Путь волхвов. Беседы о христианстве

Но не более того. Современное общество уже давно прекрасно обходится без «советов святых отцов»: фабрики и заводы работают, ВУЗы и школы учат, больницы лечат, клубы поют и танцуют. Словом, «нас и здесь неплохо кормят». А вы предлагаете идти вперед за какой-то там Вифлеемской звездой? Да еще между строк намекаете, что это и не звезда вовсе, а Ангел Божий! Проповедуете какое-то средневековье, а на дворе уже давно XXI век!»

Наслушавшись таких рассуждений, наш путник, скорее всего, тяжело вздохнет, забросит рюкзак за диван, закроет дверь и устроится поудобнее перед телевизором с пачкой чипсов в руке. Но, быть может, один из ста все-таки задумается, почему, несмотря на все эти успехи просвещения и цивилизации, и сегодня в обществе по-прежнему растет уровень преступности и алкоголизма, число самоубийств, семейных драм и разводов, брошенных детей и стариков? Почему сельские клубы, задуманные как учреждения по «облагораживанию склонностей и способностей человека и народа», на деле являются одними из самых опасных мест на селе, особенно, в дни дискотек? Не говоря уже о ночных заведениях, которые также почему-то называем «клубами». Почему люди, получившие высшее образование, так, порой, падки на самые низкие поступки? Почему «просвещенные» выпускники школ каждый год отмечают последние звонки с таким размахом, что полиция вынуждена нести службу в режиме повышенной боевой готовности? Почему «просвещенные», то есть грамотные, умеющие читать и писать и «пользоваться своим умом» люди, в XX веке чуть было не погубили мир в ядерной войне, но и в начале XXI века не собираются отказываться от экспериментов, грозящих катастрофой всему человечеству?

Беседа 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ ЛЮБВИ

Познание делается любовью.

Святитель Григорий Нисский

От примеров, приведенных в первой беседе, не отмахнешься двумя или тремя дежурными фразами типа «se la vie»[8 - Такова жизнь.]. Почему на них важно ответить? Потому что иначе, плененные миражами этого мiра, мы так и не решимся выйти за его порог и пойти за Вифлеемской звездой по пути волхвов. Как однажды оставили свой дом и вышли в путь в Царство Небесное апостолы, святители, преподобные, благоверные князья, мученики и другие подвижники, подвизавшиеся на ниве просвещения задолго до того, как Иммануил Кант призвал европейцев «иметь мужество мыслить своим умом»[9 - Выражение из статьи И. Канта «Что такое просвещение?», изданной в 1784 г.].

Среди них многим знакомы имена святителей Василия Великого (+379) и Иоанна Златоустого (+407), блаженного Августина, епископа Иппонийского (+430), святителей Григория Паламы (+1359) и Макария митрополита Московского (+1563) и других просветителей средневековья, которое мы привыкли называть «мрачным», даже не задумываясь, как и почему появился этот унылый эпитет.

Встретившись с несправедливостью и несовершенством окружающего мiра, что рано или поздно приходится пережить и осознать каждому человеку, причину этого несовершенства они видели не в недостатке знаний, а в охлаждении любви к Богу и ближним, которое, по словам Спасителя, будет сопутствовать концу мироздания. Он говорил: «Тогда будут предавать вас на мучения и убивать вас; и вы будете ненавидимы всеми народами за имя Мое; и тогда соблазнятся многие, и друг друга будут предавать, и возненавидят друг друга; и многие лжепророки восстанут, и прельстят многих; и, по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь; претерпевший же до конца спасется. И проповедано будет сие Евангелие Царствия по всей вселенной, во свидетельство всем народам; и тогда придет конец» (Мф. 24: 9—14).

Считая, что главной причиной несовершенства мiра, его главной, смертельной болезнью является охлаждение любви, то и лекарство от этой болезни, просветители средневековья видели в возгревании в сердцах людей любви к Богу и ближним, то есть искреннем и нелицемерном исполнении заповедей Христовых «возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим» и «возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мф. 22, 35—40).

Почувствуйте разницу

Ярким примером тому является служение преподобного Сергия Радонежского (+1392), который в страшное по своим беззакониям и жестокостям время ордынского ига, всеобщей озлобленности и «войны всех против всех» основал в Подмосковье монастырь в честь Святой Троицы, чтобы, как писал его ученик преп. Епифаний Премудрый (+ ок. 1420). «взирая на единство Святой Троицы, побеждать ненавистное разделение мира сего».

Эта же мысль руководила другим учеником преп. Сергия преп. Андреем Рублев (+1428) при создании всемирно известного шедевра – иконы Живоначальной Троицы, которую автор наполнил столь глубоким содержанием, что ее по праву называют «умозрением (богословием) в красках». Вглядимся в эту дивную икону и сравним два описания – как увидели ее известный православный богослов священник Павел Флоренский и наш современник, анонимный автор статьи на известном интернет-портале «Википедия»:

«Википедия» сообщает:

«В конце XIV – начале XV века (по другим исследованиям, около 1412 года) Рублёв создал свой шедевр – икону „Живоначальная Троица“ (Третьяковская галерея). Традиционный библейский сюжет Рублёв наполнил глубоким богословским содержанием. Отойдя от традиционной иконографии, он поместил в центре композиции единственную чашу, а её очертания повторил в контурах боковых ангелов. Одежды среднего ангела (красный хитон, синий гиматий, нашитая полоса – клав) явно отсылают нас к иконографии Иисуса Христа. Двое из сидящих за столом главою и движением стана обращены к ангелу, написанному слева, в облике которого читается отеческая начальственность. Голова его не наклонена, стан не склонен, а взгляд обращен к другим ангелам. Светло-лиловый цвет одежд свидетельствует о царственном достоинстве. Все это – указания на первое лицо Святой Троицы. Наконец, ангел с правой стороны изображен в верхней одежде дымчато-зелёного цвета. Это ипостась Святого Духа, за которым возвышается гора. На иконе есть ещё несколько символов: дерево и дом. Дерево – мамврийский дуб – превратилось у Рублёва в древо жизни и стало указанием на живоначальность Троицы. Дом воплощает Божие Домостроительство. Дом изображен за спиной ангела с чертами Отца (Творец, Начальник Домостроительства), Древо – за спиной среднего ангела (Сын Божий), Гора – за спиной третьего ангела (Святой Дух)»[10 - Андрей Рублев. Мировоззрение. URL: http://ru.wikipedia.org/wiki/Андрей_Рублев.].

А теперь прислушаемся к словам о. Павла Флоренского:

«Нас умиляет, поражает и почти ожигает в произведении Рублева вовсе не сюжет, не число «три», не чаша за столом и не крила, а внезапно сдернутая пред нами завеса ноуменального мира, и нам, в порядке эстетическом, важно не то, какими средствами достиг иконописец этой обнаженности ноуменального и были ли в чьих-либо других руках те же краски и те же приемы, – а то, что он воистину передал нам узренное им откровение.

Среди мятущихся обстоятельств времени, среди раздоров, междоусобных распрей, всеобщего одичания и татарских набегов, среди этого глубокого безмирия, растлившего Русь, открылся духовному взору бесконечный, невозмутимый, нерушимый мир, «свышний мир» горнего мира. Вражде и ненависти, царящим в дольнем, противопоставилась взаимная любовь, струящаяся в вечном согласии, в вечной безмолвной беседе, в вечном единстве сфер горних.

Вот этот-то неизъяснимый мир, струящийся широким потоком прямо в душу созерцающего от Троицы Рублева, эту ничему в мире не равную лазурь – более небесную, чем само земное небо, … эту бесконечную друг пред другом покорность – мы считаем творческим содержанием Троицы. Человеческая культура, представленная палатами, мир жизни – деревом и земля – скалою, – все мало и ничтожно пред этим общением неиссякаемой бесконечной любви. Все – лишь около нее и для нее, ибо она – своею голубизною, музыкой своей красоты, своим пребыванием выше пола, выше возраста, выше всех земных определений и разделений – есть само небо, есть сама безусловная реальность, есть то истинно лучшее, что выше всего сущего.

Андрей Рублев воплотил столь же непостижимое, сколь и кристально-твердое и непоколебимо-верное видение мира. Но чтобы увидеть этот мир, чтобы вобрать в свою душу и в свою кисть это прохладное, живительное веяние духа, нужно было иметь художнику пред собою небесный первообраз, а вокруг себя – земное отображение, – быть в среде духовной, в среде умиренной. Андрей Рублев питался как художник тем, что дано ему было. И потому не преподобный Андрей Рублев, духовный внук преподобного Сергия, а сам родоначальник земли Русской – Сергий Радонежский должен быть почитаем за истинного творца величайшего из произведений не только русской, но и, конечно, всемирной кисти»[11 - Флоренский Павел Александрович. «Троица» Рублева. URL: http://andrey-rublev.ru/antology-florenskii.php.].

Перед нами – два отклика, два размышления, два описания иконы Рублева. Каждое, по-своему, замечательно. Автор статьи в «Википедии» детально описал образ Живоначальной Троицы, сообщая читателю массу важных фактов культурологического характера, пленяя ум множеством интересных подробностей. Но сердце читателя остается холодным и безучастным. И совсем другое действие производит статья о. Павла Флоренского, которая и сама наполнена сопереживанием и нас заставляет печалиться и радоваться вместе с автором.

Почему? Потому что несмотря на кажущуюся энциклопедичность статьи автора «Википедии», он умолчал о главном – о том, что Рублев, творчески переработав опыт своих предшественников, изобразил Святую Троицу в величайший момент истории мироздания, когда Бог Отец, желая спасти мiр, «отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин. 3, 16). Зная, что мiр Его не познает, а свои Его не примут (Ин. 1: 10—11), Сын Божий будет предан, унижен и распят. Поэтому смысловым центром иконы Рублева является чаша на жертвеннике – прообраз Крестной жертвы Христа Спасителя. Бог Отец жестом благословляет эту чашу, а Сын взглядом и наклоном головы выражает согласие, словно говоря: «Отче Мой! Если возможно, да минует Меня Чаша Сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты» (Мф. 26:39)[12 - Лазарев В. Н. Андрей Рублев и его школа. М.,1966. С. 61—62.].

Могло ли сердце о. Павла Флоренского, священника и богослова, прошедшего через сталинские Соловки и похороненного в 1937 г. вместе с другими заключенными в общей могиле под Ленинградом, не откликнуться на этот зов безграничной Божией Любви? Конечно, нет. Именно поэтому его размышления отличаются от статьи в «Википедии», как сияющее майский день отличается от рисунка углем, концертное исполнение симфонии – от ее клавира, родной дом – от его чертежа, любимый уголок города – от плана местности и человек от его краткой автобиографии.

Каждое слово написано о. Павлом с любовью к Богу – Святой Троице и двум гениям средневековой Руси – преподобным Андрею Рублеву и Сергию Радонежскому. Именно эта любовь делает их более глубокими, художественными, пространными и позволяет увидеть то, что скрыто за интересным, детальным, но сухим перечислением фактов в статье «Википедии». Неслучайно, в качестве эпиграфа к своей самой знаменитой книге «Столп и утверждение истины» Флоренский избрал слова святителя Григория Нисского (+394): «Познание делается любовью»[13 - ?????? ????? ??????? – «познание делается любовью» («познание даёт любовь»).].

Именно любовь помогла о. Павлу Флоренского увидеть в иконе Рублева то главное, существенное, что не смог увидеть или передать в своей статье автор «Википедии». Увидеть и понять суть замысла иконописца. Это неслучайно, так как христианское просвещение не исчерпывается простым информированием, сообщением прикладных знаний и интересных фактов или решением увлекательных интеллектуальных головоломок. Не потому что знание – бессильно, а потому что подлинное познание заключается не в коллекционировании фактов, но в стремлении к Истине, которая открывается только любящему, чистому сердцу – «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф. 5, 8).

Просвещение сердца

Если мы именно так понимание просвещение, то очевидно, что оно должно затрагивать не только сферу рационального, но и иррациональное. Не только ум, но также и сердце. Быть может, кто-то скажет, что это невозможно, так как в сердце нет «серого вещества» – нервной ткани темного цвета, из которой состоит кора головного мозга. Но никто и не призывает просвещать сердце, как «фиброзно-мышечный орган, обеспечивающий ток крови по кровеносным сосудам».

Современный человек привык «помещать ум в мозге». Неслучайно, столкнувшись с глупостью или непониманием, мы восклицаем: «Подумай головой!» и выразительно стучим костяшками пальцев по лбу. Однако, это неверно даже с точки зрения современной науки, которой известно, что «серое вещество» присутствует также в спинном мозге, расположенном внутри позвоночника человека. Поэтому «думать» можно не только головой, но и спиной.

Более того, современная наука до сих пор не имеет доказательств, что человек «думает» именно мозгом. Профессор А. И. Вейник (1919—1996), известный в мире как один из основоположников теории тепломассопереноса и теплофизики литейных процессов, чьи научные интересы простирались гораздо шире, в 1995 г. в статье «Где обитает мысль?» замечал, что наука может назвать точки коры головного мозга, ответственные за движения мышц и участки мозга, ответственные за деятельность органов чувств, но среди них нет ни одного, предназначенного для мышления. Это позволило известному биохимику Альберту Сент-Дьерди (+1986), лауреату Нобелевской премии, предположить, что головной мозг человека предназначен не для размышлений о смысле жизни и других вечных вопросах, но только для выживания, как когти и клыки животных приспособлены для их выживания в природе[14 - Вейник Альберт-Виктор Иозефович (1919—1996), доктор технических наук (1953), профессор (1955), член-корреспондент Академии наук Белорусской ССР (1956). См. Вейник А. И. Где обитает мысль \\ «Свет», 1995, №1—2, C. 20—24, а также URL: http://www.veinik.ru/lib/articles/article/701.html.].

«Каким же органом, как орудием, пользуется в своей деятельности та сила души, которую мы называем умом? – еще в XIV веке спрашивал святитель Григорий Палама (+1359), византийский богослов и философ и отвечал: – Никто никогда не думал, чтоб ум обитал в ногтях или ресницах, в ноздрях или ланитах. Но все согласны, что он внутри нас есть, – расходятся только в том, каким внутренним органом, как орудием пользуется он. Ибо одни водворяют его в мозгу, как в некоем акрополе; другие дают ему седалище в сердцевине сердца. С этим и мы согласны… Сердце есть сокровенная храмина ума, первый плотский орган мысленной силы». И в подтверждение этой мысли приводит слова Самого Христа, учившего, что именно из сердца исходят убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления, прочие злые помыслы и дела, оскверняющие человека (Мф. 11, 19).

Спустя шесть веков, в советское время, мысли о сердце, как об органе высшего познания посвятил целую главу в своей книге «О духе, душе и теле» ученый и хирург с мировым именем архиепископ Лука Войно-Ясенецкий (+1961).

Он писал:

«Уже во времена древних греков слова означали не только сердце в прямом значении, но также душу, настроение, взгляд, мысль, даже благоразумие, ум, убеждение и т. д. Мы хорошо теперь знаем, насколько физическое и духовное благополучие зависит от правильной функции сердца. Прибавим к этому еще некоторые замечания. Иннервация сердца поразительно богата и сложна. Оно все оплетено сетью волокон симпатической нервной системы и через нее теснейшим образом связано с головным и спинным мозгом. Целую систему церебральных волокон получает оно от блуждающего нерва, по которым передаются ему многосложные воздействия центральной нервной системы и, весьма вероятно, посылаются в мозг центростремительные чувственные импульсы сердца… Таким образом, наши анатомо-физиологические знания о сердце не только не мешают, а скорее даже побуждают нас считать сердце важнейшим органом чувств, а не только центральным мотором кровообращения.

Но Священное Писание говорит нам о сердце гораздо больше. О сердце речь чуть ли ни на каждой странице Библии, и впервые читающий ее не может не заметить, что сердцу придается значение не только центрального органа чувств, но и важнейшего органа познания, органа мысли и восприятия духовных воздействий. И больше того сердце по Священному Писанию есть орган общения человека с Богом, а следовательно, оно есть орган высшего познания»[15 - Войно-Ясенецкий Лука, архиепископ. О духе, душе и теле. URL: http://www.librarium.orthodoxy.ru/luca.htm.].

Далее, со ссылками на книги Священно Писания, владыка Луки размышляет о всеобъемлющей роли сердца в области чувств человека – сердце «веселится» (Иер. 15, 16; Есф. 1, 10; Пс. 103, 15; Пр. 15, 13, 15; 17, 22; Суд. 16, 25), «радуется» (Плач Иер. 5, 15; Пр. 27, 9; Пр. 15, 30; Ис. 66, 14; Пс. 12, 6; Пс. 15, 9; Пр. 23, 15; Екл. 2, 10), «скорбит» (Пс. 12, 3; Иер. 4, 19; Пс. 24, 17), «терзается» (Иер. 4, 19; 4 Цар. 6, 11; Пс. 72,21), «рвется от злобы» (Деян. 7, 54) и «горит трепетным предчувствием» (Лк. 24, 32). Сердце «негодует» (Пр. 19, 3), «в нем гнездится гнев» (Еккл. 9, 3), «прелюбодейная страсть» (Мф. 5, 28), «зависть»» (Иак. 3, 14), «надменность» (Пр. 16, 5), «смелость» и «страх» (Пс. 26, 3; Лев 26, 36), «нечистота похотей» (Рим. 1, 24), его «сокрушают поношенья» (Пс. 68, 21). Но оно способно к великому чувству упования на Бога (Пс. 27, 7; Пр. 3, 5) и «сокрушению о грехах своих» (По. 33, 19), может быть вместилищем «кротости и смирения» (Мф. 11,29).

Помимо этой полноты чувствований, именно сердце обладает высшей способностью ощущать Бога и потому является центром духовной жизни человека. Именно к сердцу, а не к мозгу обращает Бог Свои слова. В книге пророка Иезекииля читаем: «И сказал мне: сын человеческий! все слова Мои, которые буду говорить тебе, прими сердцем твоим и выслушай ушами твоими» (Иез. 3, 10); «И дам им сердце единое, и дух новый вложу в них, и возьму из плоти их сердце каменное и дам им сердце плотяное» (Иез. 11, 19); «отвергните от себя все грехи ваши, которыми согрешали вы, и сотворите себе новое сердце и новый дух» (Иез. 18, 31). Устами пророка Исайи Бог восклицает: «Огрубело сердце людей сих, и ушами с трудом слышат и очи свои сомкнули, да не узрят очами и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и не обратятся, чтобы Я исцелил их» (Ис. 6, 10). Явившись апостолам после и видя, что они смущены, Христос спрашивает: «Для чего такие мысли входят в сердца ваши?» (Лк. 24, 38). Апостол Павел в своих посланиях также постоянно говорит о сердце: «Бог послал в сердца ваши Духа» (Гал. 4, 6), «Любовь Божия излилась в сердца наши» (Рим. 5, 5), «Бог озарил наши сердца» (2 Кор. 4, 6).

Всего в тридцати девяти книгах Библии слово «сердце» упоминается 925 раз. Для сравнения: руки упоминаются 522 раза, глаза – 477, кровь – 326, ноги – 295, уши – 176, живот или «чрево» – 105, чресла – 92, зубы – 52, остальное еще реже. Мозг упоминается всего дважды и оба раза – мозг не головной, а костный[16 - Неупоминание мозга человека в тексте Библии. URL: http://vikent.ru/enc/5067/]. Почему так редко? Потому что, во-первых, Священное Писания не является медицинским атласом или учебником анатомии, и, главное – Библия связывает познание с сердцем, но далеко не всегда разумеет под этим словом орган, но нечто иное, на что указывает сама этимология этого слова.

Праславянское sьrdь происходит от индоевропейского kerdis – «середина», «сердце», поэтому с давних времен сердце связывалось с серединой, центром человека. Современная форма этого слова «сердце» развилась с древнерусского сьрдьце, а оно, в свою очередь, с праславянского sьrdько, в котором звук «к» изменился на «с» – sьrdьсе. Так как этот звук присоединен к основе sьrdь, взятой из слова sьrdа – «середина» (sьrd + c), а суффиксы «ко» и «се» являются уменьшительными, то, согласно этимологии, слово «сердце» можно перевести как «серединка» или «маленькая точка в центре» – средоточие всех жизненных сил человека.

Славянскому sьrdьсе родственны слова в других языках: латинское sirdis, греческое kardia, немецкое herz, англиское heart. Отсюда же происходит латинское credo – «верить», «доверять». Это означает, что представление о сердце, как о средоточии всех жизненных сил человека, характерно не только для славян, но других народов[17 - Нейман О. А. Философия сердца П. Д. Юркевича. URL: [битая ссылка] http://www.referat-web.ru/content/referat/philosophy/philosophy287.php.].

Именно в этом смысле говорит о сердце Христос, сведя «весь закон и пророков» к двум заповедям: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя» (Лк. 10, 27). Это означает, что главный, решающий, все определяющий выбор, который предстоит сделать человеку – это выбор не между знанием и верой, наукой и религией, а между любовью и нелюбовью. Выбор, который человек делает не только лобными долями головного мозга, но всем существом, всей душой, всей «крепостию», всеми своими жизненными силами.

Следовательно, просвещения требует не только головной мозг, но вся личность человека. Это и есть просвещение сердца, на что справедливо указывал Н.В.Гоголь поклонникам модного тогда слова: «Мы повторяем теперь ещё бессмысленно слово „просвещение“. Даже и не задумались над тем, откуда пришло это слово и что оно значит. Просветить не значит научить, или наставить, или образовать, или даже осветить, но всего насквозь высветлить человека во всех его силах, а не в одном уме, пронести всю природу его сквозь какой-то очистительный огонь. Слово это взято из нашей Церкви, которая уже почти тысячу лет его произносит, несмотря на все мраки и невежественные тьмы, отовсюду её окружавшие, и знает, зачем произносит»[18 - Гоголь Н. В. Выбранные места из переписки с друзьями. 1846 г.].

Возможно, кто-то скажет, что с тех пор наука ушла далеко вперед. Однако, в 2000 г. Н.П.Бехтерева (1924—2008), имя которой недавно было присвоено Институту мозга человека, заметила, что, хотя «ХХ век внес много ценного в копилку фундаментальных знаний о мозге человека», но ученые по-прежнему находятся на пороге «открытия (или закрытия?) мозгового кода мыслительных процессов», то есть механизмы мышления, по-прежнему остаются для них загадкой[19 - Бехтерева Н. П. Мозг человека. Возможности и запреты. Доклад на Всемирном конгрессе «Итоги тысячелетия». Санкт-Петербург. 2000 г. URL: http://www.galactic.org.ua/W-Bronnicov/b_l_i4.htm.].

Это означает, что у нас есть основания прислушаться к опыту «просвещения сердца», в том виде, как он осмыслен православной традицией. Тем более, что на главный вопрос – где искать источник света, способный просветить человека? – Церковь предлагает недвусмысленный и убедительный ответ.

«Господь – просвещение мое»

Даже для того, чтобы просто осветить часть комнаты, нужен источник света – настольная лампа, люстра, бра или фонарик. Где же тот источник света, который мог бы про-светить, то есть пронизать насквозь и изменить всего человека?

Выше мы говорили о том, что это должен быть источник не столько знаний, сколько источник любви, недостаток которой в окружающем мiре ощущает каждый взрослый человек. И, действительно, разве не недостаток любви лежит в основе не только личных и семейных проблем, но также в основе преступности, войны, социальной несправедливости и порождаемых ей политических, экономических, классовых, межнациональных и других конфликтов? Не потому ли люди позволяют себе убивать, унижать и обкрадывать других людей, целые страны и народы, что не любят тех, кого Бог послал им, как ближних?

В фильме «Святой Августин», снятом в 2009 г. итальянскими кинематографистами, епископ Августин предлагает жителям осажденной Гиппоны впустить в город варваров в обмен на обещание их предводителя сохранить людям жизнь. Он говорит: «Это станет началом новой эпохи для нас и для Гиппоны. Все станет иначе, не так как прежде. Это верно. Но мы не должны страшиться. Мы не должны бояться наших ближних. Сегодня вандалы – это те ближние, которых решил нам дать Господь»[20 - Sant’Agostino, режиссер Кристиан Доге, Италия-Германия, 2009. URL: http://www.kinopoisk.ru/film/584958/.]. Но большая часть жителей, боясь потерять свои дома и собственность, отказывается прислушаться к его словам, хотя вандалы до последнего ждут их решения. Гиппона гибнет в огне. Сегодня эта сцена воспринимается как ответ на проблемы, связанные с заселением стран Европы мигрантами из бывших колоний. Однако на место вандалов могут быть поставлены не только народы, но и конкретные люди, в которых мы не хотим признавать ближних и, тем более, любить, давая повод к ответной нелюбви.

Еще раз хочется подчеркнуть – проблема заключается не только в недостатке знаний. Нередко человек знает, как следует поступить правильно, но не может. Даже такой выдающийся, образованный и цельный человек, как апостол Павел, писал: «Ибо не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю… Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю… Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием; но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих. Бедный я человек! Кто избавит меня от сего тела смерти?» (Рим. 7:15, 19—24).

Где тот источник любви, который мог бы восполнить недостаток любви в человеке? Для блаженного Августина, преподобных Сергия Радонежского, Трифона Вятского и других святых ответ был очевиден. Чтобы подготовить к нему современного читателя, возможно, стоит попробовать сначала ответить на другой вопрос. Как известно, все части речи в русском языке отвечают на те или иные вопросы: существительные – на вопросы «кто» или «что», прилагательные – «какой» или «какая», глаголы – «что делать» и т. д. Попробуем ответить – на какой из вопросов отвечает слово «любовь», о важности которой мы говорили уже не раз?

Скорее всего, поскольку любовь – имя существительные и, по расхожему мнению, неодушевленное, многие решат, что слово «любовь» отвечает на вопрос «что?». Да, но не только. Церковь свидетельствует, что слово «любовь» также отвечает на вопрос «Кто?». Потому что «Бог есть любовь (1 Ин., 4, 8), а также «свет» (Ин. 8, 12) и «истина» (Ин. 14, 16). И у нас нет оснований считать, что это сказано не в прямом, а в переносном смысле. Причем весь опыт Церкви свидетельствует о том, что свет подлинного просвещения – свет любви, пронизывающий всего человека и преображающий все его жизненные силы — это «Свет Христов», который просвещает всех[21 - «Свет Христов просвещает всех!» – один из наиболее торжественных возгласов священника на Литургии Преждеосвященных Даров, совершаемой в дни Великого поста.].

Современник Пушкина и Гоголя святитель Иннокентий Херсонский (+1857), замечал, что этими словами «предполагается недостаток во всех нас света истинного, ибо если бы мы были светлы сами по себе, то не было бы нужды просвещать нас». И далее: «Может быть, некоторые, наполнившись сиянием от светильника наук и мудрости земной, воображают, что им уже не нужно никакого просвещения, что они знают все, что нужно, и могут спокойно оставаться со своим запасом познаний. Да выйдут таковые из своего опасного предубеждения! Доколе они не изучили Евангелия и Креста Христова, не уразумели, как должно, что вещают о человеке пророки и апостолы; дотоле, они не знают самого необходимого. Только во свете Христовом можно видеть Бога, себя и мир в истинном их виде»[22 - Святитель Иннокентий Херсонский. Слово в пятницу третьей недели Великого поста. URL: http://www.pravpost.org.ua/page-id-685.html.].