Механизм революции. Конспект по основам полилогических материалистических естественно-исторических революционных переходов между социально-воспроизводственными градациями

Предметным содержанием данного объекта, то есть на что собственность и в связи с чем возникают эти отношения, а так же что здесь главное и какая ценность, и в чём при этом заключается основа существования для «человекоподобных» предшественников человека, которое и одновременно им же и узурпировано), является не что иное, как быть «человеком» («человеком без общества»), то есть сам «человек без общества». Этого человека окружает «весь мир», то есть мир «человека без общества» и прочей природы, и непосредственно доступен ему материальный процесс простейшего сосуществования (существования) «человечащейся» популяции человекоподобных гоминидов как «человеков без общества», без чего абсолютно невозможно самое их бытие. И смысл их существования в сохранении этой самой жизни этих «человеков для общества».

И если «весь мир», с социологических позиций, – это и есть самое наипростейшее, но и самое всеобъемлющее, а поэтому и самое основополагающее условие (объект, обстоятельство, богатство, ценность) не только будущего человеческого существования, которое включает даже и невидимую и недосягаемую внешнюю природу, как всеобщего условия животного и очеловечивающего существования (земля, на которой всё это происходит; солнце, которое светит и согревает; животные, которых едят; растения, которые съедобны и горят в костре; воздух, которым дышат; вода, которую пьют; камни…; и т.д.), то переломная первобытность с её базовым объектом «человек без общества» есть первая социальная форма действительной жизни, в которой основополагающим условием, богатством и ценностью является сам человек, условно говоря, «человек без общества», но человек, несущий с собой сами социальные отношения, объект и субъект социальных отношений.

В то же время, не отменяя свою биологическую природу, но выделившись и отделившись от нее социально-биологически, процесс человеческого бытия стал, так называемым, процессом природопользования, вполне определённым, экологическим на самом глубинном уровне. Эти взаимосвязи человека с окружающей средой природы с появлением человека стали «извечными», вплоть до современности.

Теперь, в так называемом, классическом типе научной рациональности, обязанном исключительно вещности капиталистических (экономических) отношений, объект – это «внешний предмет, вещь». В познании этот объект есть нечто с «вынесением за скобки», всего, что относится к субъекту [35, с. 18]. Таким известным объектом и является, так называемое, тело товара, а, в частности, – средства производства, т.е. логически просто «штучный и счётный» вещественный объект. В целом в социальном познании революционный перелом в метатеории полилогия состоит в том, что объектами отношений людей как индивидуумов могут быть объекты, которые не есть вещи в их обычном имущественном понимании.

Итак, объектом отношений людей может быть совсем не вещь, а некий субстанциональный процесс, неотделимый от человека и его деятельности, а равно и сам человек. Вот с такими «объектами-субъектами» и объектами-процессами предстоит иметь дело, уже начиная соответственно с переломной первобытности и просто первобытности. Соответственно и отношения при этом оказываются не отношениями всё заполонившего обмена (вещами), а отношениями, образно говоря, некоторых фундаментальнейших, жизненных «прав и обязанностей», непосредственно наблюдаемых во всей истории действительной жизни людей прошлого, настоящего и будущего, и которые имеют логику отношений совершенно не похожую на экономическую логику.

«Человек без общества» как неотъемлемая часть «Всего мира» есть не обычная вещь (или процесс), не есть она и сама действительная жизнь во всем неисчерпаемом содержании, а есть внесубъект-объектный «объект-субъектный», внутренне противоречивый и неотделимый от самого себя, объект обстоятельств производства и присвоения. Этот объект в период первобытности предполагает активное течение и процесс социализации действительной жизни гоминд, «очеловечивающихся» через социализацию на базе микросоциальности человеческих организмов в «людей без общества». Но это уже не только биологические, а именно социально-биологические существа, но с существенной долей животной микросоциальности.

Древнейший вопрос «Быть или обладать?» подсказывает, что «в рациональном осмыслении быть и значит, прежде всего, обладать (присваивать, пользоваться)» просто, можно сказать, культурой жизни «человека» или просто культурой бытия человека, бытия «человека без общества», но не со-бытия людей. То есть эта «культура человека без общества» предполагает, что «человек без общества» видит в каждом другом «человеке без общества» – Человека, видеть животное существо подобное себе, но не человека как члена общества, человеческого общества. Поэтому, хотя каждый из них и стремиться, скажем так, обладать чертами человека и предполагает, что каждый другой так же стремиться к этому, и считает, что его стремление жить (не быть убитым в зверской схватке) свойственно и другому ему подобному. Наконец, каждый из них заинтересован в том, чтобы такой же культурой как его культура «человека без общества» обладал и всякий другой, а поэтому его жизнь как бы получает охранную грамоту от «всякого другого».

Вот это стремление обладать (присваивать, пользоваться) культурой жизни «человека без общества» вообще и есть то самое «божественное социальное», что характеризует переломную первобытность как бытие. В результате это стремление охватывает всех «людей без общества» и они помимо своей воли и сознания, если таковые у кого-то и имеются, жаждут этого «обладания» и, наконец, узурпируют эту культуру жизни «человека без общества». Интересно, что животные и любые живые организмы, включая растения и разнообразные биологические виды (Вид – основная структурная единица биологической систематики живых организмов), обладают таким свойством как экспансия. В частности, экспансия (от лат. expansio – распространение, расширение) – это территориальное, географическое или иное расширение зоны обитания, или зоны влияния отдельного государства, народа, культуры, биологического вида.

Понятие экспансии тесно связано с понятием и с представлением о росте, свойственном для живых объектов, а так же… с потребностями в пространстве и в ресурсах для такого роста (расширения, распространения). В плане исторического развития «homo sapiens» (Челове?к разу?мный – вид рода Люди (Homo) из семейства гоминид в отряде приматов) понятие экспансии «тождественно» утверждению о всё более глубокой экспансии в отношении доминирующего фактора его («homo sapiens») существования и функционирования.

Итак, как ранее было отмечено, постижение любой эндогенной формы начинается с постижения самого базового объекта в его предметном содержании и только потом – собственность, точнее, отношения собственности как отношения по поводу этого объекта, ибо объект отношений (людей), это еще не сами эти отношения. Именно сам объект объективно обуславливает в действительности и в основном всю «архитектуру» субъект- (объект) -субъектных отношений по его поводу, правда, и не без учёта особенностей среды (социальной и материальной), в которой и реализуются эти отношения. История показывает, что само расставание с отжившей собственности не происходит «спокойно-любезным путем».

Итак, объект «человек без общества» есть диалектический объект, то есть включающий в себя, в свой состав и «архитектуру», самого человека, но, правда, ещё лишь «человекоподобного» людям, – «человека без общества».

Таким образом, объект переломной первобытной собственности – «человек без общества». Как ещё, и недавно, известные средства производства оказались доминирующим объектом экономической (капиталистической) собственности, то точно так же в эндогенной и так же предельной форме переломной первобытности доминирующий объект, а именно «человек без общества», оказался, можно сказать, – на заре человечества, узурпированным в кошмарных тисках асимметрии ограниченной, стадной, животной собственности гоминидов. Это была еще, по сути, «биологическая» форма бытия, но уже людей, «людей без общества», по поводу, можно сказать, уже ставшим и общечеловеческим (но не их общества, не человечества) его объектом – «человеком без общества». Соответственно, подобно тому как капитализм суть преходящая, господствующая, асимметричная форма вполне естественных отношений, а именно «нейтральных» экономических производственных отношений (материальная форма вещественно-продуктового базового взаимодействия), переломная первобытность и была преходящей, господствующей, т.е. вообще самой первой асимметричной, еще по сути досоциальной формой, но уже людей (людей без общества) и совсем других, но, самых глубоких, нейтрально-базовых, первоначально узко культурно-стадных производственных отношений будущих людей (материальная начальная форма социально-биологического базового взаимодействия).

Пока многое ещё непонятно, в этом «движении от метафор эндогенных изоморфизмов к предметной сущности», к эскизу теории развития по сложности, к эскизу кризиса и преодоления переломной первобытности, или простейшей стадной культурологи.

Исходя из начального прояснения этого первого в истории диалектического объекта («человек без общества»), забыв про вскользь упомянутую узурпацию и собственность, следует сначала понять отношения людей (людей без общества») как естественное, микросоциально-нейтральное, симметричное социально-биологическое базовое взаимодействие; как определенный тип хаоса и суеты, борьбы и согласия этого гомогенного и наиболее глубокого слоя человечающегося социального бытия», в результате чего и реализовался первый исторический прорыв в восходящем развитии будущего общества.

5.1.1.3. Социально-биологическое взаимодействие (симметрия)

Стадное микросоциально-биологическое взаимодействие – это базовое наипростейшее «акультурное» взаимодействие действующих, живущих в естественной природе «природопользующих» людей, «людей без общества», именно как человеческих организмов.

Эти взаимодействия пронизывают всю жизнь людей как живых организмов в любое ее мгновение и для любых времён, а поэтому, с одной стороны, кажутся незаметными, совершенно естественными, повсеместными.

С другой стороны, это базовое взаимодействие в своей условности является и весьма абстрактным в смысле «объективной нереальности» («нереальной объективности») данной социальной симметрии.

Заделы

В быту и детских сказках стадное микросоциально-биологическое взаимодействие в основаниях представлено порою более характерно чем «нереальная объективность» в социальных науках, – открыто, без какого-либо таинства.

При этом, в этих сказках, нет природы в её чистом виде, – а животные, всевозможные предметы, вплоть до деревьев, леса, избушек и печей, «умывальников» и роботов общаются и разговаривают на различные житейские, трудовые, нравственные, темы. В нашем же случае лишь гоминиды в образе «человека без общества» пытаются увидеть друг в друге человека, правда пока и без общества и разрешить за «весь мир» свою проблемную тему, – выжить в этом мире.

Объём этого понимания у гоминид переломной первобытности, вставших на путь обладания (присваивания, пользования) статусом человека и самой культуры жизни «человека без общества» вообще, – исторически велик, а соответствующий «объем» этой наиболее глубокой плоти бытия огромен.

Однако, теоретические успехи на этом направлении ещё впереди, но самые глубокие процессы жизни естественно всё же замечены и наукой, – литература огромна, а в теории весьма хаотична.

В общем в связи с объектом «человек без общества», который в социальном плане выделился из исходного объекта «весь мир» начинает выявляется некий хаотический конгломерат, так называемый, «толстый слой», если не сказать, основания самого толстенного слоя, социального бытия. Этот слой бесконечно далек по сути, плоти, духу и лексике от всего экономического, но при этом самый глубокий, жизненный, а в целом – фундаментальный, а порою и повседневный.

Образ «толстенного слоя», пишет А. С. Шушарин, – «замечателен уже возражением „экономизму“ как якобы чему-то имеющему дело с самым основным. Но тот же превосходный образ толкает к интерпретации его как механистически самостоятельно существующего и соответственно аналитически и статистически легко вычленимого и измеримого, в виде некоторой сферы, области, структуры деятельности и взаимодеятельности» [43, с. 110]. Так, в частности, «питание и общение, детство и материнство, воспитание, домашнее хозяйство, быт» непосредственно связаны именно с социально-биологическим взаимодействием, не говоря уже о самом социальном видении человека человеком, о видении «человеком без общества» «человека без общества». Однако его, это взаимодействие, невозможно вычленить, оно есть в основе всего (всей социологии), оно – всюду.