Накануне. Роман-событие

– Задолбали! – еле слышно и где-то совсем рядом произнес незнакомый голос.

Никита обернулся и увидел мужчину, которого, судя по аккуратно подстриженной бороде и статному виду, можно было бы принять за священника, профессора или «айтишника», но, в любом случае, человека просвещенного и потому, что называется, по умолчанию понимавшего, что паломники не заслуживают подобного отношения.

– Спасибо, что одернули их, – почти одними глазами сказал Никита, решив, что слова мужчины были адресованы веселой кампании.

– Не они, а вот эти! Реконструкторы несчастные!

Мужчина кивнул в сторону паломников.

– Почему ре-кон-струк-то-ры?

От неожиданности Никиту как будто окатили ушатом холодной воды.

– А ты посмотри на них, – ухмыльнулся мужчина. – Отпустили бороды до пупа, напялили лохмотья из бабкиного сундука, уперлись глазами в асфальт и топают. Как будто туда, куда они идут, нельзя доехать на машине. А между тем, в обычной жизни, никто из них в таком виде не ходит. Например, вон та девица!

«Профессор» показал на девушку в длинной до пят юбке и сбившемся на бок платке, которая остановилась на обочине, чтобы сделать селфи на фоне уходящей вдаль колонны паломников.

– Да она даже повязать платок толком не может, а все туда же, – с какой-то особенной неприязнью произнес мужчина. – Сейчас запостит свою фотку, напишет какую-нибудь глупость, типа, «я такая православная!», и будет считать под ней «лайки». Вот я говорю – реконструкторы, притворщики, потеряшки.

Услышав смешное слово, Никита улыбнулся.

– Почему потеряшки?

– Потому что потерялись во времени.

– В каком смысле?

«Профессор» смерил Никиту с ног до головы взглядом, как бы прикидывая, способен ли тот понять, что он собирается сказать.

– Тут важно определить исходный файл … – начал он.

«Наверное, все же айтишник», – подумал Никита, однако незнакомец снова его удивил.

– Ведь человек – грешен. Так?

Никита, как бы, нехотя, пожал плечами.

– А раз так, значит, ждать от людей ничего хорошего не приходится. Будущее человечества или туманно, или ужасно. Там одни только роботы и прелюбодеи. Поэтому все так называемые «православные», – «профессор» ловким движением закавычил последнее слово, – так хватаются за прошлое и остальных тянут туда же.

Никите, было непонятно, чем его собеседнику не угодило прошлое. Он всегда любил историю, уроки которой, как в школе, так и в семинарии, он старался никогда не пропускать.

– Чем же это плохо?

– Тем, что жить прошлым нельзя, – отрезал «профессор». – Это все равно, что идти вперед с повернутой назад головой. Как не старайся, а все равно упадешь. Но эти, – он кивнул вслед паломникам, – все равно, топают и топают, а мы из-за них на солнцепеке в железной коробке паримся. Вот я и говорю – задолбали!

Мимо автобуса медленно, поблескивая голубым маячком, проехала полицейская машина.

– Ну, что? Последнего попа все видели? – уже не в полголоса, а громко, так, чтобы все услышали, произнес «профессор».

По салону прокатились смешки.

– Тогда, командир, запрягай и вперед! А то у ребят шашлындос прокиснет! Да и мы не бездельники. Не всем же без дела шататься!

Последний камушек снова был брошен в огород паломников, которые его, явно, не заслужили. Никита хотел, было, об этом сказать и уже даже набрал в легкие воздуха. Но тут водитель закрыл двери. Автобус вздрогнул, тронулся и под одобрительные возгласы пассажиров покатил в привычном направлении, к следующей остановке.

Солнце спряталось за тучи. Свежий ветер, ворвавшись в окна, освежил салон, и уже вскоре пассажиры забыли о том, что еще пять минут назад их так волновало. Молодежь привычно травила анекдоты. Садоводы обсуждали капризы погоды. Мамочки пытались урезонить детей. Все как обычно. Как будто не было ни долгого ожидания, ни встречи с паломниками.

За всем этим и Никита, на какое-то время, также забыл о своем собеседнике, а когда вспомнил, в автобусе его уже не было. Наверное, вышел на одной из остановок.

– И все же интересно, кто он такой? Хотя, православным, конечно, его не назовешь. Скорее, наоборот. Да и что означает слово «православный»? Тот, кто ходит строем и хочет жить по «Домострою» или все же нечто большее?

Никита вспомнил слова незнакомца.

– Идти вперед с повернутой назад головой. А ведь точно подмечено! Пожалуй, надо будет обсудить это с Юркой. Интересно, что он скажет?

Автобус подъехал к нужной остановке. Никита дождался, когда дверь откроется, весело сбежал по ступенькам, достал телефон и набрал номер друга.

Глава 2. Неожиданная находка

– Дурак твой «профессор»! А почему?

Юрка засунул руку в карман подрясника, немного в нем порылся и, достав новенький, пахнущий клеем и краской диплом, потряс им над головой.

– Потому что он любитель, а мы профессионалы!

Со стороны это выглядело весьма эпично. Поскольку после выпускного друзья, в порыве чувств, забрались на лестницу, ведущую на вершину главного городского холма, и теперь Юркин диплом гордо сверкал в лучах июльского солнца над Трифоновым монастырем, семинарией и всем старым городом.

Почему Юрка вспомнил о том разговоре именно сегодня? Может потому, что, хотя прошел уже целый месяц, но времени для того, чтобы обстоятельно обо всем поговорить, так и не нашлось. Сначала навалились экзамены, затем дипломная работа, которая, подобно Крещенским морозам, выжала последние соки и окончательно превратила выпускников семинарии в сухие, но прочные деревья. На радость отцам настоятелям, уже давно имевшим на молодое пополнение свои планы. Все это понимали, и Никита тоже. А вот как это связано с разговором в автобусе – об этом он не догадывался.

– Почему ты о нем вспомнил?

– Так в этом вся фишка! Мы в церкви работаем, а твой «профессор» ходит в нее. Как бы это сказать? – замялся Юрка. – По необходимости! Когда ему чего-то нужно, и потому требует, чтобы «услуга» была оказана качественно.

– В смысле?

– Ну, чтобы, – начал загибать пальцы друг, – в храме было чисто, свечки были дешевыми, хор пел красиво, все ему улыбались, каждый прихожанин был богословом, а священники – те и вовсе святыми.

– Честно говоря, я сомневаюсь, что тот «профессор», вообще, ходит в церковь, – признался Никита.

– Однако это не мешает ему обо всем судить и рядить, парировал друг. – Видите ли, ему не нравится, что «православные хватаются за прошлое»! А за что им еще хвататься? К тому же нам, «профессионалам», надо питаться! И мне, честно говоря, абсолютно все равно, за что будут хвататься мои будущие прихожане. Лишь бы им было, на что свечки покупать.

Никита вспомнил картину из детской Библии, на которой Христос протягивает руку тонущему апостолу Петру, и подумал, что вот и ответ – держаться надо за Христа. Однако сказать об этом не успел, так как друг неожиданно сменил тему.

– Ну, что? Наперегонки?

Юрка обвел взглядом лестницу, нагнулся, чтобы поправить шнурок и пулей бросился вверх. Никита немного помедлил – друг уже не первый раз проделывал с ним такую штуку – и кинулся следом, стараясь шагать через ступеньки, которым, казалось, не будет конца. Хотя оба знали, что в лестнице их сто сорок шесть и, чтобы одолеть их вот так, на одном дыхании, надо быть выпускником института физкультуры, а не семинарии.

Вот еще один пролет позади! Как все-таки жарко! Даже для Иванова дня. И полы подрясника, на бегу, так и норовят попасть под ботинки. Отчего, то и дело, приходится клевать носом.