Пыха

Кроме воспоминаний о доме, где он вырос, у Витьки осталась старая кровать, стоявшая когда-то на втором этаже четвертого дома по Хлыновскому тупику. Он в шутку иногда говорил себе, что так и не вырос из своей кроватки, и даже если теперь поднимется в ней на цыпочки, все равно никогда не увидит свою 123-ю школу напротив. Старший брат вообще уехал во Владивосток, махнув однажды на все рукой. В столице появляется редко, хотя мать еще надеется и повторяет, что свою квартиру завещает старшему сыну.

Мысль о наследстве неожиданно вернула Королева к событиям прошедшего дня. Фраза Олега о возможном наследнике, который и заварил всю кашу или тех, кто узнал среди прибывших в Москву наследника, неожиданно взбудоражила воображение Пыхи. Он даже прикрыл глаза, чтобы сосредоточится на замелькавших в сознании образах, увиденных когда-то царей, придворных и чиновников самых разных времен и званий. Из неведомых уголков и закоулочков его безграничной памяти всплывали, словно пузырьки со дна, картины и фотокарточки, портреты и группы, мужчины и женщины, в ярких одеждах и с разными прическами, бородами, бакенбардами и в париках, нарумяненные или напудренные, генералы и кавалергарды, гусары и даже княгини в военной форме.

Обычно важные события в жизни или просто встречи люди хранят в семейном фотоальбоме, у Пыхи же они не просто сохранялись бесконечно долго в его необыкновенной памяти и жили там по своим законам. Иногда вырывались, непроизвольно заполняя сознание, словно видения, которые он с трудом отличал от реальности. Они не давали ему сосредоточится в школе на какой-нибудь задаче или ответить на простой вопрос учителя. Волна застывших мгновений разных времен могла неожиданно накрыть его, что называется с головой, вырывая из реальной жизни. Только вот картинки из учебников с изображением ученых, их именами и датами, которые он мог детально описать, не связывались в логическую цепочку рассуждений. Безликие формулы или теоремы Пыха не запоминал, его интересовала только личность.

Он любил деда Колю и мог легко запомнить сложную последовательность действий при ремонте его «Лейки», каждый раз переводя взгляд с какого-нибудь винтика на сосредоточенный взгляд или недовольное лицо старого мастера. Дед и его видавший виды фотоаппарат сливались воедино в сознании пацана, садившегося напротив Николая Александровича и впитывающего каждое его движение.

Сегодня весь вечер и ночь были посвящены поискам в интернете. То и дело семейное фото 1867 года, на котором семнадцатилетний юноша в военной форме, названный Королевым капитаном, вспыхивало в сознании любителя фотографии. Великий князь Николай Константинович, чуть облокотившись о спинку стула, возвышался над сидящими ниже. Фотограф не случайно ближе всех к нему расположил двух сверстников, как бы определив их дальнейшие судьбы. Великая княжна Ольга станет королевой Греции, а королем – ее сосед слева, едва сдерживающий счастливую улыбку.

Пыха увлеченно сравнивал каждое подходящее изображение на мониторе и в памяти. Оказалось, Дом Романовых последние десять лет существенно активизировался в пропаганде наследника Российского престола. Хитросплетений в том было очень много, но разбираться в них желания вообще не возникало. Ну кто, скажите, мог серьезно относиться к какому-то упитанному мужчинке или такой же пышнотелой даме за пятьдесят, заявляющих свои права на корону Российской империи, хранящуюся в Алмазном фонде. Как утверждают серьезные публикации, это национальное достояние, и корону вообще запрещено выносить, разве что, по личному распоряжению Президента РФ. Даже копия короны, созданная специально для выставок и демонстраций застрахована на 100 миллионов долларов. Хотя некоторые его сограждане с удовольствием получали какие-то награды из рук «законных» претендентов на трон и широко улыбались на совместных фото. Что было созвучно фразе героя одной фривольной рекламы – «а что, а вдруг!».

Копии фотографий с великим князем Николаем Константиновичем встречались нечасто, и в основном это были варианты кадров, сделанных до сурового приговора его дяди Александра II. Чаще попадались сообщения о эпизодах его дальнейшей жизни, однако это были какие-то обрывочные и противоречивые заметки. Изгнанник жил во многих городах, занимался самым разным предпринимательством, даже построил оросительный канал длинной в сто километров. Был трижды женат и якобы построил себе дворец. Однако, Пыха не хотел в них разбираться, докапываясь до истины. Для него вся эта информация была похожа на первые кадры новичка, на которых то ноги обрезаны, то столб с проводами посредине, то черный контур здания, снятый против солнца.

Витька оставлял эту кучу для дотошного Корнеева, а сам искал только фотографии. Увы, все, что удалось отыскать сводилось к нескольким кадрам обрюзгшего, совершенно лысого мужчины с каким-то мутным взглядом, очень плохого качества, которые никак не перекликались с лихим полковником, увлекавшим за собой эскадрон навстречу смерти.

К удивлению Королева, в интернете отыскалась фото второй сестры великого князя Николая Константиновича. Она отсутствовала на семейном фото 1867 года потому, что при возвращении семьи из Варшавы, где отец несколько лет занимал должность наместника Российского престола в Польском царстве, великая княжна Вера была оставлена на воспитание у бездетной тетки в Штутгарте. Та была, ни много ни мало, королевой Вюртемберга – солидной исторической области в Швабии. Одни источники утверждали, что это было подготовкой великой княжны к династическому браку с герцогом Вюртембергским. Другие связывали это решение с психическим здоровьем великой княжны, намекая на такую же болезнь ее старшего брата Николая Константиновича. Тут даже у Пыхи возник законный вопрос – всех душевнобольных принимали в академию Генерального штаба на общих основаниях и, после выпуска с серебряной медалью, присваивали воинское звание полковника? Так или иначе, на роскошной свадьбе, укрепившей связи России и Вюртемберга присутствовал император России Александр II. К сожалению, брак великой княжны оказался недолгим – ее супруг внезапно умер после трех лет совместной жизни. Вера Константиновна в Россию не вернулась, считая Германию своей второй Родиной.

Чем больше Пыха знакомился с судьбами Константиновичей, тем больше удивлялся, почему такой огромный интересный слой истории России неизвестен широкой публике. Почему на российских телеканалах чаще говорят о Египте, Риме, Греции или скандалах Собчак? Убеждают голосовать за поправки в Конституции, которые не дадут искажать историю страны, не объясняя кто против, кто оплачивает вранье и что изменится, если такую поправку примут. И уж совсем Королеву было непонятно, что происходит в США. Неужели в их Конституции разрешено сносить памятники основателям государства? Хотя, если вспомнить, то и на его недолгом веку убрали памятник Дзержинскому с Лубянки. Всегда проще обвинять одного, подразумевая, что все стоящие рядом были против.

Час за часом Витек вглядывался в монитор, отметая современную шелуху и пытаясь найти следы великого князя Николая Константиновича, но фотографий человека с чертами лица, похожего на офицера, названного им капитаном, не было. Даже современной фотографии то ли бала, то ли маскарада в честь 400-летия Дома Романовых, где мужчина, названный Пыхой капитаном, был облачен в римскую тунику, так и не нашлось. Она была только на карте памяти, оставленной Шматом под столешницей в кафе на заправке. Что-то тут было не так, но увидеть логику Королеву было не под силу. Возникло желание хлебнуть крепкий кофе и отдохнуть.

Ночная прохлада обняла, едва он вышел на балкон. Было тихо. В северной части темного неба мелькали всполохи дальней грозы. Пахло надвигающимся дождем. Королеву подумалось, что случайно отыскать сейчас в сети два похожих лица нереально. Даже близнецы для него ощущались по-разному. Как же Шмату удалось снять капитана в какой-то компании? Надо понять, кто его в тот момент окружал.

Идея понравилась, и Пыха стал вглядываться в лица короткого видео фрагмента, зафиксировавшего капитана в каком-то ресторане или большом зале. Снимавший оратора с бокалом в руке, медленно «наезжал» на него, чтобы лицо получилось крупно и во всей красе. Две-три секунды на втором плане, в отгороженном диванчиками уголке, за накрытым столом сидели трое мужчин. Капитан находился посредине, случая собеседника слева. Оратор, судя по неуверенным жестам, уже был навеселе, но капитана это не смущало. Спокойный, едва насмешливый взгляд, точь-в-точь, как на фото Левицкого, сделанного в далеком 1867 году. Ошибки быть не могло. Пыха был убежден, что эти два человека близки по крови.

Тут он заметил официанта, мельком попавшего в кадр. Увеличив изображение и просмотрев еще несколько повторов, Витек разглядел у того краешек светло-голубой маски с резинкой на ухе… Корень был прав, капитан приехал в последние пару месяцев, когда в общественных местах нужно было носить маски. Хотя посетители за столами, конечно, жевали без масок, диапазон дат съемки стал понятен. Скорее всего, действие происходило в каком-нибудь загородном ресторане, а наличие строгих законов в России не характерно их исполнением. Как говорят некоторые водители – если в нужном месте поворот запрещен, всегда найдется платный.

Приглядываясь к интерьеру ресторана, Пыха разобрал фирменную эмблему на тарелках. Голубой кораблик с большим парусом. На лежащем меню мелькнула строчка, известная со школы, но отредактированная – «Белеет парус одинокий, но как его теперь найти.»

Полистав список дорогих загородных ресторанов, он нашел подходящий под названием «Парус». Расположенный километрах двадцати от развязки МКАД на берегу водоема, вдали от любопытных глаз. Очевидно, местную речушку перегородили и устроили уютную заводь. Реклама просто манила посетить это замечательное место с хорошей дорогой, заканчивающейся бесплатной стоянкой. Мелким почерком был указан средний чек, равный половине учительской зарплаты.

Королеву иногда перепадала подработка – поснимать дорогую свадьбу в таком ресторане. Он набрался наглости и позвонил по указанному номеру, несмотря на поздний час. Спросил, не находил ли кто из персонала дорогой сотовый, а то он несколько дней назад потерял, но не помнит, где. Ему попробовали возразить что ресторан не работает по известным причинам, но уверенный тон, специальный жаргон и удивительно точное описание внешности официанта в нежно-голубой маске были ключиком, открывающим подобные двери. Оказалось, три дня назад такое могло произойти, но телефон не находили.

Интуиция подсказывала, что искать двухэтажный дом на аккуратно подстриженной лужайке с подсвеченными тропинками, одна из которых ведет на мосток тихой речушки, нужно поблизости ресторана «Парус». Окрыленный маленькой победой, фотограф приступил к новому поиску.

Время остановилось в его сознании. Он даже забыл сделать паузу и выпить кофе, чтобы уставшие глаза смогли отдохнуть от постоянного напряжения. Чувствуя себя охотником, взявшим след редкого уссурийского тигра, блуждающего где-то в заснеженной тайге, Пыха упрямо шел за ним, с каждой попыткой сужая район поиска. Попутно он отмечал повторы и перепевки в рекламе современных агентств, которые не столько изобретали свое, сколько заимствовали уже придуманное кем-то. Обман и откровенное копирование стали инструментом в конкуренции. Никто не отвечал за свою работу, а просто выполнял заказ.

Три компании эксплуатировали одну тему в рекламе элитных загородных коттеджей. Сюжет удивительно похож. Хорошенькая хозяйка в легких одеждах ранним утром, выставляет на маленький подоконник горшочки с яркими цветами. Открывая очередное окно, она сталкивается нос к носу с отважным поклонником, успевшим только что положить на подоконник огромный букет. Хозяйка возмущена и уже готова выкинуть букет, чтобы освободить место для горшочка с любимым цветком, как вдруг рядом с ним ярко вспыхивает бриллиант золотого колечка, так удачно совпадающий с размером ее изящного пальчика. Тут же из кустов под окном красавицы появляются скрипач и пианист. Звучит трогательная мелодия и голос за кадром – «только в наших домах вы найдете свое счастье». Камера откатывается назад, давая зрителю полюбоваться чудесным пейзажем зеленой лужайки, на котором стоит именно тот дом.

Однако Королев не дремлет. Лишь в одном рекламном ролике он узнает на лужайке три тропинки, одна из которых ведет к мосточку тихой речушки. Эта компания продает «счастливые» дома с участками вдоль восточного берега подмосковной реки Знаменка. Благоустроенные деревянные срубы в два этажа с готовой инфраструктурой, обслуживаются и охраняется дочерней компанией застройщика. Вдали от городской суеты, но до МКАД-а десять минут по хорошей асфальтированной дороге, где ездят только свои.

С чувством выполненного долга Пыха быстро заснул. Словно наяву он встречался в своих видениях с разными представителями Дома Романовых, с некоторыми их которых успел почти подружиться. И каждому Королев задавал один и тот же вопрос о великом князе Николае Константиновиче. В ответ его визави только загадочно улыбались, намекая на то, что он, Витек, и сам прекрасно знает это.

Глава VII

Пыха был разбужен назойливым звонком в дверь. К нему вообще редко кто-то заглядывал, поскольку фотолюбитель жил в своем мире. Неугомонный звонок просто завывал, требуя внимания.

– Чо надо? – недовольно буркнул хозяин, прошлепав босиком к двери.

– Королев, – голосом училки властно начал кто-то с другой стороны двери, – у вас задолженность за холодную воду. Мы вчера несколько раз приходили, но вас не застали. Сегодня пришли пораньше.

– Я сплю…

– Миленький, ну у меня тоже семья, – сменил интонацию голос училки. – Только счетчик проверить. На минутку…

Пыха сжалился и открыл дверь, не подумав, что стоит в трусах. Впрочем, в следующий момент он пожалел о том, что вообще открыл дверь. Вместо училки в коридор влетел коренастый мужик, и потом кто-то выключил свет.

Королев очнулся от ощущения холодного пола под ступнями. Голова гудела, монотонно и очень неприятно. Сознание медленно возвращалось, собирая воедино разбросанные мысли.

– Кто тебя надоумил звонить в «Парус»? Что ты там забыл?

Пыха хотел встать, но едва не свалился на пол. Оказалось, он сидит привязанным к стулу. В своем доме.

– Сотовый искал, – тихо пробубнил Пыха первое, что пришло в голову.

– Нищебродов, вроде тебя, туда вообще не пускают.

– Я был на свадебной съемке и потерял сотовый.

– Этот? – мужик схватил со стола простенький коммуникатор хозяина и сунул ему под нос.

– Это запасной…

– А ты на каждой свадьбе теряешь сотовые?

Пыха промолчал. Незваный гость не выдержал, и у Витьки опять потемнело в глазах. Потом все завертелось в голове, словно картинки в его памяти закрутила метель, а понятие верха и низа почему-то слились воедино. Он не хотел этому сопротивляться, отдавшись карусели, устроенной невесть откуда разгулявшейся разноцветной метели в его голове…

Неизвестно через сколько времени солнечный зайчик от полированной поверхности столешницы, на которой стоял ноутбук, заставил Пыху повернуть голову в другую сторону и открыть глаза. В комнате был беспорядок. Вещи из шкафа валялись рядом на полу, книги с полок в беспорядке разбросаны. Через открытую дверь в кухню было видно, что там хозяйничала невысокая брюнетка с короткой стрижкой. Очевидно, ее голос был похож на учительский. Она методично вытаскивала из шкафчиков все, что попадалось под руку и, проверив, сваливала под стол. Спиной к Королеву за ноутбуком сидел крепыш, молча просматривая содержимое его папок. Витек тут же окрестил его уродом. Сколько времени шел такой наглый обыск Королев понять не мог и пока решил выждать, не привлекая внимания незваных гостей.

– Слушай, – нарушил молчание крепыш, – у тебя есть что-нибудь? Тут ботва всякая. Он, по ходу, и правда свадьбы «фоткает».

– У меня тоже ничего, откликнулась с кухни учителка.

– Я тут ключи нашел с сигнализацией и документы. Похоже, у него тачка внизу. Может, нычка там…

– Не вопрос…

Учителка сгребла со стола брелок с ключами и на ходу поискала в документах модель автомашины и номер.

– У мальчонки только «Форд» не первой свежести, – пренебрежительно бросила она. – А пальцы веером гнул…

Пыха слышал, как щелкнул замок, открывая дверь, но не защелкнулся, закрывая ее. Он прислушался, но кроме шороха из коридора ничего не донеслось. Медленно обернувшись на него, Витек увидел в дверях комнаты Серого. Тот приложил палец к губам, заметив взгляд хозяина. Потом вопросительно кивнул на сидящего спиной ко входу и показал один палец. Пыха утвердительно кивнул. Дальше все произошло так стремительно, что Королев смог потом восстановит последовательность событий только благодаря своей памяти.

Серега в один прыжок оказался за спиной сидящего у компьютера. Одной ручищей выдернул его из рабочего кресла, другой поймал и сжал вместе оба локтя ошарашенного неожиданным нападением урода. В следующий момент со всего маху впечатал того в столешницу и кругообразны движением связал чем-то ладони налетчика у того за спиной.

– Ты как? – не оборачиваясь, спросил он хозяина, придавив мощной рукой связанного крепыша к столу.

– Нормально, – пролепетал Пыха, растерянный не меньше, чем распластанный на столе незваный гость.