Проза. Рассказы книга 1

В 1960 году, посёлок вдруг посетил тогдашний генсек КПСС Никита Хрущёв, Со свойственным валюнтаризмом он приказал строить пяти и даже девятиэтажные жилые дома. Эстакады не выдерживали подобной нагрузки, и пришлось насыпать под фундаменты огромные дамбы.

Мой любимый отец устроился на те острова, и работал в «интернациональной» бригаде несколько лет. Сначала обычным подсобником, а потом верховым. Так назывался тогда человек, который сидел на самой макушке металлической вышки. Он отцеплял-прицеплял длинные трубы, что подавались в бурильный станок.

Как-то раз, во время приличного шторма, вид тысяч волн, катящихся по Каспийскому морю, хорошо «укачал» верхового. А тут ещё ветер сильный поднялся. Он не устоял на верхней площадке и сверзился вниз.

Тимофею тогда повезло. Каким-то удивительным образом он себе ничего не сломал и не получил сильной травмы. Отец отделался лишь сильным ушибом и лёгким сотрясением мозга. Правда, после того происшествия, его стали мучить головные мигрени. Они продолжавшиеся до самой кончины.

Рабочие смены на буровых длились двенадцать часов. Свободное время все люди были тогда предоставлены сами себе. Уехать на материк не имелось возможности, и сотрудники проводили их в общежитиях. Они отдыхали, а при хорошей погоде играли в волейбол через сетку. Чтобы мяч не слетел в Каспийское море, его привязывали тоненькой леской к высокой трубе. Те люди, что любили рыбачить, бросали спиннинг в солёную воду.

Выйти наружу в разыгравшийся шторм было довольно опасно. Эстакады поднимались над морем на шесть с чем-то метров, но волны порой, захлёстывали высокий настил. А шквалистый ветер дул с такой потрясающей силой, что мог легко унести человека. Поэтому, всюду имелись огражденья из стали и натянутые верёвки.

Через несколько лет, отец окончил вечерний энергетический техникум. Он получил диплом автомеханика и начал работать на бурильном станке.

В 1962 году, отец уговорил мою маму, переселится в Россию, в город под названием Куйбышев, ныне Самара. Мы уехали из благоустроенного предместья Баку, пересекли половину страны, и оказались в селе Большая Царевщина.

Нас поселили в одноэтажном бараке, что был расположен возле подножья Царёва кургана. Рядом стояла знаменитая православная церковь. Правда, тогда она не работала и служила в качестве склада.

К этому времени, и в Жигулёвских горах нашли очень большое месторождение нефти. Однако, мои дорогие родители не вернулись на промыслы. Они устроились в парк большегрузных автомобилей и проработали в данной системе до пенсии.

Хлебоуборка

В семидесятых годах пошлого века, инженеров из нашей проектной конторы вызвали к большому начальству. Там объявили, что нас сняли с работы, велели взять смену вещей на пару недель, а утром, отправиться на хлебоуборку в качестве автодиспетчеров.

Предполагалось, что мы будем руководить прикомандированными к колхозам водителями. А значит, следить за их дисциплиной, контролировать перевозку зерна и так далее.

То есть, станем вроде политкомисаров при военных частях, созданных из революционных матросов. Так я и попал в небольшую степную деревню. Оно обозначалось на карте, как Студенцы.

То ли, всегда там было довольно прохладно? То ли, когда-то давно там жило много студентов? Точно не знаю, но как бы то ни было, из этой затеи ничего толком не вышло

Существовала тогда в Среднем Поволжье огромная организация – Средне-Волжское Управление. В него входили все автомобильные предприятия области. Именно на эту контору, обком коммунистической партии всегда возлагал большую обязанность – доставить в загашники Родины урожай зерновых и прочих культур.

Кроме того, грузовики брали у всех, у кого они только имелись. Благодаря такой установке, крупные автопарки страны почти в полном составе выезжали в деревни. Ну, а перевозки в больших городах почти замирали.

Зато в сельской местности всё резко менялось в обратную сторону. Оторвавшись от семей и начальства, шофера там вели очень разгульную жизнь. Как говориться, что хоть святых за порог выноси. Поэтому, руководство не придумало ничего интереснее, чем поручить инженерам надзор за водителями.

Когда я приехал в деревню, то обнаружил автоколонну в тридцать с лишним машин самого различного класса и вида. Причём, всех их собрали «с бору по сосенке».

Водители от Средне-Волжского Управления, относились ко мне, как к незначительной, но очень зловредной персоне. Она может доставить им огромные хлопоты и, плюс ко всему, лишить заслуженной премии. Поэтому, они делали вид, что всё же мне подчиняются.

Зато все остальные, вели себя так, как анархисты батьки Махно. Да и грузовики у них были в очень плохом состоянии. В первый же день, у одной из машин провалился пол в тесной кабине. Все вокруг сильно обрадовались, что это произошло на стоянке, а не на полном ходу.

Водитель только уселся за руль. Завёл старенький двигатель, но к счастью, он не успел тронуться с места. Раздался подозрительный шум. Мужчина вместе с сидением рухнул на землю и ткнулся лицом в ножные педали, что расположены в самом низу.

В колхозных условиях кабину кое-как подлатали и изувеченный «ГАЗ» тихим ходом поплёлся в Самару. Как он доехал до места и добрался ли он туда вообще, мне, увы, неизвестно.

Другой «привлечённый» водитель встал рано утром с большого похмелья и приехал на ток, где собирали и сушили зерно. Он развернулся на огромной, пустынной площадке и сбил кузовом столб. А тот, между прочим, был единственным на всю ближайшую степь.

К столбу от ближайшей подстанции, вёл подземный электрический кабель. В свою очередь, эта подстанция находилась в двух километрах от данного места. Электропроводка, конечно, замкнула и вся сеть мгновенно сгорела.

В связи с тем, что к столбу подключались все электромеханизмы округи: веялки, транспортёры и прочее, обработку пшеницы пришлось прекратить на два полных дня. И это в самый разгар летней страды.

Третий шофёр гулял с друзьями почти до утра. Им, как всегда не хватило, и ребята решили, что нужно съездить другую деревню за выпивкой. Такое часто случается на хлебоуборке. Есть ещё поговорка на эту серьёзную тему: – Сколько водки не купишь, а всё равно, придётся два раза ходить.

Видно, у парня так сильно горела душа, что катить вкруговую по сельской дороге ему показалось невмочь. Он немного подумал и рванул напрямик, через дамбу. Насыпная плотина перекрывала огромный овраг, и была не очень широкой. По ней ходили только пешком. Ну, а если и ездили то лишь да телегах, да на мотоциклах с коляской.

Шофер с пьяных глаз, почему-то решил, что грузовик у него небольшой и тоже проскочит, но немного ошибся. Самосвал слетел с узкой дамбы и хорошо, что рухнул не в пруд, полный грязной воды, а на противоположную сторону. К счастью водителя, там оказался пологий откос, не более двух этажей в высоту.

Услышав подозрительный шум, друзья гонца за горючим, качаясь, вышли из хаты, что находилась поблизости от места аварии. Они присмотрелись и с удивленьем узрели такую картину. Машина упала в овраг и лежит там, на дне колёсами кверху. Они дружно решили, что утро вечера всегда мудренее и отправились спать.

На рассвете, колхозники пошли на работу и видели под дамбой машину. Они пошли к председателю и объяснили ему ситуацию. Начальник велел пригнать «К-700». Был в то время, такой очень большой, мощный трактор на огромных колёсах.

К «Кировцу» прицепили машину и с огромным трудом извлекли её из оврага на ровное место. Кабина вся оказалась смята в лепешку. Металлическим тросом дверцы привязали, к тому же колёснику, и вырвали их вместе с корнями. Затем, срезали сваркой плоскую крышу и отыскали под ней живого шофёра.

Всё время непростой операции по спасению «ГАЗа», водитель тихо лежал на дне смятой кабины и не подавал даже голоса. Самое странное было в другом. Когда он поднялся на затёкшие ноги, то неожиданно выяснилось, что росту в нём ровно два метра.

К счастью начальства, парень оказался худым, словно щепка и только это спасло его от увечий. Вызванный на происшествие, участковый мильтон посмотрел на щуплого «лётчика» и удивлённо спросил: – Как же ты влез в узкую щель между сидением и мотором «газона»?

– Захочется жить – запросто втиснешься. – хмуро буркнул водила.

Много позднее, на экраны страны вышел фильм «Особенности национальной охоты». Там эта фраза прозвучала немного иначе: – Жить захочешь – не так раскорячишься!

Как бы то ни было, но разбитую всмятку машину прицепили к «техничке» и волоком утащили в Самару.

Дождей в тот знаменательный год, выпало до обидного мало, а жара там стояла просто ужасная. Все просёлки были усыпаны толстым слоем земли, измельчённой колёсами в тончайшую пыль. За каждой машиной, ехавшей по засушливой степи, тянулись длинные шлейфы, что состояли из крохотных, белесых частиц.

Вы должны понимать, что оказаться в таком плотном облаке было весьма неприятно. Мельчайший прах почвы долго висел в сухой атмосфере и забивал глаза, нос и рот.

Тем, кто не желал, глотать летучую грязь, приходилось тотчас поднимать стёкла в окнах кабины. Они давили на газ и старались, как можно скорее, проскочить «задымлённую» полосу.

Хорошо, если имелось хоть слабое движение воздуха. Оно сдувало с дороги серую взвесь, что состояла из удушающей пыли. Страдал только тот, кто оказался с подветренной стороны от просёлка.

С огромным трудом шофера мирились с таким обстоятельством, но всё же терпели. Мол, что можно поделать против закона природы? Сейчас ты попал в этот шлейф, завтра в него, влетит кто-то другой.

Но не все оказались настолько покладисты. Однажды, один из водителей решил изменить естественное течение жизни. В тот день, ему выпало счастье, оказаться с подветренной стороны от грунтовки.

Он почему-то подумал, что нужно ему перейти на английскую схему движения и выскочить на другую обочину. Благо, что степь вокруг была ровной, как стол. По ней можно ехать, куда только угодно, без всяких дорог.

Оказавшись перед встречным «газоном», он резко свернул в левую сторону, и полетел наперерез своему визави. Тот, увидел машину, что ехала в лоб. Он попытался уйти от аварии и крутанул руль направо.

Создатель той суматохи, сразу заметил, что встречный «газон» старается перекрыть ему путь. Он вывернул руль значительно больше. Второй водитель повторил его действия с зеркальной настойчивостью.

Они помчались почти параллельными курсами и столкнулись бортами метрах в тридцати от дороги. К счастью, в тот раз всё обошлось, и никому не досталось каких-либо увечий. Ни машинам, ни людям.

Меня, как диспетчера, командировочного на уборку зерна, поселили в маленьком доме двух старых колхозников. Хозяйкою хаты, являлась высокая широкостная тётка, которой перевалило за семьдесят. Её верным супругом, являлся маленький сухонький дедушка.

Самое странно заключалось и в том, что дражайшая половина семьи возвышалась над мужем на целую голову. Заметив мой недоумевающий взгляд, женщина печально сказала: – В молодости он был ростом выше, чем я, и очень крепкий сложением, а вот ближе к старости сильно усох.

Вместе со мной, у них жил водитель «Камаза», с виду, мой одногодок. Мы познакомились и быстро сдружились. Уборку зерна ещё не начали толком. Делать пока нам было нечего, и он устраивал мне большие экскурсии по колхозным полям.