Пришествие. Книга 3 из цикла «Пояс жизни»

– Не всегда! По пути в Британию, мы шли и по ночам, и китов видели в тех водах. Они не светились. Только выбрасывали в воздух фонтаны воды.

– Это сам Нептун, или кто-то из его сыновей! – В суеверном страхе шептали оба солдата.

– Пойдемте, посмотрим на Ваше чудовище, тогда и сделаем выводы, кто это или что это. – Властным голосом прервал всех Квинт.

Он накинул свой палий и жестом указал следовать за ним. Все присутствующие последовали примеру патриция и двинулись из пещеры к берегу, где едва различалась темная громада «Горгоны». Поднявшись на борт, все прошли на корму. Вдалеке, посреди бухты действительно вода была подсвечена в радиусе нескольких десятков метров, и это свечение не менялось в зависимости от сильного волнения на поверхности, что свидетельствовало о том, что источник света действительно находился глубоко под водой, возможно даже на дне. Квинт, о чем-то задумавшись, укоризненно покачал головой, и, не произнеся ни единого слова, покинул корабль. Остальные последовали за ним, бросая вслед патрицию недоуменные взгляды. Очутившись вновь в пещере, Квинт сбросил намокший палий, и, опустив руку на плечо Аврелию, отвел его в сторону.

– Я знаю, что это такое, мой юный друг, но боюсь, не смогу этим людям сказать правду.

– Так что же это, профессор? – Шепотом, чтобы никто не услышал, спросил юноша.

– Это катер Луция. Ведь я просил его никак себя не проявлять! Ну что за неосторожность! Кто просил его включать наружное освещение!

– Луций сопровождает нас? Почему Вы не сказали об этом?

– Я был против, но он настоял, и мне пришлось согласиться, с условием, что он окажет нам помощь лишь в том случае, если нашим жизням будет что-нибудь угрожать. Только прошу тебя, Аврелий, никому ни слова, даже Цилии. Я свяжусь с Луцием и сделаю ему выговор.

Квинт вновь накинул палий и вышел из пещеры в темноту ночи. Он осмотрелся по сторонам, и осторожно ступая по мокрым камням скал, протиснулся в узкую расщелину, скрывшую его от посторонних взоров. Здесь он извлек из-под палия крошечную коробочку коммуникатора и коснулся сенсора вызова. Через несколько мгновений в воздухе возникло слабое свечение, в дымке которого, можно было разглядеть часть рубки катера и сонное лицо Луция.

– Квинт! – Удивленно воскликнул Луций. – Что случилось?

– Это я у тебя должен спросить! Чем ты думал, когда включал освещение? И почему зашел в бухту в надводном положении? Я же просил тебя!

– Я… Прости, виноват, я не мог пройти под водой. Там подводные скалы. Я вынужден был подняться на поверхность…

– А свет зачем? Тебя засекли часовые! Как прикажешь им объяснять!

– Я не подумал, прости! Просто при погружении наружное освещение включается автоматически. Сейчас перейду на ручной режим.

Квинт выглянул из-за скалы, где видна была, как на ладони вся бухта, посреди которой хорошо было различимо светлое пятно. Спустя несколько мгновений свечение погасло.

– Все, я сделал! – сказал Луций.

– Вижу. И прошу тебя, впредь будь осторожней. Римляне приняли твой катер за морское чудовище или за морского бога, или еще черт знает за кого! Пусть продолжают так думать, но чтобы впредь подобное больше не повторялось, или я запрещу тебе следовать за нами! Ты все понял, Луций!

– Да, командор, я все понял, и обещаю, больше подобные проколы не повторятся.

– Хорошо! Я отключаюсь! Спокойной ночи!

– Спокойной ночи, Квинт!

Квинт вновь дотронулся до сенсора. Свечение вместе с Луцием исчезло. Квинт спрятал коммуникатор и, двигаясь в темноте на ощупь, вернулся в пещеру.

Следующий день никаких изменений в погоде не принес. Все тот же пронизывающий до костей холодный северный ветер, сопровождающийся въедливым дождем. О продолжении плавания не могло быть и речи. Путникам, застигнутым непогодой, ничего не оставалось делать, как коротать время, сидя у огня в пещере, развлекая друг друга различными историями. Старый Диохил, казалось, был неисчерпаем. Он рассказывал одну историю за другой, а остальные внимательно слушали его, особенно юная Тания. В сознании девочки возникали образы Геракла и Одиссея, Ахилла и прекрасной Елены, всемогущих Олимпийских богов. Когда Диохил закончил очередной рассказ, Тания восхищенно стала его упрашивать:

– Еще, пожалуйста, еще! Расскажи еще что-нибудь!

– Дай передохнуть, ягоза, – добродушно ответил старик, – у меня горло пересохло и язык отваливается.

– А давайте я Вам расскажу притчи моего народа. – Неожиданно предложил Тобий.

– Давай, рассказывай! Мы с удовольствием послушаем твои истории! – С восторгом ответила девочка.

Иудей придвинулся ближе к огню, и, в свойственной ему мягкой манере начал рассказ о сотворении мира.

– Всего за шесть дней! – удивленно воскликнула Тания, оглядывая все вокруг себя. – Быть такого не может! Создать все-все, и небо, и землю, и звезды, и Солнце с Луной, и животных с растениями, и людей, и все это он один! Никогда не поверю!

– Ну, почему же один! – Возразил ей иудей. – У Всевышнего множество помощников.

– Каких таких помощников? – Воскликнула девочка. – Ты же сам сказал, что все вокруг сущее и не сущее, создал он один.

– Он все задумал, а создавать все ему помогали его верные помощники, ангелы.

– Это еще кто такие? – Не унималась девочка.

– Ангелы – это бесплотные существа, очень похожие на людей, только с крыльями, как у птиц. И, главное, лишенные всех человеческих пороков.

Услышав упоминание об ангелах, Квинт не смог удержаться от улыбки и легкого смешка.

– Что тебя так рассмешило, уважаемый Квинт Сципилион? – Обиженным тоном спросил Тобий.

– Вот что, друзья, давайте я Вам расскажу историю, причем не придуманную людьми, а ту, что происходила на самом деле, только очень, очень давно. – Вместо ответа предложил Квинт. – Тем более, что я Вам обещал кое-что рассказать.

– Рассказывайте поскорее! – радостно закричала Тания, хлопая в ладоши.

– Ну, что ж, слушайте. – Начал Квинт. – Давно это было, так давно, что даже представить себе трудно. В те далекие времена люди еще не умели строить каменные жилища, не знали ни железа, ни бронзы, ни даже меди. Они кочевали по Земле, переходя с одного места на другое в поисках пропитания. Жили охотой на зверей, ловлей рыбы и собирательством съедобных плодов. Оружие свое изготавливали из костей животных и твердых камней.

В одном многолюдном племени, обитающем на берегу великой реки, которую теперь называют Евфрат, жила девочка по имени Лея. Было ей тогда лет пятнадцать. Однажды Лея сбежала из дому и попала в священное для ее народа место, которое именовалось «Падающая вода». Людям было запрещено ходить туда, потому что, по их поверью в тех местах обитал лесной Дух в образе огромного тигра. Был ли это Дух, не знаю, но огромный тигр действительно напал на девочку, и, когда казалось, спасенья не будет, с неба на землю спустился на крыльях юноша, который убил тигра молнией и спас Лею. Девочка была ранена, и юноша отнес ее к своим друзьям, которые ее вылечили. Лея и юноша, которого звали Гор, очень подружились, а потом и полюбили друг друга.

– Это был ангел? – Не удержалась от вопроса Тания. – Тобий говорил, что у ангелов есть крылья.

– Не совсем так. – Весело ответил Квинт. – Этот юноша был обычным человеком, но прилетел он вместе со своими друзьями с далекой звезды по имени Гея. Лея часто задавала Гору вопрос, как у него из спины вырастают крылья, но он пытался объяснить ей, что крылья не растут у него из спины, а это всего лишь устройство, ну если хотите, механизм, наподобие метательных машин, сделанный человеческими руками, чтобы помогать людям летать по воздуху, словно птицам. Он сказал, что устройство это называется антигравиплан. Девочке очень трудно было выговорить столь длинное слово, и она сократила его до «ангел». Так и повелось с тех пор – ангел, это крылатый помощник.

– Но позволь, Квинт, – воскликнул иудей, – Гор – это ведь Египетский бог?

– Совершенно верно, уважаемый Тобий, но в тоже время, он человек, и, причем один из первых фараонов Та-Кемет.

– А Лея, что стало с ней? – Нетерпеливо спросила Тания.

– Она стала женой Гора, и у них родился сын, которого они назвали Ра. В последствии, и он стал фараоном и верховным божеством Кеми. Разные народы называли Лею по – своему. Вот Вы, эллины, – обращаясь к кормчему, сказал Квинт, – звали ее Афиной, потому, что ее бабку звали Финой.

– Но Афина – дочь Зевса! – Попытался возразить Диохил.

– Как видишь, она не совсем его дочь, – ответил Квинт, – она жена сына Зевса, потому что Гор – его родной сын. Просто с веками люди несколько исказили реальность, но по сути все верно. Лея стала для Зевса столь же родной, как и его родная дочь, Афродита.

– Откуда тебе это известно, уважаемый Квинт? – Осторожно спросил иудей. – Ты говоришь так, будто сам был близко знаком со всеми богами.

– Как знать, уважаемый Тобий, – задумчиво ответил Квинт, – возможно, твои слова не так уж и далеки от истины.