За ним сентябрь, сонный постовой,
Покинет город из тенистой ниши.
На площадь, названную в честь Лили,
Надежду ноги сами привели.
Остановилась перед генералом,
Размякла в мареве хмельном и алом.
Себе не в силах объяснить самой
Причину вдруг возникшего желанья.
Как будто это было предсказанье,
Шепнула: «Появись, желанный мой».
Боясь пошелохнуться и вздохнуть,
Ждала, чтобы окликнул кто-нибудь.
«Мне кажется, у Вас упал буклет, —
Заметил парень Надину промашку.
– Простите, не хватает на букет,
Позвольте подарить одну ромашку».
Его глаза сияли синевой,
Спокойствие внушая и покой,
А рук невольное прикосновенье
В душе родило странное волненье.
Безмолвный диалог ведут сердца,
И что-то происходит между ними.
Как странно, что они были чужими,
Но повстречались волею творца.
Когда нам не хватает в споре слов,
Молчим красноречивее послов.
Над многолюдной площадью Лили
За балюстрадой, как в солидном храме,[3 - Балюстрада – франц. поручни, перила, ограда, балясник.]
Амуры, что порядок стерегли,
Уже приглядывались к юной даме.
«Спасибо» прозвучало, как «спаси»
К заступнице невинных на Руси.
Не помышляют стрелы о пощаде,
И сладко встрепенулось сердце Нади.
«Позвольте мне представиться. Алян.
Студент-художник. В университете.
Мой прадед ездил в герцогской карете.
А прапрабабка, Софья, из славян.
В Нормандии есть замок над рекой,
Где склеп всех предков бережёт покой».
«Так Вы художник или дипломат?» —
Спросила Надя, глядя на ромашку.
Она вдыхала тонкий аромат,
Прикрыв глаза, чтоб скрыть свою промашку.
Едва взяла подаренный цветок,
В ней ожил и расцвел любви росток.
«Мне с детства предрекли мольберт и кисти,
И что картины продадут на «Кристис».[4 - «Кристис» – известный аукцион художественных ценностей]
Пишу портреты. Даже на заказ,
Чтоб оплатить квартиру, холст и краски».