Кольцо Нефертари

– Олимпиада очень хотела, чтобы ты стал царем царей, отдав себя в жертву?

Он молча кивнул и золотые кудряшки грустно качнулись вокруг красивого лица мужественного воина

– Но если говорить обо мне, то предсказанная Зевсом судьба, сбывалась, пока он ее не изменил. Я стал царем Македонии, царем Персии и царем царей, в Египте был объявлен сыном бога Амона. Вот только смерть Буцефала была для меня знаком, а я его проигнорировал…

После перехода через перевал Гиндукуш, который Аристотель считал непреступным и победой над Бактрией и Согдианой, я провозгласил себя богом на самой высокой из взятых мной горных крепостей. Думаю, что это не понравилось Зевсу.

– Последовала смерть Гефестиона и отказ армии идти в долину Ганга.

– И конец моего земного пути… Так что судьба есть. У каждого. Вот только есть и силы, которые ее могут изменить.

Они помолчали, каждый думая о своем. Затем гость неожиданно произнес.

– Хочешь спросить, знаю ли я твою судьбу?

В искреннем порыве, прижав ладони к груди, девушка отрицательно замотала головой. Он ласково посмотрел на нее, как на любимую ученицу,

– Другого ответа я не ожидал… А то, что тебе предлагают друзья, будет интересным.

Образ гостя, скромно примостившийся на краешке простенькой кровати, в совсем не царских апартаментах, быстро растаял в отсвете затейливых розовых облаков, затянувших все небо за окном. Варя уже привыкла к тому, что в последние годы давний наставник все реже появляется в ее жизни, очевидно решив, что она самостоятельно найдет путь, который в разные времена называли судьбой.

Какое-то время девушка лежала, прикрыв глаза и пытаясь сосредоточится, но коварные мысли не хотели успокаиваться и покидать возбужденное сознание. Она вдруг осознала, что какая-то важная черта пройдена. Уже не будет безмятежного чувства чего-то огромного и даже безграничного впереди, когда не выбираешь дороги, а просто перескакиваешь с одной на другую, совершенно не задумываясь, а отдавшись интуиции. Ей выпала счастливая судьба, о которой даже подумать не могли миллионы и миллионы ее сверстников, не подозревавших, какие удивительные друзья и враги окружали ее. Не говоря уже о приключениях, которые начали происходить после того, как однажды в затонувшем на большей глубине галеоне у студентки первого курса Вари Орловой закончился в баллоне сжатый воздух. Готовая молиться всем известным богам о своем спасении, она вспомнила лишь странную фразу над дверью монастыря, в котором побывала на экскурсии. Строка символов оказалось старинной мантрой, не только придавшей сил, чтобы избежать смерти, но и пробудившей дремавшие способности, присущие только рожденной в день Тхар. Позже Варя поняла, что еще ей было суждено отыскать гребень женщины-фараона Хатшепсут.

– Боже милостивый! – совсем рядом неожиданно раздался хрипловатый женский голос. – Дорогуша, ты меня хоть слышишь?

– Д-да… – растеряно, оглядываясь по сторонам, прошептала Варя.

– Ладно, уже легче. Ты не представляешь, как быстро отвыкаешь от ментала.

– Вот как? Это почему же? – все еще никого не обнаружив поблизости, Варя тянула время, чтобы сориентироваться в ситуации.

– А, ну да, у тебя же первая жизнь в проводниках. Надеюсь, ты не забыла, кто для тебя сберег колечко с рубином.

– Мэри? – нерешительно предположила хозяйка простенькой комнаты.

– Вар, ну наконец-то! Да сними ты эту чертову защиту.

– Но у обращенных нет права выходить в ментал.

– Ты права, дорогуша. Я даже пробовала ходить на курсы к местным ведьмам.

– Получилось?

– Жулики. Только монету им давай, а толку никакого… Пришлось вернуться.

– Ты хочешь сказать, что…

– Да. Я затянула потуже бантик на шее старушки. Прости меня господи за эти слова.

– Леди Киллигрю стала набожной католичкой? – засомневалась Варя.

– Ты не представляешь, дорогуша, сколько мне приходится терпеть, привыкая к новому воплощению в плотном плане.

– Что я слышу? Предводительница пиратов пришла пожаловаться на свою жизнь?

– Вар, я была старой больной женщиной…

– И кто выбрал себе эту участь?

– Ну, да, сама выбрала. В нашу последнюю встречу, когда ты передала мне кольцо, я специально нашла даму преклонного возраста, чтобы все свои ошибки списывать на ее забывчивость. В твоем времени столько глупых условностей, что порядочной английской аристократке приходится нелегко.

– Вот как!

– Если ты помнишь, Элизабет Тюдор назначила моего мужа Джона Киллигрю губернатором крепости Пенденнис, построенной еще ее отцом Генрихом VIII в графстве Корнуолл. У нас был приличный дом и положение в обществе. Правда, после одной неприятности жизнь пошла наперекосяк.

– Уж не о галеоне «Мари Сан-Себастьян» идет речь? И о истории, произошедшей с ним в 1582 году?

– Дорогуша, я сейчас расчувствуюсь и у меня совсем не останется сил преодолеть твою защиту.

– Ладно, верю, что это ты, – Варя сделала привычное движение рукой и что-то прошептала. – Заходи.

В комнате появился образ пиратки с заправленными в длинные ботфорты полами юбки, камзоле со шпагой на перевязи и широкополой шляпой с большим пером.

– Привет, Вар, – фантом широким жестом снял шляпу и отвесил размашистым движением поклон. – Слушай, а что за гость у тебя был? Ой, извини мою нескромность. Вижу отблески золотого свечения, не меньше четвертого уровня. У нас какое-то событие?

– Нет, просто заходил знакомый.

– Вы посмотрите на эту скромницу. Просто Серая мышка! К ней запросто зашел кто-то с четвертого уровня… Наверное, долго стучал, как назойливая старушка, мечтающая о Шотли-Гейт.

– Извини, мне пока сложно доехать до твоего дома в Шотли-Гейт.

– И это мне говорит проводник бродячих душ. Куда катится ваш мир?! На второй день своей новой жизни я забылась и спросила джентльмена, как мне вызвать кэб. На улице шаром покати, только какие-то железные коробки стоят.

– Что ответил джентльмен? – хихикнула Серая мышка.

– Он начал возмущаться, повторяя, что от журналюг покоя нет, что, мол, он бывает в Лондоне. Ну и что тут такого? Кстати, какой-то неприятный тип. Толстый, лысый, ручки такие холеные, но я о другом. Вот скажи мне, почему этот тип может приехать в Лондон, и не считает это чем-то особенным.

– У нас разные возможности, – попробовала оправдаться Серая мышка.

– Три тысячи чертей! – фантом пирата вскочил, выхватывая шпагу и, сделав ею молниеносное движение, с щелчком загнал обратно в ножны. – Да тебе стоит только намекнуть, и бродячие души предложат сундуки золота взамен на возможность обрести тело в плотном плане какого-нибудь времени.

– Ну, я не туристическое бюро.

– У тебя дар менять судьбы, а ты сидишь в обшарпанной комнатенке и рассуждаешь о каких-то возможностях.

Образ пирата подбоченился, нагло поглядывая на Варю, словно вызывал ее на бой.

– Извини, но не могу не спросить… А куда делось мое приданое из подвала в Пенденнис? Кольцо проводника у тебя, а золотишко?