Враг тайный

К чему-то подобному Алексей с баронессой были внутренне готовы, и они отлично сработали, уходя от погони, правда, ему пришлось задержаться и дать возможность Фаине вывести Ивана и захваченного криминального авторитета из столицы. Засев в заранее арендованном на подставное лицо таунхаусе, он задержал преследователей, даже не предполагая, кто это такие вообще, пока на улице не появились бронеавтомобили с эмблемами военной жандармерии. Отстреливаться из ручного пулемета от броневиков смысла не было ровным счетом никакого, и Алексей хотел было уже уходить, но в этот момент проявила себя штурмовая группа, пробравшаяся через крышу.

Особо не размышляя, он выпустил весь диск по потолку, и целое деревянное перекрытие вместе с несколькими бойцами рухнуло, все они оказались ранены. Связав их и проверив карманы, он нашел личные офицерские удостоверения военной жандармерии, а также отпечатанные розыскные листы, но допросить одного из них так и не удалось, офицер категорически отказался что-либо сообщать, при этом обвинив его в предательстве и шпионаже в пользу гальзианской разведки.

Задерживаться было нельзя, и поэтому Алексей, пообещал офицеру рано или поздно с ним встретиться и поговорить, кто из них в реальности предатель, а кто на предателей работает, после чего поспешил покинуть место боя. Выйдя из соседнего таунхауса, он сбросил оружие в канаву, снял с лица грим, вышел на улицу и неспешным шагом направился к ближайшему переулку. Не доходя до угла пару шагов, он услышал, как рядом с ухом пролетела пуля и отбила кусок штукатурки. Резко развернувшись, он увидел того самого офицера, целившегося в него из его же собственного штуцера, и Алексей прыгнул за угол, но не успел за ним скрыться, пуля вскользь прошла по затылку, его развернуло и он увидел, как ухмыляется офицер, которого он пытался допросить. Он целился ему точно в голову, но выстрелить не успел, его скосила очередь, выпущенная из башенного пулемета неожиданно появившегося на улице бронеавтомобиля с эмблемой военной жандармерии, башнер спутал его с преследуемым лицом…

Не теряя времени, Алексей скрылся за углом и, дойдя до ближайшего проулка и скрывшись в нем, углубился в лабиринт узких улочек городской окраины. Сколько он шел, не запомнил, его состояние становилось все хуже и хуже, он не знал, что и делать, но и в этот раз ему крупно повезло, неожиданно прямо перед ним открылась дверь, и из нее вышла Селеста…

Таксист остановил машину недалеко от небольшого торгового центра, и, расплатившись с ним, Алексей направился туда. Место было знакомое, поэтому он, поднявшись на второй этаж, прошел в большой охотничий магазин и купил два комплекта камуфляжа и непромокаемые ботинки, а также вместительный рюкзак и еще ряд необходимых в дороге вещей, в том числе три суточных пакета с консервированными продуктами.

Покинув торговый центр, окольными путями вышел на окраину города и, переодевшись в кустах в охотничий камуфляжный костюм и оглядевшись по сторонам, пошел вперед. Идти пришлось почти десять километров до схрона, где у него был спрятан бронеавтомобиль. Придя на место, Алексей выгнал машину из укрытия и, сложив свои вещи, погнал ее в Эльмиор. Ехать пришлось совсем уж окольными путями – обнаружилось, что практически все основные дороги контролировались блокпостами военной жандармерии, что явилось для Алексея полной неожиданностью. Передвигаться на бронеавтомобиле оказалось не самой лучшей идеей…

Ехать в Эльмиор пришлось чуть более недели, так как вынужденно маршрут существенно удлинился. За эти дни лишь пару раз заехав в населенные пункты, чтобы прикупить еды и воды, он основательно вымотался, гоня машину по грунтовым дорогам. И вот наконец на горизонте замаячил Эльмиор, но в город он не поехал, хотя в кое-какие места хотел наведаться, только несколько позже, сейчас Алексей направился на базу. Покатавшись по окрестностям и убедившись, что в округе нет ничего подозрительного, он направил машину в то место, где находился хорошо замаскированный вход в убежище.

Приехав на место, он остановил машину за обрушенной каменной стеной и, подхватив вещи с оружием, направился к входу, обойдя при этом хитрый лабиринт, его прикрывающий. Оказавшись возле двери, замаскированной лианами, Алексей достал ключ и, открыв замок, вошел внутрь и, подсвечивая себе фонарем, пошел дальше.

– Ау, Фаина, вы где?! – выкрикнул он, когда оказался в большом зале с уютной обстановкой, где горел камин, а на столе стояла полупустая бутылка вина и один бокал рядом с ней.

– Нет ее тут, Леха, ушла она вчера в город по делам, обещалась сегодня к вечеру вернуться, – послышался из-за занавеси сонный голос его напарника.

Решительно подойдя к занавеси, он отодвинул ее в сторону и увидел, как тот поднимается с кушетки. Взглянув на его лицо, носившее следы сильных побоев, произнес:

– Здравствуй, Ваня, вижу, тебе сильно досталось… Как хоть это произошло?

– Как-как… сам дурак, расслабился, за что и поплатился, – выдохнул друг и, протянув руку для пожатия, предложил присесть за стол и поговорить. Понимающе кивнув, Алексей присел за стол и молча рассматривал Ивана. Видно было, его били основательно, со знанием дела, опухоль хоть и сошла, но синюшные кровоподтеки остались и сойдут еще нескоро.

– Я уж в мыслях тебя похоронил, думал, все, нет тебя больше на этом свете, я ведь был на месте падения нашего самолета и осмотрел обломки, мало того, я нашел морг, где хранились тела погибших в авиакатастрофе, но среди них тебя не нашел. Правда, я выяснил, кто организовал похищение тебя и самолета, это был начальник особого отдела авиабазы, но выяснить остальное я пока не смог, какой-то в нем блок стоит, поставленный гипнозом или еще каким мне неведомым способом. Особистом сейчас тут в Эльмиоре вплотную занимаются, надо будет наведаться и выяснить, есть ли какие результаты, – отозвался Алексей, сочувствуя Ивану, ему действительно сильно досталось.

– Да я и сам себя похоронил, не надеясь вырваться из каземата, хотя в последние дни до моего освобождения по каким-то причинам меня бить перестали, но уж давай тогда я расскажу тебе все с самого начала. После того как мы с тобой расстались, я добрался до авиабазы и как ни в чем не бывало прошел через КПП, но до самолета так и не дошел каких-то пять десятков шагов, когда увидел, что какие-то мордовороты загружают на его борт мешки. Дальше я пройти не смог, меня окружили со всех сторон где-то десяток вооруженных солдат под руководством особиста, арестовали и сопроводили в отдельную тюремную камеру. Никто ко мне не приходил и не разговаривал, давали только один раз в день миску какой-то похлебки и кружку воды. В этой камере я провел безвылазно несколько дней, а затем, видимо, мне что-то подмешали в воду или еду, из-за чего я отрубился и очнулся в той камере, где меня и нашли. Толком меня никто и ничего не расспрашивал, только регулярно избивали несколько человек, для чего, зачем, не пойму, быть может, меня хотели сломать или еще что, не знаю, но убивать меня не собирались точно. Захотели бы убить, убили сразу без всяких сложностей и заморочек. Я даже толком не знаю, сколько времени прошло с тех пор. Честно говоря, сбился со счета. Так что рассказывать мне, к сожалению, нечего. Вся надежда на то, что раскрутят того особиста…

– Кстати, а что там с Фуфыриком, тебе удалось ему язык развязать? – с живейшим интересом спросил Алексей, горя желанием узнать поскорее, на кого работал криминальный авторитет.

Иван, скривившись, словно проглотил лимон, глубоко вздохнул и, взяв со стола бутылку вина, откупорил ее и, налив в бокал, одним махом осушил его, а спустя некоторое время ответил:

– Ничего у меня не получилось, я его и так и эдак, и ничего, даже вынужден был раскалить на огне стальной прут и приложить его к ноге, и знаешь что? Ровным счетом ничего не произошло, он не только боли не ощущает, но даже на его теле следов ожога не осталось. Это как йоги по битому стеклу ходят или там по раскаленным углям расхаживают, словно по морскому песочку, по крайней мере, очень на это похоже. Никогда ни с чем подобным не сталкивался, прямо какой-то тупик образовался, честное слово.

– Вот даже как… – удивленно приподняв брови, в глубокой задумчивости протянул Алексей, случившееся почти в точности повторяло историю с особистом с авиабазы, и это простым совпадением быть ну никак не могло в принципе, все это были звенья одной цепи. – Тупик или не тупик, мы это еще посмотрим, но факты говорят сами за себя, этот гальзианский резидент исключительно опасный тип и к тому же личность явно неординарная, наделенная рядом нетривиальных способностей, но и мы с тобой тоже не пальцем деланные.

– И что, интересно, нам делать, если он молчать будет, даже если мы начнем его на ремни резать? – хмуро поинтересовался напарник, пребывая в мрачном состоянии духа.

– Тут вот какое дело, когда я кинулся на авиабазу, а тебя и самолета нет, по всем записям ты проходил через КПП, но назад не выходил, вылетел на самолете, мне это полностью подтвердили в управлении полетов. Пришлось со всей этой историей разбираться, и оказалось, что в деле замешан начальник особого отдела, и я своей властью его арестовал и попытался допросить, но вышел полный облом. Подумал я и нашел лучшего психиатра в Эльмиоре и этого особиста к нему для экспериментов под личную ответственность сдал, а порядки там куда похлеще, чем в строгой тюрьме, хрен сбежишь, у него там и маньяки, и прочие придурки, так что охрана там будь здоров. Надо Фуфырика также к нему свезти, пусть разбирается, как эту защиту снять, если он разобрался с защитой особиста, то как пить дать, он ее снимет и с него, ведь один и тот же человек ее им ставил.

– А что если нет, то что тогда мы делать будем, а? Ну, допустим, обвинений в адрес особиста для суда хватает, а вот что мы будем делать с Фуфыриком, ведь он официально объявлен полицией как похищенный неизвестными злоумышленниками, и это не шутки, – поднявшись с кресла, задал вопрос напарник, хмуро взглянув на задумчивого Алексея. – Если Фуфырик не даст показания, на кого он работал, то у нас не останется никаких зацепок, разве что напрямик выйти на полковника Левантина и задать ему в лоб интересующие нас вопросы, но ответит ли он на них, у меня есть большие сомнения. Лично я бы на его месте нас послал сразу по известному адресу, да еще вызвал службу собственной безопасности.

– Тогда нам ничего не остается, кроме как выкрасть полковника Левантина и привести его на осмотр другому специалисту, – с глубоким вздохом проговорил Алексей и, помолчав несколько мгновений, добавил:

– Все это напоминает мне охоту на невидимку или скорее на оборотня, прямо какой-то он всемогущий, что ли… Ладно, не будем гадать, что там и как, сейчас погрузим Фуфырика в бронеавтомобиль и поедем в психиатрическую клинику к психиатру. Разбираться будем на месте и после того, как получим заключение специалиста, подумаем, что нам делать дальше.

– Пойдем, конечно, Фуфырику я снотворного вчера вечером лошадиную дозу дал, должен прийти в себя часа через четыре. Надоел он мне вусмерть, честное слово, своими разглагольствованиями, расписывая во всей красе, что он и его люди за его похищение с нами сделают. Подожди, я сейчас тачку прикачу, не на руках же его тащить, в самом деле, – буркнул напарник и, насвистывая какой-то военный марш, покинул большой зал. Вернулся он минут через семь, они прошли в небольшой каземат и открыли дверь, обитую стальными листами. На всякий случай связали пленнику руки и ноги и, погрузив в тачку, вывезли на улицу. Подкатив тачку к бронеавтомобилю, они перегрузили криминального авторитета в багажное отделение, после чего Иван отвез тачку обратно, переодевшись, написал записку, адресованную баронессе, и покинул убежище. Сев за руль, Алексей дождался, когда его напарник сядет рядом, и включил двигатель.

– А куда делся башенный пулемет? – спросил Иван, оглядев пустующую станину крепления.

– Баронесса или Ольга куда-то подевали, а куда, понятия не имею, я покупал ручной пулемет на замену, но пришлось после перестрелки с военной жандармерией его бросить. Надо будет при случае найти что-то подходящее, лично я бы предпочел сюда поставить крупнокалиберный ствол, а обычная пехотная тарахтелка в башню точно не годится, но как дополнительное оружие самое то, на своем опыте убедился. Кстати говоря, а куда Ольга подевалась?

– Это я у тебя хотел спросить, баронесса-то мне не отчитывалась, – задумчиво хмыкнул напарник и после нескольких мгновений задал вопрос: – Леха, тебе не кажется, что нам пора задуматься о запасном аэродроме, а то чует моя задница, мы на пороге грандиозного шухера.

– Да, есть такое дело, – признал Алексей, – я сделал небольшое убежище в двадцати километрах от столицы, где можно какое-то время перекантоваться и свалить куда подальше. Продукты с оружием я там заложил, а также припрятал небольшой пикап, нашел его брошенным и отремонтировал, теперь катайся, не хочу. Машина хоть и старая да основательно потрепанная, но вполне рабочая.

– Вот это правильно, а то что-то мне неспокойно на душе, этот гальзианский резидент меня начинает пугать, прямо-таки натуральный оборотень или призрак невидимый.

Ничего не ответив, Алексей нажал педаль, и бронеавтомобиль тронулся с места. Он повел его окружным путем, объезжая город по широкой дуге, предпочтение отдавая второстепенным грунтовым дорогам. Затратив на дорогу более двух часов, он подъехал к частной клинике, оставив напарника в бронеавтомобиле, вошел в клинику и, предъявив служебное удостоверение в регистратуре, направился прямиком в рабочий кабинет профессора Сантье.

Сразу попасть в его кабинет не удалось, там шло большое совещание, из-за чего Алексею пришлось просидеть более часа, пока оно не было завершено. Когда все разошлись, он вошел в кабинет и, поздоровавшись, присел напротив профессора и задал вопрос:

– Скажите, профессор, удалось ли преодолеть защиту в психике особиста, которого я не так давно к вам привозил для обследования?

– Скажу так: и да и нет. Очень сложный случай, с такой методикой воздействия на глубинные структуры личности мне еще сталкиваться не доводилось. Потребуется довольно продолжительное время, чтобы в полном объеме вскрыть эту методику, без этого сложно во всем разобраться, да к тому же одного подопытного человека явно мало, нужен еще как минимум один, а в идеале десятка полтора. Надеюсь, вы сможете меня ими обеспечить хотя бы в ближайшее время? – пристально всматриваясь в задумчивое лицо Алексея, с осторожностью поинтересовался профессор.