряд из Устюга, служителей культа из Москвы и Великого Устюга – полный церковный собор. На другой день собрал народ и объяснил, что не гоже поклоняться дереву, которое создание божие. А Бог над нами и в нас один. Пригласил Вычегодского князя Пама, который явился со свитой волхвов и гадателей. Стефан принимал его в большой полотняной палатке. Упредил, что отныне он подданный Московского князя и должен исполнять его волю, иначе будет арестован и отправлен в Москву. Воины оттеснили волхвов от Памы и окружили его. Пама дал полное согласие подчиниться воле Москвы, собирать подати с населения, установленные царем, и привозить их в Усть-Вымь, молодежь приводить к христианской вере. Волхвы упали на колени, рвали на себе одежды и волосы, молили не трогать их, а также не преследовать старых людей, они привыкли жить по дедовским законам и поверьям. Стефан дал согласие, но велел кумирны разобрать, а на их месте построить церкви и часовни.

Заставил старую дряхлую березу сжечь. Но на это волхвы не согласились, говорили, что деды и прадеды поклонялись ей, и она приносила им удачу. Рука наша на нее не поднимется, и они не хотят наводить несчастья на род зырян. Стефан страже дал указанье ночью березу убрать. После полуночи накинули на вершину веревку и стали рубить ствол. Береза закременела, от топора сыпались искры. Пришлось вокруг березы разложить костер. В селении увидели огонь, стал народ собираться. Стража копьями оттеснила толпу. С одной стороны ствол прогорел до дупла. Горелый ствол стал поддаваться топору. Натянули веревки, дернули, и береза с грохотом рухнула в Вычегу и поплыла вниз по течению. Три дня выжигали пень, пока не сравнялся с землей, потом на этом месте построили храм Архангела Михаила.

На месте первой часовни Благовещения Пресвятой Богородицы воздвигнули церковь Николая Чудотворца. Вокруг храма Архангела Михаила соорудили церковно-приходскую школу, приют для престарелых зырян, дом для служителей, мастерские по производству церковной утвари, шитья для облачения. Разработали карьер для добычи камня. Поселок за год разросся. Стефан настаивал, чтобы дома ставили по одной линии, с обязательными дымоходами, на каменных фундаментах. Наладил постоянную связь с Устюгом. В Вымь и Усть-Сысолу потянулись устюжане и стали обживаться на новом месте.

Татарский набег

Стефан считал, что Усть-Вымь защищена от врагов с севера и восток непроходимыми лесами, а с запада – Московским княжеством, думал, что татары сюда не сунутся, край бедный, поживиться нечем. Но в 1392 году большой отряд татар до тысячи человек, разорив Великий Устюг, по льду Вычегды пришел в Усть-Вымь. Стефан не смог организовать отпор. Зыряне по рекам ушли в леса, а устюжан и монахов было недостаточно для обороны. Стефан, погрузив самое ценное, отправился на Сысолу к староновгородцам. Они к этом времени обнесли поселение рубленой стеной, колодцы засыпали мокрой глиной, стены снаружи обмазали известью. Глубокий ров окружал селение. Староновгородцы были отменные воины, каждую осень проводили игры по отражению врага. Ударили сильные морозы, лед на реке вспучился и в грохоте взрывался. От бескормицы коней и жестоких морозов татары не пошли вверх по Вычегде, а разграбив Усть-Вымь, повернули назад. Вернувшись в Усть-Вымь, Стефан стал строить детинец и новый собор по типу Вежемской церкви в Бондюге.