Каждому аз воздам! Книга первая

– Так ладно, что тебе от моей дочери надо? – Нравится она мне, она такая чистая, непосредственная и в тоже время, особа, которая не терпит возражений, а язычок у неё смертельный! Павел Иванович рассмеялся, – Мне ли не знать характер своей дочери. Этот бесенок порой и меня строит! А теперь давай серьезно, – Как ты думаешь, долго ли может продолжаться твое опасное ремесло? Мы о тебе знаем все, нам не хватает только маленькой толики, чтобы тебя закрыть – это заявление от потерпевших, но они, зная, что у самих рыльце в пушку, дружно отказываются от этого. Иначе придется привлекать налетчика и заявителя! Хорошо, напишут они заявление, закроем мы тебя, это же, сколько лет ты будешь гробить свое здоровье в исправительных лагерях, думаю, что лет пятнадцать тебе обеспечено! А потом выйдешь и как всегда возьмешься за старое и понесется твоя жизнь под откос! Тюрьма – свобода! Тюрьма – свобода и так всю жизнь? Да? Завьялов похлопал притихшего Глебова по плечу.

– А главное, ты никогда не увидишь больше Стешку, уж я об этом позабочусь, будь спокоен, да и когда тебе…между посиделками то? Состаришься на нарах! Все, пропадет твоя жизнь непутевая! Ты так хочешь продолжать эту жизнь? Валяй! Больше мне с тобой говорить не о чем! Завьялов щелчком зашвырнул окурок за забор и пошел к дому. Глебов долго сидел, угрюмо уставившись в одну точку. Перед ним цветными картинками пробегала его шальная жизнь. То густо, то пусто, сегодня есть еда, три дня нет, что делать? Так он начинал. Сергей, никогда не умел вести свои дела, не его это призвание, толково распорядиться своими средствами. Чекист прав, за золото его, не раздумывая, поставят к стенке и что же предпринять, на ум ничего не приходило! А золота у него собралось уже изрядно, порядка двухсот монет и хотел он, как только соберется нужное количество свалить из России, но последние события в стране, смешали все карты. Да еще Стешка! Она все больше и больше занимала его мысли, вытесняя все другие. Голова отказывалась думать. Подошла Стеша и протянула его пиджак, – Сергей, спасибо вам за оказанную помощь, не вы, я бы не знала, что делать и чем это могло закончиться!

– Хм!.. Чем могло закончиться? – про себя подумал Глебов, – тебе лучше не знать! Такая, как ты, вряд ли бы это пережила. Скорее всего, наложила бы на себя руки. Таких несчастных он уже много раз видел – в реке.

– Степанида, говори мне ты, я не привык к такому обращению, как будто я вдвое старше тебя и давай я буду называть тебя уменьшительным именем Стеша! Степанида, это как-то официально. Стеша засмущалась, щечки порозовели, а под новым сиреневым платьем, волнующе напряглась очаровательная грудь! Она радостно подхватила Сергея под руку.

– Я непротив! О чем вы с папой говорили, не про меня? – И про тебя тоже! И про многое другое! Они сидели и смотрели на багровый закат, изредка перекидывались словами, но разговор не клеился, Сергею не давал покоя разговор с Завьяловым. Он скомкано попрощался и рванул вон от людей, которые так разбередили его душу. По дороге заскочив в лавку к Алешинскому трактирщику, купил штоф вина и круг конской колбасы. Лег в изнеможении на кровать пил и думал, рвал колбасу зубами и опять пил и думал! К полуночи, истерзанный, поставил окончательную точку в своей прежней жизни. Завтра было воскресенье и Сергея с утра, как магнитом потянуло в дом Завьяловых! Перед этим он заскочил в дом к своей тетке, вырыл все спрятанное в сарае золото, пересыпал все монеты в двухлитровый медный кувшин, заткнул его тряпкой и бросил в армейский вещмешок и направился к дому Завьяловых.

Он к обеду подошел к знакомому до боли домику и постучал. В окне показалась Стешка, увидев его, взвизгнула и побежала открывать!

– Стеша, а отец твой дома? – Да проходи, он в мастерской стол делает, при этом смотрела на Сергея во все свои огромные глаза. Глебов прошел вглубь двора и открыл дверь в добротный сарай. Павел Иванович, весь в древесной стружке, умело строгал рубанком какую-то доску.

– Добрый день Павел Иванович! – А налетчик, с чем пожаловал? Стешку повидать? Она уже с утра всем уши прожужжала про тебя, мы даже успели чуток поругаться!

– Вот, избавьте меня от этого, он со звоном, вывалил из кувшина на верстак золотые монеты. Завьялов с удивлением на него уставился,

– Глебов, а не ошалел ли ты часом, ты зачем притащил эту прорву золота ко мне в дом, не свататься ли пришел? Не рановато ли? А в глазах прыгали лукавые искорки, видно не прошел даром его вчерашний разговор! Конечно, вчера вечером у него был очень серьезный разговор с дочерью, со скандалом, на грани срыва, он рассказал, не посвящая мать в подробности, все, что знал о Сергее, в надежде, что Стеша от него отступится, но не тут-то было, упрямый ребенок ответил категорическим отказом. Тогда он зашел с другой стороны и сказал, что, если она уговорит Сергея бросить это опасное дело, то возможно он ей разрешит с ним встречаться. Конечно, он не был уверен, что эта своенравная девчонка его послушает, но он предполагал, что Глебов так скоро сам придет с повинной и при этом принесет почти два килограмма золота. А это большая проблема, эту кучу золота надо, как-то легализовать без последствий для его хозяина!

– Что же мне делать с этим золотом, а Сергей, его же нельзя просто так, без неизбежных расспросов, принести в отдел ОГПУ и предъявить. Вот мол, нашел! Где – на помойке? Это золото, а не гнилая картошка!

Вдруг раздался стук в дверь и мелодичный голос Степаниды, попросил разрешения войти. Завьялов накинул кусок брезента на гору золота и разрешил дочери войти.

– Стешка, ты, что-то хотела?

– Папа, мне позарез нужен Сергей?

– Так дочь, еще полчаса и он весь твой, а пока дай нам поговорить о наших мужских делах. Стешка фыркнула, но вышла и прикрыла дверь.

– Вот егоза, вся в мать! – Ну, что будем делать? У меня есть право только изъять золотые изделия в пользу государства, но тогда меня обяжут указать, у кого я изъял это золото и при каких обстоятельствах. Учитывая твою репутацию в городе, ты не можешь сам, вот так, принести это золото в милицию или в ОГПУ. Павел Иванович построгал доску и стал прилаживать к столешнице. Но работа не шла, он отложил доску и задумался. Не до работы стало сейчас, назревал ответственный разговор с Глебовым, и он не знал, как к нему перейти. Главное, он посеял зерно сомнения, Глебов оказался в непростом тупике и теперь надо как-то ему подсказать правильное направление его действий

– Хорошо я подумаю, как решить эту проблему с золотом, а ты, Сергей, чем думаешь теперь заниматься? Как я понимаю, к старому ты решил не возвращаться? Ты пойми, в наше время честь определяется, как благородством души, так и чистой совестью, запятнаешь честь смолоду – никогда не отмоешься! Всей жизни не хватит! Жизнь порой сбивает нас с ног, но человек сам решает, подняться ему или нет! Что ты надумал?

– Не знаю пока, пойду на завод или уеду в Рязань и там найду работу.

– У меня есть к тебе предложение, от которого ты не можешь отказаться, так как между тобой и моим предложением стоит Степанида. В Москве, в Управлении ОГПУ работает мой хороший товарищ, который преподает в спецшколе ОГПУ, чему там учат, я не скажу, так как сам не знаю, а вот посодействовать твоему поступлению могу. Он несколько раз мне говорил, что ему нужны не простые люди, а рисковые, авантюристы по жизни, с живым и нестандартным умом, а ты, судя по твоему прошлому занятию, как раз подходишь под эту категорию. Умен, осторожный, рисковый! Правда, образования маловато, но это дело поправимое. Только одна просьба, не проговорись, что ты был налетчиком и бандитом, скажи сирота беспризорник и мой хороший знакомый. Поедешь не один, а со Степанидой, она приходится крестницей Вадиму Канадинскому, Стешка человечек очень подозрительный и упрямый, но правильный, она поможет тебе, а Стешку Вадим знает с пеленок, он в ней души не чает. Только переоденься, купи костюм или пальто, сними фиксу, постричься не помешало бы, выбрось эту воровскую кепку и купи приличную шляпу! Все! Остальное тебе расскажет и покажет Стешка! Адрес она знает! Смотри, не подведи меня! У тебя мало времени, иди, собирайся! Глебов, посидел на скамье некоторое время и подивился тому, как быстро, от жизненных обстоятельств может меняться человек. Потом, решительно встал и тихо ушел! Павел Иванович зашел в дом и окликнул Стешку,

– Стрекоза, ты где? – Здесь я папа, платье зашиваю, что случилось, а где Сережа? – Да здесь твой Сережа, никуда он уже не денется, привязала ты его к себе толстым канатом, переваривает новую перспективу в его жизни!

– Ну, ты скажешь, папа! О какой перспективе идет речь?

– О чем сыр бор? – в зал вошла Светлана Павловна, – Что я пропустила?

– Так, мои дорогие, решил я Сергея отправить в Москву к Вадиму Канадинскому! – Зачем, – одновременно вскричали женщины, – Папа, ты же знаешь, какой Вадим Леонидович осторожный и как он реагирует на новых людей в его обществе!

– Ну-ну, не все сразу! Дайте же мне сказать! Вы не знаете наверно, что Вадим сейчас командует военной спецшколой при Управлении ОГПУ по Московской губернии? Чем там точно занимаются слушатели этой школы, я не знаю, но, зная Вадима, могу предположить, возможно, что-то связанное с разведкой и контрразведкой. При этом он приложил палец к губам и строго посмотрел на Стешку, – О прошлом Сергея молчок!

– И еще, с ним поедешь ты Степанида, так как одного Сергея отпускать не стоит, он может передумать или потеряться в таком большом городе, как многолюдная Москва. Да и Вадим его одного может не принять и не поверить, что от меня, а с тобой, есть шанс! Стешку очень обрадовало это известие, но она не подала виду, отпросившись у родителей, помчалась в сад к Сергею. Но его уже не было, и она разочарованная, вбежала в дом.

– А он ушел, понимаете, ушел не попрощавшись! – она чуть не плакала. – Да не волнуйся ты неугомонная, вернется твой Сергей, он пошел собираться, сменить гардероб, попрощаться с родственниками и тебе не помешало бы начать собирать вещи в дорогу. У вас всего 6 часов. Поезд на Москву в 2 часа ночи.

Тем временем Сергей, быстро удалялся от дома Завьяловых, не хотелось, но нужны были деньги в дорогу, и он решил напоследок обменять у знакомого барыги, оставшиеся два золотых червонца на бумажные деньги, надо приодеться, проститься со шпаной и теткой, купить продукты в дорогу и сходить попрощаться на могилку к матери. Вечером, в доме Завьяловых не спали, все с нетерпением ждали Глебова. Особенно волновался Павел Иванович, неужели струсил, неужели решил продолжать свои бандитские дела? Ведь ничем хорошим это не кончится! Но он отгонял эту крамольную мысль и твердо был уверен, что Глебов придет, он очень редко ошибался в людях. Стешка тоже не находила себе места и ходила нервно взад-вперед по комнате.

– Так Степанида, хватит бегать маятником по дому, – прикрикнула на дочь Светлана Павловна, – Придет, если он серьезный парень и у него не пусто в голове! И тут, раздался осторожный стук в дверь! Стешка первая кинулась к двери и замерла! К ним входил совсем незнакомый им человек! Одет он был в новое до пят кашемировое коричневое пальто, на голове красовалась коричневая из драп-велюра шляпа, которая скрывала пол лица. Пальто было расстегнуто и под ним, ярким белоснежным пятном белела шелковая облегающая рубашка, которую венчала вычурная коричневая бабочка, текстура которой совпадала с текстурой лацканов его пальто, а коричневые брюки заканчивались не менее коричневыми туфлями и смотрелся Глебов потрясающе и элегантно.

– Надеюсь, я не опоздал, к старту своей новой жизни?

Все облегченно выдохнули, они узнали голос Сергея! Куда делся его залихватский чуб, желтая фикса и воровские манеры, перед ними стоял, по крайней мере, коммивояжер средней руки или работник партийной номенклатуры. Степанида в восторге запрыгала на месте, а Павел Иванович с удивлением обошел вокруг Сергея, – Хорош парниша, хорош! Не ожидал я такого превращения, вкус еще не покинул вас молодой человек! А почему такая неуемная любовь к коричневому цвету?

– Комплектом продавали только эту тройку коричневого цвета.

Светлана Павловна поджала губы и хотела уже по-бабьи запричитать по неожиданному отъезду Степаниды, но Завьялов, строго на нее прикрикнул, – Ну ты-то, что, как клуша раскудахталась, никуда твоя дочь не денется, хватит ей возле мамкиного подола сидеть. Не маленькая уже девочка. Пора выходить ей в люди! Они попрощались и двинулись к выходу. В 2 часа ночи они сели на поезд Пенза-Москва и в 9 часов утра были в Москве. Глебова поразил этот огромный город, но Стеша, неоднократно бывавшая в этом городе, уверенно взяла его под руку и указала направление куда шагать…

Глава четвертая

Прошло несколько лет учебы и изнуряющих физических тренировок по рукопашному бою, стрельбе из всех видов оружия, штудирования зарубежных документов по делопроизводству и финансам.

В конце 1937 года курсантам стали впервые преподавать экзотические, для Советского Союза, виды восточных единоборств. Преподаватели были китайцы и японцы, которые не ладили между собой и порой, разругавшись до такой степени, что это перерастало в серьезные спарринги, которые иногда доходили до серьезного кровопролития. Учитывая, что между этими странами веками протекала не прекращающая смертельная вражда, начальство на это закрывало глаза, но настоятельно рекомендовала курсантам присутствовать на этом побоище, для опыта, так сказать. Верх одерживали с переменным успехом то китайцы, то японцы, но никогда никто из них не убивал друг друга. То ли в этом виноват восточный менталитет, то ли разные школы единоборств хотели показать превосходство той или иной техники ведения боя, но столкновения происходили не шуточные. В основном, эти умелые мастера борьбы без оружия преподавали джиу-джитсу и кунг-фу. Но не всем желающим, они тщательно отбирали, не здоровенных, с бычьей силой битюгов, а ловких и гибких курсантов. После тренировок по борьбе джиу-джитсу и самбо, синяки у Шульги не сходили неделями. Большое значение предавалось изучению политической и военной обстановки в мире, освоения муторного и кропотливого радиодела, так прошло почти пять лет. В середине лета 1938 года, Александр Шульга выпускник секретной школы разведки, а в действительности контрразведчик-диверсант в совершенстве владеющий приемами джиу-джитсу, боксом, блестяще стреляющий из любого вида оружия и виртуозно метающий ножи, смотрел в будущее с оптимизмом. Шульге настоятельно вдалбливали на протяжении трех лет знание испанского и английского языков, которые он в душе отвергал и не мог предположить, что эти языки, когда-нибудь ему пригодятся. Сын поволжского немца и русской считал немецкий язык почти родным, а вот с английским у него начались проблемы. Он никак не мог одолеть, чуждую для русского языка картавую букву «р», совершенно не понимал произношение «the». И дико вращал глазами, когда преподаватели произносили этот артикль с произношением «зеэ». Откуда там буква «з»? Он не понимал, как этот набор букв может иметь такой звук. Также не мог произнести на английском число «три» и «дерево» ему казалось, что это одинаковые слова. Преподаватель, чопорная полу английская леди, с трудом сдерживая негодование, раз за разом настоятельно объясняла ему, что определённый артикль «the» происходит от указательного местоимения «that». И совсем уж приуныл, когда она сказала, что артиклей в английском языке достаточно много, что есть четыре типа артиклей: определенный, неопределенный, нулевой, артикль частичного количества, он совсем не понимал, что такое артикли и зачем они вообще нужны. Но постепенно, он собрался, началось все получаться, сказались видно бессонные ночи зубрежки и штудирование соответствующей литературы. Он обратил внимание, что запоминает прочитанное с одного раза, причем не слово в слово, а именно смысл. Всю мишуру и прочее бла-бла-бла его мозг не воспринимал, забывал все сразу и навсегда, оставлял только суть прочитанного. Скорость чтения выросла раз в пять. У него даже стали глаза уставать, и голова шла кругом от такого огромного потока информации. На русском в школе говорили редко, только по-английски, по-испански и по-немецки, а если кто-то и пытался, то уже не задерживался в этом заведении. Порядок был железный! Наконец выпускные экзамены, и он, через пень-колоду, сдал этот ненавистный английский язык и после сдачи, ему преподаватели настоятельно рекомендовали, что ни под каким соусом, даже у смертного одра, никогда не говорить, что он выходец из Великобритании. На худой конец утверждай, что ты поляк или чех.

Было теплое, солнечное утро бабьего лета, Шульга проснулся оттого, что солнечный луч, неторопливо перемещавшийся по кровати в течение последнего часа, добрался, наконец, до его лица и уперся в сомкнутые веки своим ярким бликом. Сегодня последний день в спецшколе «Игла», ему предписывалось в 12.00 отбыть в ГлавУпр разведки РККА в Москву. Шульга быстро соскочил с кровати, умылся, почистил зубным порошком зубы и облачился в новенькую коверкотовую гимнастерку, где на каждой петлице искрами горели по два рубиновых кубаря. Изнурительная, но интересная учеба в школе подошла к концу и вчера начальник спецшколы зачитал приказ об успешном окончании школы и присвоении ему воинского звания лейтенант. Вечером, как полагается, обмыли звание, но лимонадом и только! Не стоило начинать службу с больной головой. Шульга покидал в свой фибровый чемоданчик немудреный скарб и направился прощаться с преподавателями, когда визит вежливости был соблюден, он, окинул последним взглядом школу, мысленно поблагодарил за все и потопал к КПП. Город просыпался, люди стайками бежали на работу, учебу, службу, у каждого было свое предназначение в этом мире. Новенькая гимнастерка и кубари лейтенанта привлекали взгляды молодых девушек. В офицерской форме Шульга был хорош! Но он, как серьезный молодой офицер только усмехался и ходко двигался к вокзалу. Служба обязывало явиться строго в назначенное время, у него просто физически, не оставалось времени на флирт с девушками. Быстро оформив требование в воинской кассе, он вышел на привокзальную площадь, поезд опаздывал на полчаса, было время собраться с мыслями и прогуляться. Что его ждет на этой не простой службе? Подошел, шипящий паром громогласный поезд, с паровоза сбежал по лестнице чумазый помощник и быстро стал обстукивать буксы колесных пар. Шульга, выросший в интеллигентной семье, никогда не понимал, зачем они это делают. Показав проводнику командировочное предписание, он прошел в купе и до самой Москвы спал без задних ног. Поезд быстро набрал скорость, назад рванули поля, перелески, посёлки. За окнами уже начинала появляться припухшая желтизна – предвестник начинающей осени. Пассажиры смеялись, ужинали, разговаривали в коридоре, слева за стенкой капризничал ребёнок. Все эти звуки колыхаясь, наползали друг на друга и разносились по всему вагону. В тусклом купейном свете на столике скудный продуктовый набор из привокзальных ларьков. Путь из Ленинграда в Москву прошел без эксцессов, не считая того, что к нему в купе на станции Гатчино, зашел невзрачный человек и предъявил удостоверение ГлавУпра разведки РККА и настоятельно рекомендовал прибыть по совсем иному адресу. Так он оказался в Центральном 4-ом Управлении при НКВД СССР, где уже преподавали совсем другие дисциплины. Еще три месяца, ему вдалбливали создавшуюся военную и политическую обстановку в Европе, акцентируя его внимание на Германии, Польше, Прибалтике и Западной Украине. Познакомили с шифрованием и химическими веществами, которые определенным образом действовали на человека и совсем уж секретно, показали оружие тайных убийц из Японии. Несколько изобретений он решил запомнить и при случае изготовить эти смертоносные железки…

На всем пути следования от Главного Управления строительства Дальнего Севера НКВД (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9D%D0%9A%D0%92%D0%94)СССР (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D0%A1%D0%A1%D0%A0) «Дальстрой» на Колыме до Москвы, Шульга только работал челюстями, ел, ел и ел. Сердобольные пассажиры сразу распознали в нем сидельца, по изможденному лицу и казенной робе и потчевали его кто чем мог. А потом он в изнеможении отрубался в беспокойном сне. Он все еще не верил, что он на свободе. По прибытию в Москву, его еще месяц мурыжили по кабинетам, выдавали личные документы, продуктовый паек, форму и готовили воинские документы и выясняли дальнейшее место службы, наконец он получил назначение и отбыл к месту службы. После известных событий, которые Шульга не любил вспоминать, ему, как бы компенсируя его нечеловеческие лишения в прошлом, неожиданно присвоили звание старший лейтенант. Как он не уговаривал, седого кадровика полковника в Главном Управлении НКВД СССР, отправить на фронт, его, вопреки желанию, отправили в далекую и жаркую Туркмению. Но в марте 1943 года его неожиданно отозвали из Красноводска, что в Туркмении, где он работал старшим оперативником в Особом отделе на нефтеперерабатывающем заводе. Объект был стратегического назначения – производил топливо так нужное фронту, уже почти два года шла война. Только недавно на территории Средней Азии окончательно покончили с басмачеством, но поток классовых вредителей и засланных шпионов на территорию Туркмении из Ирана, не иссякал. После раскрытия, ареста и частичного уничтожения группы диверсантов, которые подорвали два нефтеналивных состава, ему и присвоили, в виде поощрения, новое звание. Не такой работы хотел Шульга – не такой. Не мог он гнобить, порой ни в чем не повинных людей, за сломанную ветхую задвижку, за брак важной детали или за банальное опоздание на работу, да и опыта в этих делах у него не хватало. Уже позже, Шульга с горечью вспоминал свои первые дела. Не умел вести допросы, спешил с выводами, не было умения сравнивать главные и косвенные улики и выбирать искомое, не было опыта в обращении со свидетелями и подозреваемыми. Много, очень много было сделано ошибок, когда Шульга только вступил на путь контрразведчика в условиях войны. Но работал он на совесть, честь мундира ни разу не запятнал, себя компрометирующими фактами не замарал, редко придерживался безосновательного обвинения и всегда старался докопаться до истины. Он рвался на фронт, но его по каким-то непонятным причинам придерживали. И наконец, этот день настал.

Апрель.1943 год. Степной фронт.

– Разрешите? Здравия желаю товарищ майор! Шульга вытянулся в блиндаже и поприветствовал находящегося там офицера. В блиндаже, в огороженном плащ-палаткой, углу, находился еще один человек, стройная, миловидная девушка в звании лейтенанта, она сосредоточено, что-то писала в тетрадь возле попискивающей радиостанции.

– Майор Григорьев, Шульга крепко пожал руку седому плотному мужчине с грустными глазами и застыл возле стола.

– Полегче, полегче, где же тебя медведя так выкормили! Я дяденька уже в годах и кости мои изрядно изношены. Со мной надо нежно обращаться. Проходи. Кто таков? Доложить согласно устава, старший лейтенант!

– Старший лейтенант Шульга Александр Николаевич, прибыл, для прохождения дальнейшей службы. Шульга поежился, предательски жал воротничок-стоечка новой коверкотовой гимнастерки, он никак не мог привыкнуть к новой форме одежды для рядового и начальствующего состава РККА. В форме появились погоны и воротник «стоечка», их ввели в начале 1943 года, старые кубаря в довоенных петличках были привычнее. Григорьев скептически осмотрел новую, с иголочки, форму Шульги, – Что вырядился, как на парад? Есть полевая форма?

– Никак нет товарищ майор! Григорьев крикнул в открытую дверь, – Сидоров, зайди! – Я, товарищ майор! В дверях появился маленький, как на живчиках, шустрый старшина, – Выдать старшему лейтенанту полевую форму и закрашенные защитной краской звездочки, иначе наш бравый старший лейтенант непременно падет жертвой немецкого снайпера. Сидоров замялся, – Товарищ майор, коверкотовой офицерской гимнастерки не имеется, только хлопчатобумажная, солдатская!

– Тащи, чай не барин и в солдатской гимнастерке походит!

– Есть! Я мигом! Григорьев, приглашая Шульгу, присел на скамью.

– Парадная форма пока вам не нужна, разведчики-диверсанты на ту сторону не ходят в парадной форме и со знаками различия! Личные документы, семейные фотографии, награды, если имеются, парадную форму сдать и на время забыть. В штабе дивизии по моему представлению, вам выдадут новое удостоверение. Майор взял в руки личное дело Шульги и с интересом стал листать пожелтевшие страницы.

– Что за… да твою же, Волоколамскую дивизию! – майор впился взглядом в одну из страниц.

– Вы репрессированный? Урка или политический? Что, по фене ботаем – нигде не работаем? Да еще на половину немец!

– Товарищ майор, воровские понятия знаю и по фене ботать могу лучше любого блатного, но жить по поэтому, драконовскому закону не хочу и не буду! И уркой никогда не был – нет особого желания. Душа другая! Товарищ майор, я бывший репрессированный, повторяю, бывший, реабилитирован вчистую с восстановлением звания, прав и наград. Статья 58.1, часть вторая 8 лет без права переписки и поражение в правах, снята за неимением состава преступления.

– Что, шпионом и врагом всемирной революции оказался? – Вроде того!