И вечер становился жуток…
Но друг мяукнул пару раз,
Вложивши в смысл коротких фраз,
Что бесполезно так скучать,
Быть может, лучше поиграть
Или проверить холодильник
Там вкусно пахло в уголке,
Ведь в животе давно будильник
Звенел о вкусном молоке,
Что таяло на языке.
Они отважились вдвоём,
В гостиной свет не зажигая,
Зайти в темнеющий проём,
Где чудилась душа другая.
Прижавшись, чтобы быть смелей,
Глаза раскрыв не от испуга,
А чтобы было всё видней:
Вдруг где-то прячется бандюга
Тогда надейся лишь на друга!
Ступая мягко, чуть дыша,
Во всем подъезде звуки слыша,
Что в пятки спряталась душа
А вьюга мечется по крыше,
Алёнка двинулась вперёд,
Как будто брод ища ступнями.
Как знать, что будет наперёд?
Вдруг там ползучие? С клешнями!
Или – крылатые. С когтями!
Дойдя почти до середины,
Они без видимой причины
Вдвоём взглянули в уголок:
Там, в темноте, был огонёк.
Зелёный, круглый, недвижимый,
Он был прикрыт до половины,
Являясь частью всей картины,
От темноты неотделимый,
На них смотрел и не мигал.
– Ты кто? – Алёнка встрепенулась,
Но тут же сникла и запнулась.
Из темноты холодный глаз
Не отозвался сей же час;
Он был надменный, молчаливый
И подозрительно красивый,
Казалось, даже намекал,
А может, просто – предлагал
Им пообщаться. Вот нахал!
– А ну-ка, быстро отвечай!
Зачем залез ты к нам в квартиру?
Но тот молчал и на задиру
Был абсолютно не похож,