Птица у твоего окна

В это время была остановка и толпа двинулась. Дрожащими худыми, но цепкими руками, Сергей схватил мерзавца и потащил к выходу. Тот упирался орал, но никто не мог отлепить от него Сергея, он его волок, как куль с мукой.

– Вон отсюда!

Изо всех сил он вышвырнул наглого мужчину на тротуар. Тот сразу же подхватился и, крича благим матом, бросился к автобусу.

Одним ударом четко в подбородок Сергей остановил его движение. Щелкнули зубы, и мужчина мешком упал на асфальт.

В этот момент водитель, видимо не желая быть свидетелем опасной драки, захлопнул дверь, и автобус тронулся, оставив на остановке отряхивающегося перепуганного пассажира.

Сергей, весь мокрый, поблагодарил за переданный пакет с книгами, привалился к закрытой двери, уйдя в себя, не обращая внимания на пристальные взгляды пассажиров.

Потом прошелся по городу, успокоившись, найдя телефонную будку, вынул блокнот и начал звонить друзьям.

Многих не было. Кто-то был еще в армии, кое-кто уехал в другой город учиться, кто-то работал… Нашел лишь одного Девяткина. Олег радостно приветствовал Сергея и просил немедленно приехать.

Договорившись о встрече, полный радостного предчувствия, Сергей поспешил к остановке. Происшествие постепенно забывалось. Веселилось майское солнце, пахло свежей зеленью.

***

Утренний пляж после зимы был ослепительно белым, сахарным. Вода еще пронзала холодом, купались только смельчаки, но Сергей, в отличие от длинного неловкого Олега, застывшего каменной статуей на берегу и боязливо пробовавшего пальцами ног воду, с удовольствием нырнул, энергично работая руками, превозмогая холод. Когда он вышел на берег, на ходу растираясь полотенцем, рядом с Олегом, бывшем в темных очках и сидевшим по-турецки, были две девушки.

– Знакомься, – сказал Олег. – Хорошие девушки.

Одна маленькая, миловидная, с соломенными волосами, щеголявшая в модном ярко-синем купальнике, представилась Ларисой, другая, более высокая, выглядевшая значительно старше, оказалась Майей. Она была брюнеткой с круглым спокойным лицом, в светлом купальном костюме и простодушно улыбалась.

После игры в карты, в которой Лариса неизменно проигрывала, Майя сказала:

– Ну что ты обижаешься, глупый цыпленок, это всего лишь игра.

«Глупый цыпленок» обиженно поджимал губы и опускал продолговатый носик.

Майя спросила Сергея:

– Ну как вода?

– Отличная.

– Цыпленок, пойдем, ополоснемся?

– Брр, я не моржиха, околею от холода.

– Куда ей, посинеет, как магазинная курочка – улыбаясь, сказал Олег.

– А мне хочется окунуться. Не проведешь меня?

Последний вопрос был обращен к Сергею. Ему показалось это знаком. Следовало оставить «цыпленка» наедине с Олегом.

Они спустились к блестевшей серебром воде. Песок ласкал пятки, река струилась с шепотом и музыкальным плеском.

– Ты всегда такой молчаливый и грустный? – спросила Майя.

– Я грустный? – удивился Сергей. – Ну, это, просто, ты не видела меня веселым… Поражен всем этим, потому и такой.

– Чем этим? – Майя некрасиво сощурила лицо, солнце било ей в глаза.

– Ну, всем, что свалилось… Небо, река, тихая и спокойная жизнь.

– А, я помню. Олег говорил, что ты с Афгана вернулся. Это правда? Ну и как там, страшно?

– Ну, а ты как думаешь? – спросил Сергей. – Как в аду … Но лучше давай не будем об этом. Вспоминать не хочется.

– Согласна. О неприятном лучше не говорить…. Давай пройдемся….

Они пошли по узкой кромке берега. У воды возились легко одетые дети, которых мамы, сидевшие здесь же, еще не решались пускать в воду. Мальчик запускал в изумрудной воде маленький белый кораблик, а две девочки лопатками копали в песке колодец и носили в него ведерком воду.

Майя шла впереди, и Сергей, глядя на колышущиеся на ветерке ее пушистые волосы, вдруг пронзительно в глубине души понял, чем был обделен все это время. Ему так захотелось опустить лицо в это море волос, ощутить их запах, почувствовать ее дыхание…. После Мальвины Сергею долгое время не хотелось думать о девушках, казалось, он забыл об их существовании на свете. О своих возлюбленных не раз говорили ему армейские друзья, показывали их фото, он же молчал о своей любви, слишком трагичный она имела финал.

Но сейчас, наблюдая, как мягко и упруго ступает Майя, какие гладкие и нежные у нее руки, Сергей думал о том, как хорошо, что эти руки никогда не будут держать оружия. Они будут носить ребенка, купать его и пеленать… Она – будущая мать.

Сергей думал об этом с нежностью.

«Почему я думаю об этом? Во мне пробуждается что-то поэтическое? И это после стольких лет жестокости и крови, грубости, грязи и смертей. Нет, это не просто инстинкт, это что-то высшее. Как хотелось бы, чтобы она была ХОРОШИМ человеком. Мне кажется, что женщина, мать не имеет права быть ПЛОХИМ человеком…. Боже, как я примитивно разделяю на плохих и хороших. Люди такие разные. И во мне самом столько намешано! И все же есть в ней что-то такое, что цепляет, что нравится, заставляет надеяться…. Но что?»

– Ну что ты опять молчишь? Скупаемся за поворотом?

Сергей ухмыльнулся.

– А там ведь камни. Не боишься?

– Глубины? Или камней? Нет, что ты. Камни нагреваются, на них и позагорать можно. А плаваю я не хуже рыбы.

Майя действительно плавала прилично и составляла опасную конкуренцию Сергею. Сначала он плыл спокойно, медленно, плавными гребками, но, заметив, что она не отстает, заработал бурно, широко разгребая воду. Устав, перевернулся на спину отдохнуть. Она все – таки догнала его, хотя и запыхалась, глаза вылезали из орбит.

– Ах, чертяка, классно ты гоняешь, – сказала она.

Течение, медленно заворачиваясь, несло их тела.

«Как бы ей не стало плохо…. Они ведь все бабы такие, вдруг ни с того, ни с сего, расклеятся. Да и водовороты…», – думал Сергей.

И сказал:

– Ладно, давай к берегу!

К берегу плыли не спеша, рядом, почти не разговаривая.

На камнях она, отдышавшись, сказала:

– А ты здорово плаваешь.