Среди зомбей. Утопия. Конспект

3. Ана

Хотя операцию, при которой ребёнку вставляли чип для подключения к виртуальной реальности, создаваемой сетью, делали ещё в младенчестве, в детстве никого в виртуал свободно не пускали. Кому это нужно – получить ни на что не годного получеловека, не собирающегося ничему обучаться, потому что всё, чего он хочет – это жить в виртуале, где можно выбрать себе любое окружение и любую жизнь. В конце концов, правда, это и получалось, но сперва человек должен был получить какое-то образование и развить мозги, усвоить какие-то полезные навыки и развить руки, позаниматься физкультурой и развить хоть немного своё тело и так далее.

Сетеботы-воспитатели, созданные и контролируемые сетеразумом, очень дозированно допускали использование виртуала для обучения. Такое обучение всегда очень нравилось и воспринималось как игра, всё равно, насколько сложным оно было. Учителя использовали его как награду за хорошее поведение и старательное обучение, которой можно было лишить за непослушание, отсутствие прилежания на других уроках, проводимых в традиционном древнем стиле, и так далее.

Но всё-таки, пусть только как награда, пусть немного, виртуал использовался. При этом сетеразум узнавал, кто из детей, к их несчастью, или, на самом-то деле, к счастью, не способен полноценно включаться в виртуал. То есть жить там, как в реале. Они были на всю жизнь обречены останавливаться на стадии примерно шлема дополненной реальности, когда жить в неполноценном, по ощущениям, виртуале помогает собственное воображение, но в реальность происходящего меньше веришь, чем не веришь. Эти обречённые жить в реале и были элитой, как их называли остальные, или проклятые, как считали они сами.

* * * *** * * *

Девочка Ана была из их числа. Её, как и прочих элитных детей, отделили от сверстников, поместили в лучшие условия и воспитывали и обучали отдельно. Ей, как и многим проклятым, хорошо давалось программирование, которое и должно было стать её профессией. По большей части сетеразум обновлял составлявшие его программы сам, но в некоторых случаях хитрости самообучающихся нейронных сетей не хватало для решения, требующего настоящего творчества, эффективнее оказывался всё-таки человеческий разум. По крайней мере, так предпочитали думать сами программисты. Правда, в процентном отношении таких случаев становилось всё меньше; но сетеразум развивался вглубь и вширь, и программистов всегда не хватало.

Так что предстоящая девочке жизнь совершенно ясна. Она уже и сейчас, по сути, работает как программист, в порядке профессионального обучения, так же будет и дальше. Не суждено ей попасть в суперэлиту, от управленцев и функционеров требуются другие способности, впрочем, она про них почти ничего не знает. В работяги она точно не попадёт, это только для способных жить в виртуале. Скорее всего, за ней сохранят нынешний дом, точнее, этаж, и мини-парк возле него. Только наивный представитель класса работяг мог принять его за настоящий лес, да ещё ничейный.

Кто живёт на двух других этажах дома, она не знает. Похоже, прямо над ней вообще никто, или некто, круто помешанный на тишине. А с верхнего этажа звуки доносятся так тихо, что непонятно. Вряд ли они познакомятся. У дома свой вход на каждый этаж, и она ни разу с ними не встречалась.

Так вся жизнь и пройдёт, в индивидуальной работе. Ну и совместной с коллегами в сети. С ними же можно не только работать, но и дружить или враждовать в сети.

Вот что Ана рассказала мальчику о себе среди общения по поводу компьютерных игр.

О своих абсолютно бесполезных мечтах всё-таки попасть – как-нибудь! – в виртуал, испытать там замечательные приключения и найти, фигурально выражаясь, прекрасного принца на белом коне она, конечно, не сказала ничего. Толку-то – говорить о несбыточном?

4. Ан

Хотя мальчик происходил из класса работяг, гораздо более многочисленного, чем элита, его история была менее обычной, чем у девочки. Совсем, совсем необычной. И, несомненно, более опасной для рассказывания.

Окончив школу, дети становятся взрослыми, и, согласно давней традиции, никто более не имеет права пускать или не пускать их в виртуал. Попробовав этой сладкой отравы во время обучения, все они немедленно тонут в нём, как только это оказывается возможным. Ведь там гораздо лучше, чем наяву.

Но как быть с телом, у которого свои потребности? В конце концов, если оно умрёт, заброшенное хозяином, он тоже умрёт и не будет больше способен жить в виртуале! Тем не менее, как показывает опыт крысы с электродом, вживлённым в центр удовольствия, а также никак не искоренявшиеся до появления виртуала наркомания, алкоголизм и прочее, очень многие люди не способны повести себя рационально и позаботиться о себе в такой ситуации.

Проблема решилась просто. Желающий жить в виртуале сдаёт тело той или иной управляющей компании. Согласно заключаемому договору компания обязана заботиться о теле, вверенном её попечению: кормить его и заставлять испытывать полезные физические нагрузки. Для чего она управляет телом с помощью подключаемого к нему сетебота. Такие тела с подключенными ботами называют почему-то зомбами и зомбями. В зависимости от пола: он – зомб, она – зомбя. Но множественное почему-то осталось «зомби», наверное, по инерции. Только стало изменяемым.

Не совсем понятно, отчего такое название, ведь они не мертвецы и совсем не рвутся добраться до чьих-нибудь мозгов и сожрать их, как делают зомби в фильмах-ужастиках. Наоборот, свои сдали напрокат.

Правда, отчасти они похожи на граждан постиндустриальной эпохи, получающих всю инфу из «зомбоящика», те тоже, в основном, удовлетворялись потреблением его «инфы», а не пытались выносить мозг другим гражданам. То есть пытались, но только некоторые, самые активные из них, а больше, всё-таки, этим занимались те, кто сидел в зомбоящике и кормил граждан своей «инфой».

Дойдя до истоков термина, можно видеть, что первоначальные зомби, изготовленные из сограждан колдуном-вудуистом, ни на кого не охотились, а тихо копали хозяину огород в качестве бесплатной рабочей силы. То есть самое оно. Но как-то странно предполагать, что термин из такой древности. Обычно для названия нового явления вспоминается что-то самое недавнее.

Взамен обеспечения здоровья доверенных ей тел компании имеют право использовать их на каких-то работах. Чем и занимаются. То есть это не благотворительность, а разумное вложение капитала.

В качестве части вычислительной мощности сети, как оказалось, люди не очень хороши, слишком сложно заставить их мозги, даже под полным сторонним управлением, заниматься бессмысленными для них расчётами, будь они арифметическими или логическими: много ошибок, сложный контроль, медленно… И, при большой нагрузке, вредно для психики.

Так что работа, в основном, физическая и понятная для людей, как если бы они занимались ею, будучи в сознании. Хотя, будучи в сознании, они бы на такую согласились только под очень большим социальным давлением. И не за такую зарплату. Но кто их будет спрашивать, зомбей?

Время от времени владелец/ица тела приходит в себя и проверяет, насколько компания хорошо заботится о теле. Иногда владелец/ица, не удовлетворившись состоянием тела, слишком, по его/её мнению, эксплуатируемого в виде зомба/зомби, меняет управляющую компанию. Хотя компании, естественно, от такой практики не в восторге и более-менее стараются не разочаровывать клиентов слишком явно.

Впрочем, некоторые компании предпочитают быстро выжать из тел все соки, получая от них высокую прибыль, и плевать, что они у них быстро «разбегаются», они и так быстро выходят из строя в процессе эксплуатации. Владельцы такой компании могут попасть под суд, так как такое поведение является преступным нарушением договора с владельцами тел. А могут и успеть сбежать, вовремя почуяв, что дело пахнет керосином. Так что, если вы сдали тело такой компании, прельстившись большой суммой биткойнов за прокат – вам не повезло. Можете утешаться только тем, что таких невезучих клиентов всё же меньшинство, и гибель человечеству из-за таких, как вы, не грозит.

Некоторые клиенты осматривают своё тело прямо из виртуала, тогда как оно пребывает под управлением бота. Но это не очень надёжная практика. Управляющая компания может в этом случае подделывать с помощью бота предоставляемые данные. Зато она в этом случае, опять же, платит больше биткойнов за использование труда данного тела. И владельцу легче избежать разочарования своим физическим состоянием. Впрочем, таких тоже меньшинство. Лучше смириться с необходимость время от времени попадать обратно в своё тело со всеми его неприятными ощущениями, зато подольше прожить в виртуале.

Боты постепенно развиваются, усложняются, и доступный зомбям труд под их управлением становится всё более сложным. Разнообразнее становятся и возможные профессиональные травмы и заболевания, за которые полагается компенсация. Её, теоретически, следовало бы потратить на приведение тела в порядок. Но некоторые не очень осмотрительные личности предпочитают использовать биткойны в виртуале, забывая о том, что тело-то их собственное и от его здоровья и продолжительности жизни зависит и их жизнь в виртуале. Тут уже нельзя сказать, что их меньшинство: в основном, компенсация тратится и на то, и на другое, то есть как компенсация физической травмы и психологической травмы параллельно.

Управляемые ботами тела работяг не всё время проводят в труде на компанию. Она обязана предоставлять шестнадцать часов в сутки на сон, отдых, и даже развлечения, разнообразящие физические и нервные нагрузки тел.

Но многие управленцы, собственно, управляют и такой компанией, и занимают какую-то общественную должность, никто давно не имеет понятия о такой вещи, как конфликт интересов, потому что сетеразум не хочет тратить на это много времени, управленцы заинтересованы именно в таком положении дел, а у работяг нет права голоса в управлении, да оно им и не нужно. Поэтому никому нет дела до того, что лобби управляющих компаний среди управленцев время от времени добивается законодательного увеличения количества часов в сутках. Это в старинном законе не было предусмотрено. Сейчас сутки делятся на шестьдесят четыре часа, из которых на рекреацию по-прежнему отводится шестнадцать.

То есть, с самого начала это было две трети, а теперь – одна четверть всего времени, в 2? раза меньше. Тогда как работа отнимала раньше треть времени суток, а теперь три четверти – в 2? раза больше. Несовпадение ? ? ? (опять же – поразительно! – в 2? раза) вызывает между лоббистами управляющих компаний и другими управленцами формальные споры, к счастью для зомбей делающие очередное предстоящее увеличение количества часов в сутках долгим законодательным процессом.

Что касается развлечений, управляющие боты не только руководят действиями поднадзорных тел во время работы, но также исправно выгуливают их в общественных парках развлечений, в том числе, скажем, аквапарках, катают их на настоящих аттракционах (полезных для мускулов, в отличие от виртуала), водят на танцплощадки и так далее. По сути, зомбы и зомби, пусть неумело, подражают людям, как они вели себя когда-то в прошлом, отдыхая от работы. Люди об этом знают, и, вроде бы, большинство такой порядок дел устраивает, устраняя некоторые угрызения совести за оставшееся без хозяйского присмотра тело. Кого не очень устраивает, стараются не задумываться. В конце концов, какая разница. Сказавши А, приходится говорить и Б: сдав тело на такую работу, какая угодна компании, не возражай и против его отдыха так, как организует этот отдых компания. К счастью владельцев, сами они при таких развлечениях не присутствуют и не могут прийти в ужас от этой картины.

По каким-то своим критериям сетеразум сообщает ботам о подходящих друг другу парах тел. Зомб и зомбя образуют временную семейную пару, редко на время большее, чем нужно для рождения ребёнка. Которого немедленно сдают профессиональным воспитателям и забывают о нём. Если можно вообще применять к ботам термин «помнить». Владельцы тел чаще всего ничего не знают ни о том, что их тела образовали пару, ни о том, что у этой пары появился ребёнок. У них свои пары в виртуале. Или не пары, а разнообразные приключения. И не только с людьми по происхождению, но и с порождениями сетеразума. Память тела никому не интересна и подавляется ботом, а бот вообще не осознаёт себя как личность. По крайней мере, так считает сетеразум. Боты являются собственностью управляющей компании. Более того, их настраивают на то или иное поведение её программисты. Но поддерживает их существование и функционирование сетеразум. И он не без оснований считает себя настоящим повелителем ботов. Только людям об этом своём мнении не сообщает.