Профессионалы победы

Ведущая. Вон!

Гость. Давайте, я поставлю одну кассеточку (достает из портфеля портативный магнитофон), вы сразу узнаете голос вашего мужа…

Ведущая. Я сказала – убирайтесь!

Гость. Это то место, где он торгуется, отстаивает ваши финансовые интересы: они предлагают десять…

Ведущая. Я никаких денег не видела! Я ничего не знаю! Если он что-то делал за моей спиной, – пусть сам отвечает! Я с ним даже не расписана! Вон отсюда! Убирайтесь! Сволочи! (Сметает со стола все кассеты, затем в неистовой ярости хватает с пола одну кассету за другой, швыряет в уходящего гостя.)

Голос Ефима Макаровича. Стоп! Стоп! Марина, пожалейте кассеты! Репетиция окончена!

Ефим Макарович Миндлер – крупный, грузный мужчина лет шестидесяти. Он явно недоволен представлением. Несмотря на полноту, легко поднялся, вышел из-за стола, подошел поближе к декорации, где расположились участники этой пока непонятной репетиции, озабоченно вздохнул.

Марина. Ефим Макарович, все плохо, да?

Ефим Макарович(сдерживая раздражение). Не плохо, а очень плохо. (Обращается к Марине.) Я поставил перед вами совершенно конкретную задачу: подготовить Олега Петровича к встрече с Катей Амировой. Амирова получила приличную сумму, поэтому будет проводить эту передачу так, чтобы миллионы избирателей вычеркивали Олега Петровича Дубова. А Олег Петрович Дубов должен провести эту передачу так, чтобы Амирову, как взяточницу, после этой передачи арестовали. Единственное, что вы правильно придумали, – это то, что она свалит все на мужа. Все остальное, что вы показали, выглядело фальшиво, это относится к вам обоим, театрально и, прошу прощения, глуповато. Я не буду вам называть сумму, которая была уплачена за этот компромат. (Показывает на кассеты, валяющиеся на полу.) Вы правильно угадали, Марина, что мы купили начальника Амировой, а люди Богдановича купили саму Амирову с потрохами. Олег Петрович все это прекрасно знает. Я рассказываю это для вас, Марина, чтобы вы прониклись.

Марина. Да я, вроде, все так и делала, как вы говорите.

Ефим Макарович(Марине). С вашей помощью Олег Петрович должен получить реальный опыт общения с этой коварной восточной женщиной. Я прошу прощения, вы замечательная актриса. Но зачем эта история с якобы приглашенным стариком Табаковым – как вас вызвал ваш новый начальник, приказал говорить с этим, а не с тем, нанес вам страшное оскорбление… Амирова скажет: честно говоря, господин Дубов, я пыталась от вас отказаться, но раз начальство настаивает, ради Бога – это моя профессия, я могу провести беседу хоть с этой тумбочкой. Могу взять интервью у пивной кружки, у кровати… я знаю несколько кроватей в Москве, которые могут такое понарассказать, что вам и не снилось. Вот так, изящно, между прочим, она сразу его опустит, сделает из него тумбочку. С милой улыбочкой на лице.

Марина. Ефим Макарович, а мы не вызовем у зрителей мусульман обратную реакцию – они Катю Амирову обожают.

Ефим Макарович. Марина, не говорите глупостей. Все знают, что Олег Петрович баллотируется в паре на пост вице-президента премьера Башкирии с Маликом Нашировым. Он будет вице-президентом, если Олег Петрович победит. А Малика Наширова знает, уважает и даже, можно сказать, любит весь мусульманский мир. Так что голоса большинства мусульман у нас в кармане. Больше того: Катю Амирову мусульмане не будут осуждать за взятку как таковую: кто в наше время их не берет, кто их не дает… – но будут крайне недовольны тем, что она действовала против Олега Петровича, который оказал великое доверие Малику Наширову. (Возвращается к основной теме.) А знаете ли вы, чем занята вот сейчас, вот в эти минуты мадам Катя Амирова? Она репетирует с одним артистом, не буду называть его фамилию, который играет роль Олега Петровича. То, что они сейчас готовят, это, по существу, заказное политическое убийство. (Обращается к Олегу Петровичу, который с момента окончания репетиции находится в пасмурном настроении.) Теперь тебе: почему ты позволил ей в самом начале болтать впустую? Остановить надо было. В душе ты уже президент, просто тебя еще не выбрали…

Марина(перебивает). А мне понравилось, как Олег Петрович репетировал…

Ефим Макарович. …Ты пришел говорить с народом, а не с Катей Амировой. Так используй же эти драгоценные минуты по назначению! Целый портфель, набитый первоклассной взрывчаткой! Которая должна в конце передачи взорвать всю страну! Страна должна говорить только об одном: Катя Амирова получила пятнадцать тысяч баксов от Богдановича, чтобы скомпрометировать Дубова. Ты проиграл Кате Амировой, елки-палки! Сколько вас – кандидатов?..

Олег Петрович(без охоты). Пятеро…

Ефим Макарович. Осталось бы четверо! И это при наличии такого грандиозного компромата. Ты сегодня какой-то кислый. Ты здоров?

Олег Петрович. Все нормально.

Марина. Насчет меня вы все правильно сказали, Ефим Макарович, я учту. А вот Олег Петрович, по-моему, играл хорошо… репетировал то есть. В некоторых местах просто замечательно, как настоящий артист. Вы извините, что я…

Олег Петрович. Марина, Марина – ну что вы… не надо за меня заступаться! Тоже мне…

Ефим Макарович. Короче говоря, господа: у нас остались две репетиции – завтра утром и завтра вечером. Вас, Марина, я попрошу мобилизовать против Олега Петровича две темы. Первая: если ты сын президента, так и оставайся сыном президента, у нас не монархия, где престол наследуется. (Имитируя голос Амировой.) «…организуйте что-то наподобие Института Середины и станьте его директором». И второе: надо беспощадно глумиться над «срединным путем». Именно так – высмеивать, окарикатуривать. «Середина – это что-то невнятное, вялое, скучное, рыхлое, противное. Эти семь лет при президенте Дубове, особенно последние три-четыре года – ну, сплошная же скука царила в обществе, сплошное занудство!» Олег Петрович, что бы ты на это ответил?

Олег Петрович(с мрачным сарказмом). Я бы ее спросил: «Госпожа Амирова, а как вы считаете, почему такая важная вещь, как детородные органы, расположены между ног, посередине человеческого тела? А не где-нибудь с краю – на лбу или на пятке?»

Марина. Браво! Я хочу Олегу Петровичу, поскольку сейчас уйду, дать один совет. Не пытайтесь, Олег Петрович, на каждый укол женщины отвечать своим уколом. В мелочах, в деталях женщина непобедима. А вот если вы будете смотреть на нее, будто она не живая моложавая женщина, а гипсовая скульптура – тогда она собьется обязательно.

Ефим Макарович. Очень точные замечания. Спасибо, Марина. (К Олегу Петровичу.) Пришел весь озабоченный состоянием дел в стране. На Дальнем Востоке начались волнения шахтеров. А на Западе немцы обнаглели: требуют возвращения Кенигсберга.

Марина. Можно один вопрос, и я ухожу? Эта история с мафиями – это правда, действительно дальневосточная группировка совсем не пострадала?

Ефим Макарович. Вроде да, вроде да. Бывают же удивительные случайности, но теперь выборы, а выборы – это не суд, где требуются доказательства. Голосуют впечатления, а не факты. Люди имеют глаза, но зрения своего не имеют. Миллионы видят мир глазами Кати Амировой. Марина, пока!

Марина уходит неохотно. Чмокнула на прощанье в щечку Олега Петровича, еще повертелась, покрутилась, но когда Ефим Макарович повторил «Марина, пока», быстро собралась и ушла.

Ефим Макарович(К Олегу Петровичу, который, как сейчас окажется, вовсе не Олег Петрович; сухо, жестко). Володя, в чем дело? Тебе очень повезло, что здесь находилась Марина, которая не должна знать, что ты не Олег Петрович, – иначе бы я тебе просто врезал! Даже если что-то случилось, даже если случилось невероятно что – это работа! Тяжелая, опасная, мужская работа!

Владимир. Я не буду больше заниматься этой работой.

Ефим Макарович. Что случилось?

Владимир. Я выхожу из игры. На репетицию завтра не приду.

Ефим Макарович. Если ты не придешь завтра на репетицию, я тебя убью.

Владимир. А ты меня в любом случае убьешь.

Ефим Макарович. А я знал, что ты слабак. Я затеял эпическое действо, это великая сказка, которая может стать былью. Ты останешься в истории человечества, как та баба, которая была папой римским… не помню, в каком веке! А ты, значит, не явишься на репетицию? Хотя прекрасно знаешь, что незаменим! Другого двойника Олега Петровича я не могу найти, дорогой Володя. Ты все знал и согласился. У тебя было время подумать.