Возвращение на Арвиндж

– Що ж таке робиться, товарыш сержант? – простонал он.

– Убивали тебя, Мишаня, вот что, – отозвался Андрей. – Но не убили. А вот я тебя сейчас точно убью.

– Та за що? – таращил на него глаза Павленок.

– Баран! Я тебе где велел ходить, придурок? Ты куда поперся, колпак чмошный?

– Та я думав, все тихо. Сержант Гордеэв велив швидше за вас зминювати, ось я и поспишав.

– Сейчас бы ты сменил меня, урод! – гнев быстро спадал с Андрея. Ну что тут скажешь? Что с человеком делать, если он ни хрена понимать не может? Остается только одно… Андрей несильно треснул по его каске прикладом автомата.

Они расположились за камнями неподалеку друг от друга. В горах еще несколько раз грохнуло, потом выстрелы смолкли. Андрей посматривал то на гряду, то на Мишаню. Вид у того был довольно бодрый.

«Теперь, небось, не заснет, – думал Андрей, – а вот мне бы поспать не мешало».

Он вдруг почувствовал, что глаза совсем слипаются. Сейчас, пока время есть, нужно бы поспать.

– Мишаня, сидишь тут и смотришь. А я буду спать. Если что, сразу буди. И не дай бог заснешь! Искалечу, понял?

– Та зрозумив я. Спите, товариш сержант. Ви даже не спали зовсим.

– Все, боец. Тащи службу.

Андрей устроился за камнем и закрыл глаза. Полежал несколько минут, но сна не было. Тихо подвывал ветер, шелестела трава. Вскоре он понял, что замерзает в тени валуна. Нужно было искать укромное местечко на солнышке, да такое, чтобы не задувал ветер. Андрей открыл глаза и сел. Мишаня лежал неподалеку и на этот раз серьезно наблюдал за горами.

– Мишаня, слышь. Я пойду за камни, на солнышко, а то холодно что-то. Ты здесь сиди, а я – за тем валуном.

Мишаня смотрел на него испуганно.

– Ни, не потрибно! Як я тут один буду?!

– Да ничего, я рядом. Часик побудешь один, не маленький. Следи, короче. – Андрей подхватил свой бронежилет и пополз между камней.

Подходящего места не нашлось ни вблизи, ни вдалеке от Павленка. Андрей осмотрел все камни, но везде, где было солнце, нечем было отгородиться от северного ветра. Несколько раз он проходил мимо одного очень удобного и заманчивого убежища, но у него был серьезный недостаток. Этот большой плоский валун был на метр выше окружающих камней, с севера его загораживал от ветра вертикальный двухметровый камень, и все это грандиозное сооружение напоминало гигантскую скамью, обращенную к югу, к солнцу. Одна беда, как раз с юга и велась стрельба, а плоская лежанка не имела с той стороны ни малейшего бортика. Больше того, она имела небольшой уклон к югу.

Так и не найдя лучшего места, Андрей решил все же рискнуть. Может, и не заметят его с такого расстояния? Ведь он будет лежать совсем спокойно, не шевелясь. Просто сольется с камнем. Решившись, он забросил на камень броник, залез на лежанку и улегся на спину ногами к югу.

Да, это было прекрасно! Как раз то, что нужно уставшему организму. Солнце так разогрело плоский темный камень, что казалось, даже через подстеленный бронежилет тело ощущает тепло. Каменная стенка за головой не просто защищала от ветра, а отражала солнечные лучи, дышала жаром, как стенка печки. Андрей еще раз прислушался – все было тихо. Он сладко зажмурился и провалился в сон.

* * *

Прихожу в себя от голосов, пробивающихся сквозь шелест водопада. В нашу сторону идет довольно большая группа туристов. Интонации радостные, кажется, говорят по-немецки. Наверное, подъехал автобус, привез группу и сейчас мы наконец пойдем в пещеру. Пани Лишкова машет мне рукой, рядом с ней стоит Галина и улыбается вопросительно: что с тобой, где ты?

Вместе с группой подходим к турникетам под козырьком нависшей скалы. И без того серый день кажется еще сумрачнее. Почему-то становится грустно, и мне совсем не хочется входить в темень пещеры. Но все идут туда, иду и я. Бреду в хвосте нашей небольшой толпы. Немцы оживленно переговариваются, неспешно проходят под свод. Оглядываю своих спутников, тех, что еще не успели войти. Пожилая пара, две девицы в ярких брюках на полненьких телесах, седой сухощавый старикан с тонким лицом, которого почему-то хочется назвать «педант». Женщина лет тридцати, очень приятной внешности, в изящном строгом костюме – юбка и жакет, на шее серый шарф, девушки-студентки в количестве четырех штук, семейная пара средних лет, типаж, он – с брюшком, выглядывающим из-под распахнутого плаща, и круглым добродушным лицом, она – поджарая сухощавая тетка с лицом стервы. Интересно, почему на такие экскурсии подбираются в основном женщины? Или мужчинам нужны другие прогулки?

Галина показывает, что нужно идти и нам. Делаю несколько шагов в густой сумрак и оборачиваюсь ко входу. На фоне серого дня четко вырисовывается лицо женщины, той самой, в красивом костюме. Лицо повернуто в профиль, прядь светлых волос на щеке, какая-то грусть в повороте головы. Ей тоже не хочется уходить в сумрак подземелья? Не успеваю поймать выражения ее глаз, потому что за моей спиной вспыхивает свет, и светлая рамка входа погружается в тень.

Поворачиваюсь – и вижу пещеру. Хитро спрятанные мощные прожектора заливают зал светом. Кругом все оттенки коричневого цвета, от светло-бежевого до темно-шоколадного. Местами залегли глубокие тени. Обвожу взглядом стены и потолок. Тут и там вспыхивают яркие искры, видимо, какие-то кристаллы вкраплены в камень. Красиво.

Экскурсовод начинает рассказывать, по залу бежит и перекликается эхо. На голос экскурсовода накладывается немецкий перевод, а потом и русский нашей пани. Пещеры… моравский карст… известны по летописям еще с… года… общая протяженность коридоров… В… году местными крестьянами найден еще один вход в юго-западной части… открыты для осмотра залы… можно назвать… «Пирамида»… «Дворец султана»… «Каменный водопад»… имеется провал… выход в ущелье… подземная река протяженностью…

Мы идем по отполированному водой полу пещеры, поворачиваем за угол, где услужливо вспыхивает давно поджидавший нас свет. Следующий зал. Сталактит «Гора, отраженная в озере». Не понимаю, какая тут может быть гора? Смотрю на сталактит. Да, теперь понятно. С потолка свисает каменная сосулька, как перевернутая гора с острой вершиной, а прямо под ней из пола растет навстречу другая гора – точная копия висящей. Пожалуй, похоже на отражение, только озеро должно быть перевернуто над горой.

Следующий зал. Сталактит в виде спадающего занавеса искрит каплями. Странная, дикая красота камня и воды. Конечно, ведь пещеры – это и есть движение камня и воды. Мне вдруг становится скучно до тошноты. Что может быть тривиальнее камня и воды? Только их сочетание.

Мы проходим еще пару залов. Под ногами иногда попадаются маленькие лужи, мутновато-белесые от растворенной в воде извести. На сухих местах отпечатываются белые следы нашей обуви.

За очередным поворотом вместо вспышки прожекторов проступает дневной свет. Спустя минуты мы выходим из пещеры на открытый воздух и оказываемся почти на самом дне глубокого провала или ущелья с крутыми наклонными стенами. Край площадки отгорожен тоненькими перилами, над головой нависает стена с обратным уклоном. Гляжу вниз, где метрах в десяти бурлит серая вода реки. Поднимаю голову и оглядываю ущелье. Мы на дне двухсотметровой ямы. Кое-где на склонах видны сосны. Макушки тех, что забрались на самый верх, цепляют облака. Темные каменные стены с зелеными пятнами сосновой хвои и кусок серого облака сверху. В воздухе висит водяная пыль. Что-то бубнит экскурсовод, ей вторят переводчики. Оказывается, нам предстоит пройти еще с десяток залов, а потом плыть на лодках по подземной реке. Проходим площадку и снова попадаем в тоннель пещеры.

Все. Не хочу больше. Сейчас меня раздавят эти стены. Говорю пани Лишковой, что не могу идти дальше. Она не удивляется, видимо, я далеко не первый, кто испытал здесь такой дискомфорт. Пани вежливо прерывает экскурсовода, что-то быстро объясняет по-чешски, оглядываясь на меня. Та внимательно выслушивает, смотрит на меня понимающе, что-то говорит группе, видимо, извиняется за задержку и отходит в дальний угол площадки. Интересно, отправят меня назад одного или вызовут сопровождающего?

Минут десять мы дышим водяной пылью, чего-то ждем. Немцы с доброжелательным любопытством поглядывают в мою сторону. Спрашиваю у нашей пани, можно ли здесь курить, и получаю отрицательный ответ. Еще один повод поскорее выбираться на свет божий.

На площадке появляется парень в черном комбинезоне со множеством карманов, карабинов и липучек. На боку его покачивается бухта веревки. Спасатель? Он подходит к экскурсоводу, обменивается с ней несколькими фразами, затем направляется ко мне и на английском языке спрашивает, как я себя чувствую и смогу ли идти сам. Как ему объяснить, что мне просто стало тошно, а идти я могу сам и выход нашел бы без него? Отвечаю, что постараюсь дойти сам, и мы отправляемся в обратный путь. Киваю на прощание Галине, которая, глядя на меня, внимательно слушает пани Лишкову, которая что-то объясняет ей тихим голосом. Немцы собрались маленькой толпой в углу площадки, и там что-то происходит. Пожилая дама держит под руку женщину, на которую я обратил внимание возле входа, и что-то ей настойчиво втолковывает. У женщины растерянный вид. Мне кажется, ей тоже нехорошо и она хочет воспользоваться оказией, чтобы поскорее выйти из пещеры. А может, мне просто хочется так думать? Она поднимает на меня взгляд, и мы на миг встречаемся глазами. Она пытается улыбнуться, но улыбка выходит очень грустная, вымученная.

Прежде чем войти в коридор, я оборачиваюсь, чтобы бросить последний взгляд на ущелье. Маленькая площадка с нашей группой затеряна среди отвесных склонов. Горы огромны.

Обратная дорога всегда кажется короче, и через полчаса мы уже выходим из пещеры. Я благодарю своего провожатого и объясняю, что со мной полный порядок и никакая помощь мне не нужна. Как бы угадав мои мысли, он сообщает, что в полукилометре отсюда, там, где кончается маршрут экскурсии, есть небольшое кафе. В котором, возможно, мне будет удобнее дожидаться своих товарищей, добавляет он. Это как раз то, что нужно мне сейчас, – небольшое кафе. Еще раз благодарю его и иду в указанном направлении. День немного посветлел, к тому же я удаляюсь от водопада, и горы теперь не выглядят такими мрачными.

Сижу за столиком на небольшой уютной веранде кафе, прилепившегося к крутому склону горы. Передо мной широкий низкий стакан с водкой и маленькая тарелочка с солеными орешками. Что еще нужно русскому туристу после посещения пещер? Потихоньку потягиваю водку и смотрю на горы. Тучи уже не затягивают небо сплошной пеленой, хотя их еще много. Проглядывает солнышко, и горы загораются бледной зеленью осенней листвы, кое-где с оттенками желтого и коричневого. Склоны покрыты деревьями, так что почти не видно камней или скал. Кто-то набросил на горы маскировочную сеть, скрыл от глаз все, кроме общих контуров. Как хорошо, что мне не нужно ничего высматривать на этих склонах…

* * *

Даже сквозь сон мозг Андрея фиксировал звуки. С какого-то момента он стал ясно различать хлопки выстрелов, но все никак не мог вынырнуть в явь. Частота хлопков все увеличивалась, а у него не хватало воли отцепиться от липкого, вязкого сна. Он собрался с силами и уже стал было сгибать ноги в коленях, готовясь сесть, но тут грохнуло так резко и близко, что моментально выбило его из сна.

Он лежал на камне лицом вверх, согнув ноги в коленях и сжимая в руке автомат. Солнце стояло в зените и нещадно палило прямо в лицо, в ушах еще грохотал звук последнего выстрела, и он отчетливо понимал, что стреляют именно в него, и стреляют уже прицельно.

Придурок! Погрелся на солнышке! Мысль только начала формироваться, как снова грохнуло прямо над головой. Ногу над коленом прожгла резкая боль.

Ну вот, довыпендривался, в ногу попали… Как бездарно и глупо все получилось! Провались ты, чертов Мишаня! Что теперь будет? Ранен в ногу! Как он пойдет назад? До моста километров десять по горам! Неужели вот так, из-за глупости и упрямства… Страшно! Мысли сплелись в плотный клубок, он не успевал их додумывать, но и без этого все было ясно. Андрей зарычал не столько от боли, сколько от дикой обиды. Однако, оглядев колено и не найдя на нем крови, он сообразил, что это был всего лишь осколок камня, который пуля выбила из нависавшего над ним валуна.

Он мгновенно скатился со своей лежанки, приподнялся, стаскивая с камня бронежилет, каску и прочее барахло, и начал дико озираться по сторонам. Пули продолжали шмякать в вертикальную стенку над головой. Теперь Андрей понял, что означает этот двойной хлопок «бум – бах-х-х»! Сперва пуля хлопала о камень где-то рядом, а потом долетал звук выстрела – значит, стреляли с большого расстояния. Сидя под камнем, он нырнул головой в прореху бронежилета, накинул сверху жилет с магазинами, нахлобучил на голову каску и сразу почувствовал себя в безопасности. Ненавистное на подъеме железо сейчас казалось дорогим, как собственная шкура. Тем временем взгляд его уперся в склон соседней вершины, где находился второй взвод. Он отчетливо увидел несколько крошечных фигур, поднимавшихся по склону. «Метров семьсот, не меньше. Слишком далеко для автомата, – прикинул он, но все же выпустил по фигурам несколько патронов. – Атакуют второй взвод, идут в открытую… А что у нас творится? Вот дед! Атаку проспал!!! А где Мишаня, почему не разбудил?».

Андрей быстро пополз между камнями к своей позиции. Кругом грохотали выстрелы, особенно слева, в направлении скалы, бастионом выдававшейся в лощину. Посмотрев туда, Андрей увидел, что в камнях на скале расположился один из бойцов и увлеченно, длинными очередями, бьет из автомата по противоположному склону лощины.

«Дембель… Специалист! Патронов много», – подумал Андрей и поглядел в направлении стрельбы. Сначала он ничего не увидел, но потом глаза стали улавливать движения на склоне напротив. То тут, то там он успевал заметить между камнями мелькание фигур, которые ловко передвигались между валунами, появляясь на мгновение на открытом месте и снова исчезая в укрытии, с каждым разом приближаясь к разделявшей их лощине. Андрей пристроился на своей позиции за камнем и начал стрелять одиночными, тщательно прицеливаясь перед каждым выстрелом. Все это было бесполезно, слишком большое расстояние отделяло его от духов. Духи тоже постепенно затихли, теперь они лишь изредка мелькали между камнями. Да и стрельба их была совсем неплотной. Иногда, когда их пули начинали ложиться поблизости, Андрей неспешно менял позицию, отползал на несколько шагов за следующий удобный камень. Параллельно со стрельбой он раздумывал, куда бы мог подеваться Павленок. За все время Андрей не услышал ни одного выстрела из своих камней. Только с вершины иногда начинал бить пулемет, да разносились длинные очереди со скалы. Но идти искать напарника Андрей не решился, опасно было оставлять позицию. Может быть, Тоха придет или пришлет кого-нибудь в помощь, тогда и разберемся с этим чучелом, думал он. Пока же можно было спокойно покурить, пожевать сухарь. По большому счету все шло неплохо, если не считать того, что караван они просмотрели. Теперь уже не было никакой надежды, что духи пойдут по лощине. Может, он был прав, когда рассуждал насчет головного дозора? Их обнаружили раньше, чем караван подошел к лощине? Но почему-то Андрей был уверен, что они перестреливаются не с караванщиками.

Он выглянул из-за камня, засек движение противника, быстро сделал два выстрела и убрал голову за камень. Почти сразу в паре метров от него шмякнула в камнях пуля.

Среди валунов послышался шорох, потом Андрей разобрал негромкий голос, звавший его по имени. Это, конечно, был Гордеев.

– Здесь я, Тоха. Давай сюда быстрее.

– Как ты тут? – спросил Антон, выползая из валунов. – Чего не пришел с Павленком?

– Так он у вас там? – удивился Андрей, хотя в душе был практически уверен, что Павленок давно убежал на вершину.

– Давно пришел, сказал, ты его отослал, и сам следом подойдешь.