Мерцающий свет

Выбравшись наружу они отыскали Лешкин портфель, который влип в землю как в бетон. Оторвав обе лямки в попытке его извлечь, приятели покинули опасное место, двинувшись в обратный путь. Впереди опять шел Колька отягощенный сумкой, в которую к грибам они добавили желудей. Лешка совершенно не чувствовал усталости, несколько раз зазевавшись воткнулся в рюкзак шедшего в авангарде приятеля. Солнце клонилось к закату, когда они вышли на дорогу. Ровно в то место где утром их высадил водитель молоковоза, ехавшего на ферму.

– Короче давай договоримся, – Колька, развернувшись колюче уперся в Лешку, – никому про эту комнату не говорим. Клянись могилой.

– Клянусь, – не колеблясь, подтвердил Лешка.

– Завтра возьмем монтажку и топор, откроем дверь и обследуем, – хмыкнув добавил, – а ты не трус. А че руками морду закрываешь, когда лупят, сдачи не даешь?

– Чтоб очки не сломали, – и только сейчас спохватившись и не веря, потрогал себя за лицо. Посмотрел на руки, внимательно осмотрелся по сторонам, и уставившись в Кольку шепотом продолжил, – Коль я вижу! Вижу даже лучше, чем в очках, – и указал на дерево, – вон гусеница по листочку ползет.

Колька внимательно осмотрел листву в указанном направлении, с трудом различив лохматую зеленую гусеницу, уставился на приятеля.

– Ну ты даешь. Это как?

– Не знаю. – Лешка с удивлением будто впервые здесь оказавшись смотрел по сторонам. – Может газ?

– А я думал там газ отрава… А оно вон что. А что еще там было?

– Не знаю будто кто по телу вверх – низ пробежал несколько раз, газ…, а потом дверь открылась и все. Я даже не испугался.

– Тем более никому не говорим. Завтра сам попробую. Могила.

– Могила, – подтвердил Лешка.

Проезжавший грузовик услужливо притормозил на взмах Колькиной руки.

– Здравствуйте, дядь Валентин!

– Здравствуйте грибники, – ответил дородный водитель.

Колька знал всех водителей автопарка поселка. все свободное время, а часто вместо уроков катался с водителями, или помогал в ремонте. Хвастал, что может сам починить двигатель и ему доверяют управлять машиной. Дядя Валентин, довез их почти до самого дома. У перекошенной калитки Лешкиного дома Колька сказал.

– Грибы себе забери мне и так хватит, – протянул руку и крепко пожал – мы теперь друзья.

– Спасибо, – был ответ.

Многие хотели в друзья, но Колька ни с кем не сближался. На год всех старше потому как поздно пошел в школу, сильный и рассудительный он не старался в обучении, заявив, что будет водить большие машины, и это ему не надо. Кроме пятерки по физкультуре и бесконечных благодарностей от трудовика хвастать было не чем. Потому он сел за одну парту с Лешкой-Очкариком. За некоторое покровительство тот решал за него задачи, да и жил по соседству. Колька и взял-то его с собой из жалости, уступив уговорам после того как рассказал ему про дубовую рощу. Теперь статус Лешки изменился, общая тайна объединила и сблизила.

На пороге в коротком платьице Лешку встретила Вика. Составленные вмести ноги походили на вытянутую букву «о», за что ее и дразнили колченогой. Бойкая, не в пример брату сестренка, насмешки не оставляла без ответа. Не осилив обидчика, она делала обидчику какую ни будь пакость тайком, а потом плакала, уткнувшись в подушку. Мама сказала, что с возрастом ноги выровняются и она будет самая красивая девчонка в поселке.

– Господи! – приложив руки к груди, вскликнула Вика, – ты на кого похож! А ранец где?

– Потерял, тут в сумке желуди, и грибы.

Ухватив обеими руками сумку Вика скрылась на кухне, утеряв интерес к брату. Леша прошел в ванную, принял душ и, обтершись полотенцем, подошел к зеркалу. На лице не было царапин от падения, полученный в драке синяк под левым глазом исчез. Осмотрел сбитую коленку, от старой болячки не осталось следа. Он теперь видел все в мельчайших деталях, да и в нем что-то непонятно изменилось. Он покачал головой своему отражению.

– Ну и дела.

Глава 3 Шайка

Солнечный луч, светлой полосой пробившись сквозь шторы окна, лег на лицо. Лешка хлопнул ресницами, зажмурился и развернувшись на скрипучем диване, окончательно проснулся.

По привычке потянулся за очками. Не обнаружив их на привычном месте, осмотрелся. На столе стояли фигурки, собранные Викой из желудей. Раскрытый альбом лежал под настольной лампой с приклеенными в виде букета листьями, принесенными из леса. Даже со своего места он различал тонкий узор жилок на листьях. Он все вспомнил.

Леша быстро встал и заглянул за шторку, Мама отгородила кровать Вики сказав, что они уже взрослые. Вика спала, свернувшись калачиком, прижимая к себе нелепую плюшевую обезьяну. Мамы уже не было, на столе лежали деньги. Под деньгами, записка с указанием купить хлеб и подсолнечное масло, подмести двор. На плите обнаружилась еще теплая кастрюля с грибным супом. Наскоро перекусив, сдобрив суп черствой коркой из хлебницы, Леша стремглав помчался в магазин.

На обратном пути его догнал велосипед. Шкет, мелкий вредный пацан, брат авторитетного Дюбая, на ходу со словами, – Очкарик, – больно стукнул его ногой под зад. Леха в отместку, инстинктивно махнул пакетом, отягченным покупкой. Пакет зацепил по багажнику велосипеда, Шкета. Тот, вильнув, не удержал руль, с грохотом растянулся на пыльной дороге. Словно ожидая данной развязки, с противоположной стороны улицы, не замеченный им ранее, к нему развязной походкой направился Дюбай. За ним. хвостом постоянные спутниками Лом и Рында.

Дюбай – долговязый, на голову выше Лешки второгодник, держал в страхе, как он говорил «местную шпану». Лом – коренастый, плотный с выпуклыми глазами и Рында с узкими губами чуть скошенными старым шрамом были его шайкой.

– Ты че су….а, – Дюбай с размаха влепил кулаком в нос Лешке, – нюх потерял?

– Он сам. Он первый. – из-под рук, закрывшего лицо Лешки, показались бурые полоски крови, – я просто шел.

– Шееел! – сильный удар в ухо, сместившегося влево Лома, сбил Лешку с ног. В голове зашумело, и он как обычно поджал к себе коленки и сильно прижал руки к лицу.

– Нн-а, на! – Рында несколько раз ударил ногой потом вытряхнул содержимое Лешкиного пакета на поверженного, – Только хлеб и масло, даже сигарет нету. – Эй Очкарик, – визгливо (за что получил свое прозвище), оттягивая руку от лица Лешки, спросил, – бабки остались?

– Неет, – ответил Лешка, хлюпая разбитым носом, – под расчет было.

– Тогда добавить надо, – Рында, оттягивая руку бил ногой, стараясь попасть по лицу, – за Шкета, за велик.

– А ну завязывайте, – громкий оклик Кольки остановил расправу.

– А ты че пишешься? – удивленно спросил Дюбай, – он Шкету велик сломал и рубашку порвал.

Колька критически осмотрел место расправы. Над скрючившейся серой кляксой Лешки, продолжая оттягивать руку, стоял Рында. Рядом, бесстрастно наблюдая избиение Рындой поверженного им противника, Лом. Всхлипывающий Шкет, с торчащим из прорехи рубахи локтем, правил руль велосипеда, зажав переднее колесо сбитыми коленками. Дюбай, преградивший дорогу Кольке, широко расставив ноги, засунул руки в карманы повторил.

– Че пишешься?

– Он мой друг.

– С каких это пор? Умора. Слышь Лом, наш Никола – Паровоз, себе друга завел, Очкарика.

Молчаливый Лом хмыкнул. Рында тонко хихикнул, но руку Лешки отпустил. Оба подтянулись к Дюбаю и попытались стать с обеих сторон Кольки, тот напрягся и отступил на шаг. Колька мог расправиться с каждым по-отдельности, но с шайкой вряд ли, да и в кармане у Дюбая всегда была свинчатка. Шайка не спешила нападать, пауза затянулась. Колька, сильный пацан, кроме того знал несколько приемов от старшего брата и мог дать сдачи.

Дюбай знал Колькиного брата – Егора. Тот занимался самбо, модным каратэ, сейчас служил в ВДВ и по слухам собирался в Рязанку. Он не раз с завистью наблюдал как Егор занимался с Колькой. Заставлял лупить мешок с песком, гонял на спортивных снарядах, тренировал. Знал он и сестру Кольки, дружившую с другом Егора, имевшего черный пояс. Вечерами, после работы тот занимался с карандашами (дети до двенадцати лет) и мог вступиться.

– Ты за рубашку платить будешь? – Дюбай кивнул на Шкета.

– Так вы вроде своё взяли, – Колька кивнул на Лешку, запихнувшего в пакет пластиковую бутылку. Теперь сдувающего разбитыми губами пыль с булки хлеба. Уже обращаясь к Лешке, спросил – ты зачем Шкета трогал?