Агент 008 в Зазеркалье

35. "Цепь"

36. Бегство (при полной безнадёжности) – лучшая уловка

Джон покачал головой. Стремление аналитиков представить зазеркальцев похожими на русских ему не нравилось. Зачем было делать такой перевод? Это походило на подгонку фактов под заранее принятые представления. А если зазеркальцы на самом деле совсем другие?

Он нашел по оглавлению, которым, к счастью, аналитики не забыли снабдить свой толстенный перевод, уловку № 3 «Зарезать чужим ножом».

Уловка № 3. Зарезать чужим ножом

Сгубить противника косвенным путем, не афишируя себя, чужими руками. Уловка подставного лица, алиби, заместителя.

Уничтожить или ослабить противника чужими руками. При ликвидации или ослаблении противника чужими руками организатор может иметь вид или лица, совершенно не имеющего отношения к данной проблеме, или миротворца, судьи, стоящего над схваткой.

Использовать третью силу против врага или для решения своих задач. Третья сила не знает, что она – орудие в чужих руках, либо даже знает, но все равно является Вашим орудием.

Когда одна сторона конфликта проигрывает, она может обеспечить вступление в битву союзников, сохраняя свои силы.

Пример уловки № 3. Положенная под алтарь грамота Великого князя Московского

Великий князь Московский Иван III Васильевич[1 - (также Иван Великий) (1440-1505)] стремился к захвату Новгородской земли. (Тем более что Новгород, боясь Москвы, стал искать помощи у Литвы, несмотря на вражду между православными и католиками).

В Великом Новгороде было принято, что правит вече, а для защиты города нанимают князя со дружиною. Чтобы как-то уравновесить обращение к католику Казимиру, великому князю литовскому, защищать город был приглашен[2 - в 1470 году] православный князь Михаил Олелькович, сын киевского князя и тетинич Ивана III.

Иван III приказал вызнать, как зовут всех опытных сотников и храбрых дружинников князя Михаила Олельковича, и написал грамоту, в которой говорилось следующее: после подчинения Великого Новгорода княжеству Московскому брат мой (что двоюродный – не написал) князь Михаил Олелькович, а также все перечисленные сотники и дружинники получат столь же высокие должности в Московском княжестве. Кроме того, все земли и казна Великого Новгорода будут поделены между ними.

Затем князь Московский, спросясь еще совета своего сторонника, митрополита Новгородского св. Ионы о лучшем месте и именовании, за один день воздвиг за городскими стенами бревенчатый храм в честь Симеона Богоприимца. Святой Иона, ничего не знавший о той грамоте и замысла князя московского, в тот же день освятил храм и совершил в нем Божественную литургию, а Иван III подложил под алтарь грамоту и поцеловал крест, что не нарушит заключенного с дружинниками Великого Новгорода договора.

Когда новгородское вече узнало об этом событии, оно уверилось в измене князя и дружины и всех их, разгневавшись, выгнало со службы[3 - в 1471 году]. Обиженный князь Михаил Олелькович уехал в Киев, а уходя, разграбил Старую Руссу, чем невольно подтвердил поклеп.

Таким образом Иван III не только избавился от новгородской дружины, но еще и использовал для этого само правительство Великого Новгорода. Теперь великий князь Московский без труда мог захватить новгородскую землю в то время, как новгородцы посылали послов к великому князю литовскому и королю польскому Казимиру Ягеллончику, прося защиты от Москвы.

Уловка № 10. Спрятать нож за улыбкой

Скрывать опасные намерения за показным дружелюбием и красивыми словами. Уловка притворства, двуличия, головы Януса, усыпления внимания, поцелуя Иуды.

Добейся доверия, внуши противнику спокойствие, скрывая свои планы; когда добьешься, осуществляй.

Тактик заискивает перед противником и льстит ему, вызывая доверие, а тогда тайно нападает на него.

Пример уловки № 10. Змея сбрасывает кожу

(Не путать с уловкой № 21 Ящерица отбрасывает хвост – там это отбрасывание – уловка для отвлечения внимания при бегстве, а здесь – аллегория смены образа, скорее, для атаки).

Один из главных участников войны за наследство Дмитрия Донского, его внук Дмитрий Шемяка[4 - ум. в 1453 году] и брат его, Дмитрий Красный, сыновья Юрия Дмитриевича, поддерживали отца в отстаивании прав на великокняжеский престол. Однако, когда Юрий, едва успев второй раз стать великим князем[5 - в 1434 году], скончался, и престол занял оказавшийся в этот момент в Москве Василий Юрьевич Косой, заявили удачливому старшему брату: «Аще не восхоте Бог, да княжит отец наш, а тебя и сами не хотим» и поддержали против родного брата – двоюродного, Василия ?? Темного, за которым, убегавшим после поражения в битве, как раз гнались по приказу отца[6 - Надо сказать, что ни Василий Юрьевич не получил еще тогда прозвища Косой, ни Василий Васильевич – прозвища Темный. Косому позже выколол глаз еще не Темный, когда тот попал к нему в плен после поражения в битве, а его союзники в это время взяли в плен союзника победителя, Брюхатого, обещались отпустить за выкуп, выкуп получили – и не отпустили. Вот за вероломство союзников один стрыевич и наказал другого. А Темному потом выкололи оба глаза Шемяка и Красный, в частности, за брата своего.]. И такое бывало.

У татар параллельно продолжалась борьба за власть в Орде, и они то привлекали русских князей на помощь (суздальско-нижегородские князья имели тесные связи с ордынцами), то являлись за данью, то еще что[7 - В 1439 году казанский хан Улу-Мухаммед стоял 10 дней под Москвой и разрабил ее окрестности. Василий ?? на это время из Москвы удалился, оставив оборону на воеводу Юрия Патрикеевича. В 1443 году царевич Мустафа, устав от степной жизни (стояли сильные морозы), обосновался в Рязани. Но Василий ?? с объединенным русско-мордовским войском победил его на реке Листани. Мустафа был убит. В 1444 году хан Улу-Мухаммед захватил Нижний Новгород и Муром, но Василий ?? под Муромом разбил его войско. Летом 1445 года Василий ?? с объединенными русскими войсками в сражении у окрестностей Суздаля потерпел поражение от казанского войска под командованием царевичей – Махмуда (Мамутяка) и Якуба, сыновей хана Улу-Мухаммеда.]. В результате сам Василий II и его двоюродный брат Михаил Верейский были взяты в плен, но уже осенью были освобождены.

Во время пребывания Василия в плену великим князем был Дмитрий Шемяка. Освобождение Василия и Михаила не обрадовало его, тем более что оно произошло при подписании Василием кабального договора[8 - Кроме большой суммы денег (по новгородским сведениям «окуп» составлял 200 000 рублей, по псковским сведениям 25 000 руб., да и то только обещанных, и привел с собой 500 татар, по тверским сведениям с ним приехали «Татарове дани имати великиа, с собе окуп давати Татаром», московские летописцы обозначили обещанный Василием ?? окуп как «сколько сможет» – непонятно, много это или мало), ряд городов были отданы на кормление. Также было создано в пределах России, в Мещере Касимовское ханство, первым ханом которого стал сын Улу-Мухаммеда – царевич Касим.].

С этого времени тверской князь Дмитрий Шемяка не поддерживал Василия II, а боролся с ним, и пытался организовать отпор татарам, приведенным Василием на Московскую Русь.

Таким образом, Шемяка успел два раза поменять свое отношение к Василию Темному, превратившись из его противника в союзника и обратно, подчиняясь политической необходимости. Ведь мудрая змея сбрасывает кожу не один раз.

Глава 1. Агент

Мягкое покачивание автобуса располагало к неторопливым и приятным мыслям, но воспоминания, назойливо лезшие в голову Фаста, и отвлекавшие его от изучения труда аналитиков английской разведки, консультантов по Зазеркалью, совсем не были такими. Особенно острую душевную боль он испытывал, когда перед его мысленным взором возникало прекрасное лицо Мэй Ю.

То он вспоминал ее лицо трагически застывшим, но и в смертельной опасности не искаженным страхом, освещенным багровым пламенем – в горящем вертолете, откуда он спас ее, рискуя и жизнью, и благополучным выполнением задания (причем в тот момент он затруднился бы определить, чем ему труднее рискнуть – позже при таком выборе никакого затруднения не возникало, что вызывало законное недовольство начальства), и заслужил ее уважение и восхищение, вскоре превратившееся, как ему показалось, в любовь…

То он видел ее лицо изысканно-прекрасным, с застывшим на нем сложным выражением, предписанным церемонией приема у императора – на съемках исторического фильма, съемочная группа которого служила прикрытием шайке контрабандистов, о чем Мэй Ю знала, но вот о том, что контрабандисты прикрывали кое-кого, интересующего по долгу службы агента 008 Джона Фаста, она не подозревала…

Но чаще всего перед его мысленным взором являлось ее "ночное" лицо, с расширенными зрачками полуприкрытых веками глаз и полуоткрытыми губами… а еще – униженное, злое, но все равно прекрасное, в тот последний раз, когда он ее видел…

Да, никогда еще Фаст не отправлялся на задание с таким плохим настроением. Это не обещало ничего хорошего тем, с кем ему придется столкнуться. Особенно – женщинам. Но и мужчинам тоже должно было достаться… Озлобленность Фаста только увеличивалась от того, что в глубине души он понимал ее необоснованность и несправедливость.

Такая уж у него судьба. Он не имеет права брать на себя ответственность за жену и детей, которые могли очень скоро сделаться вдовой и сиротами. Да что там! Само ожидание его невозвращения, более долгое, чем счастливые передышки между отсутствиями, может за короткое время превратить цветущую юную спутницу жизни в бледную истеричку с трясущимися руками – он-то видел жен других агентов, оказавшихся не столь честными и порядочными, как он – так он считал. Иногда, в минуты острого недовольства собой, Фаст начинал думать, что на самом деле причиной его нежелания обзаводиться семьей было подсознательное стремление обеспечить себе свободу действий во время задания, действий, которые могли бы оказаться не вполне джентльменскими, если бы его кто-то ждал дома. Иногда так и получалось: его кто-то ждал дома, и это его стесняло.

Но уж, конечно, Мэй Ю давно покинула его дом, по крайней мере, он на это надеялся – после того, что произошло!

А ведь ничто не предвещало несчастья. Когда шеф вызвал Фаста – что почти наверняка означало новое задание, потому что по предыдущему, из которого привез Мэй Ю, Фаст отчитался полностью – Мэй Ю жила у него уже две недели и, казалось, от образовавшейся идиллии недалеко до счастливого брака. Как же он мог до такой степени ничего не видеть! Он, считающий себя прекрасным психологом! Счастливого брака! Хорошо, что до этого не дошло!.. Но – нет, он не мог заставить себя думать, что все к лучшему, пока еще не мог. Тот несчастный день снова и снова всплывал в его памяти.

Телефон зазвонил утром, когда они с Мэй Ю пили кофе с булочками. Булочки, очень свежие, Фасту привозили из лучшей хлебопекарни по специальному заказу, а кофе готовила Мэй Ю, ей очень нравилось современное кухонное оборудование. Отчасти оно было куплено Фастом специально для нее, когда он об этом узнал.

Телефон звякнул один раз и умолк. Фаст подошел к нему и нажал кнопку вызова на экран номера звонившего и одновременно – другую, малозаметную кнопочку сбоку, позволявшую выдать номер даже такого кратковременного звонка, который обычный телефон с автоматическим определителем номера не мог бы зафиксировать. На экране появились цифры, которые на самом деле не имели никакого отношения к номеру телефона шефа, потому что телефон шефа изображал телефон с любым требующимся номером. В данный момент цифры поддельного номера сообщали Фасту, в каком универмаге на этот раз состоится операция отрыва от возможных хвостов соперничающих разведок, и когда – с точностью до секунды. Фаст посмотрел на часы и стал собираться, отложив чай на после возвращения. (Этот чай так и не был им выпит).

Ему показалось, что прекрасная Мэй Ю огорчилась их расставанием больше обычного, но, наверное, это он придумал потом. Во всяком случае, задерживать его она, конечно, не пыталась. Теперь он думал, какую роль сыграл его поспешный уход и могло ли все быть иначе – более чем странные размышления для секретного агента!

Как обычно, объехав несколько универмагов, некоторые из них иногда служили местами встречи с шефом, большая часть – нет, и посетил в них одежные отделы. Он искал костюм, но все примеряемые ему не нравились. Чем ближе был нужный универмаг, тем тщательнее Фаст контролировал время. И, наконец, в условленной кабинке для переодевания, когда он примерял очередной костюм, условленная секунда настала.

Немедленно Фаст шагнул прямо в левую часть зеркала, которое именно в это мгновение крутанулось вокруг вертикальной оси и пропустило его. Одновременно его коллега (кто именно, он не знал), загримированный под него с абсолютной точностью, в таком же костюме, как примеряемый Фастом, проскочил из-за правой стороны зеркала в переодевательную кабинку. Он должен был переодеться в костюм Фаста и продолжить тур по универмагам, давая возможность следить за сигналом, если в костюм уже успели вколоть жучок, в каком-то универмаге купить, наконец, костюм и ехать домой к Фасту. Если наблюдатели при этом потеряют его, это их дело, но, скорее всего, не потеряют, и убедятся, что 008 вернулся домой. Мэй Ю угостит его чаем, а вскоре придет Фаст под видом электрика и они произведут обратный обмен…

Как потом понял Фаст, на этот раз двойник, пренебрегая всеми правилами конспирации и дисциплиной, поехал прямо к Мэй Ю. Иначе при столь кротком свидании с шефом Фаст-электрик приехал бы даже раньше его. И он не снял маску Фаста…

Хотя все равно Фаст не мог поверить в то, что Мэй Ю могла обмануться. Для этого "двойник" должен был иметь какие-то дьявольские актерские способности, каких Фаст – как-никак, поневоле тоже хороший актер – никак не мог себе представить. Теперь ему начинало казаться, что шеф, возможно, специально все организовал. Предложил подумать, а сам уже все рассчитал – как Фаст через десять минут после прихода домой позвонит по условному номеру и передаст свое согласие на это сомнительное задание.

Вообще в последнее время у Джона появились какие-то смутные подозрения насчет шефа – скорее всего, несправедливые. Притом, что у него не было никаких доказательств того, что шеф стал плохо к нему относиться, много ли стоят ощущения? Нет, наверное все-таки "двойник" сам все организовал, правильно рассчитывая, что Фаст докладывать не будет…

Джон снова вспомнил мерзкую улыбочку на резиновом подобии своего лица, с которой "двойник" говорил противным тонким "аристократическим" голосом: "Ну, ноль ноль восемь, мы же культурные люди…" – показывая глазами на окно, через которое кто-то якобы может наблюдать за ними, когда Фаст хотел набить ему морду…

Фаста, конечно, в тот момент подобные соображения не могли остановить. Но он с удивлением и яростью обнаружил, что встретил в лице этого неизвестного порученца шефа достойного противника! И даже намного превосходящего, как Фаст вынужден был признать теперь. Град ударов, которыми Фаст осыпал мерзавца, был блокирован без видимого напряжения, на ходу, когда тот не спеша шел к двери… дошел, открыл и исчез.

Это воспоминание неизменно приводило Фаста в бешенство. Тем не менее, тогда он, действительно, не стал ничего докладывать шефу, а просто позвонил о согласии, и, как был, в комбинезоне электрика и даже с профессиональным чемоданчиком отправился на тренировочную базу армрестлеров, одним из которых он должен был стать на время выполнения задания, рассчитывая спортивный костюм и все необходимые мелочи купить потом – лишь бы не оставаться в обществе Мэй Ю ни одной лишней секунды.

Задание… Никогда еще Джон Фаст, агент 008, не получал такого странного задания. Буквально "пойди туда – не знаю куда, отыщи то – не знаю что"! Надо было проникнуть в Зазеркалье и узнать там нечто непонятное. Узнать все. Узнать, как и что…

Фаст вспомнил, как он, внутренне улыбаясь, слушал шефа, с серьезным видом излагавшего ему элементарные сведения о Зазеркалье, много раз печатавшиеся во всех газетах и известные каждому школьнику. Ведь с тех пор, как маги наладили устойчивую связь, туда и обратно катается много миссионеров, дипломатов, коммерсантов, спортсменов и туристов. Поскольку Зазеркалье – отражение этого мира, зазеркальцы называют мир, по Платону, "миром идей" и к посетителям относятся с благоговейным уважением.

Но вскоре он перестал улыбаться, потому что шеф все с тем же спокойным и серьезным выражением лица, исключавшим розыгрыш, стал излагать вещи совершенно неожиданные. Оказывается, из всех посетителей Зазеркалья только туристы и спортсмены довольны все и полностью. Сначала пропали двое миссионеров, осмелившихся выйти за пределы видимой области Зазеркалья, разрешенной для пребывания, и ничего не удалось узнать об их судьбе. Потом потерпели финансовый крах некоторые из коммерсантов, имевших дело с Зазеркальем – причиной была их чрезмерная доверчивость к обещаниям партнеров, которые они не смогли выполнить по объективным причинам. Дипломаты забеспокоились. С той картиной жизни в Зазеркалье, какая создалась у них по рассказам зазеркальцев, ничто не грозило даже нарушителям запретов и наивным коммерсантам. Что, если зазеркальцы неискренни? Скрыто недружелюбны? Готовят вторжение или почти столь же неприятный внутренний переворот с отказом платить долги?..