Стихи и песни (сборник)

Автор

Александр Моисеевич Городницкий

Серия

А. Городницкий. Легендарный бард

Год написания книги

2016

Теги

<< 1 ... 35 36 37 38 39 40 41 42 43 ... 49 >>

На страницу:

Перейти

39 из 49

Настройки чтения

Размер шрифта

Высота строк

Поля

Больною птицей прячась под крылом.
Переселен он с площади за дом,
Где в тяжких муках уходил от мира,
И гость столицы, пробегая мимо,
Его заметит, видимо, с трудом.
Два Гоголя соседствуют в Москве,
Похожи и как будто не похожи.
От одного – мороз дерет по коже,
Другой – сияет бронзой в синеве.
Толпой народ выходит из кино,
А эти две несхожие скульптуры —
Два облика одной литературы,
Которым вместе слиться не дано.

    1977

Пасынки России

…Глаз разрез восточный узкий,
Тонкий локон на виске.
Хан Темир, посланник русский,
Переводит Монтескье.
От полей вдали ледовых
Обласкал его Людовик,
Но, читая Монтескье,
Он вздыхает о Москве.

…Громко всхрапывают кони,
Дым костра и звон оков.
Жизнь и честь свою полковник
Отдает за мужиков.
Что ему до их лишений?
На его немецкой шее,
Любопытных веселя,
Пляшет русская петля.

…Зодчий Карл Иваныч Росси,
И художник Левитан,
Как ответить, если спросят,
Кто вы были меж славян?
Кто вы, пасынки России,
Неродные имена,
Что и кровь свою, и силы
Отдавали ей сполна?
Тюрки, немцы или греки?
Из каких вы родом стран?
Имена теряют реки,
Образуя океан.

    1977

Карамзин

Вот доска вниманью граждан:
Много лет и много зим
В этом доме двухэтажном
Жил писатель Карамзин.
Отказавшийся от славы
Для упорного труда,
Изучал он жизнь державы
В стародавние года.
Крест мерцает на мундире.
Не придумать, хоть умри,
Чтобы жили в общем мире
Хлебопашцы и цари.
Но покуда были силы,
В размышлениях о том,
Он историю России
Составлял за томом том.
Время дни на нитку нижет.
Над виском седеет прядь.
Чем века подходят ближе,
Тем трудней о них писать.
Шесть томов, потом двенадцать…
«Все, – сказал он, – не могу».
Били пушки на Сенатской.
Кровь чернела на снегу.
Терся нищий возле дома,
Словно что-то потерял.
Для тринадцатого тома
Начинался матерьял.

    1977

Старый Пушкин

И Пушкин, возможно, состарившись, стал бы таким,
Как Тютчев и Вяземский, или приятель Языков.
Всплывала бы к небу поэм величавых музыка,
Как царских салютов торжественный медленный дым.
И Пушкин, возможно, писал бы с течением дней
О славе державы, о тени великой Петровой, —
Наставник наследника, гордость народа и трона,
В короне российской один из ценнейших камней.
Спокойно и мудро он жил бы, не зная тревог.
Настал бы конец многолетней и горькой опале.
И люди при встрече шептали бы имя его,
И, кланяясь в пояс, поспешно бы шапки снимали,
Когда оставляя карету свою у крыльца,
По роскоши выезда первым сановникам равен,