Проклятие Белого лебедя

– Ничего, Дарья Александровна! Ничего, моя дорогая!– тяжело выдохнув, Светка опустилась на место незнакомца в кресло, поглаживая разболевшийся живот.– Скоро придет папа и всех нас спасет…Нас не испугать дешевыми эффектами, ведь правда?

Дверь распахнулась на пороге стояла Эльвира Олеговна, мигом оценившая ситуацию. Ее строгий взгляд прошелся по покрасневшей дочери. По ее ладоням на округлившимся животу и замер на разбитом оконном стекле.

– Что здесь произошло?– спросила она, подходя поближе и напряженно выглядывая в окно.

– Открыла немного проветрить, а сквозняком створку ударило и вот…– жена кивнула на рассыпавшиеся осколки.

– Ну-ну…– нахмурилась теща, покусывая нижнюю губу.– Может Мишку позвать?

– Зачем?

– Он, конечно не Дворкин, но Алаида говорила когда-то. Что даже посильнее твоего Сашки будет.

– Мам, брось! Это правда сквозняк. Никакой магии!– почему-то Светлане не хотелось рассказывать Эльвире Олеговне про разговор с незнакомцем. Еще разволнуется, распереживается, а у нее давление и сердце. Лечи ее тогда! А ближайшая скорая в Богодухове, пока по нашим дорогам в Шаровку доедет…Лучше пусть будет не в курсе.– А ты Сашку не видела? Чем он занимается?– спросила она быстро, уходя со скользкой темы.

– Не видела! Пропал куда-то…Словно испарился. И Янка тоже пропала! Свет, может это и не мое дело, но уж слишком много времени они проводят вдвоем. Конечно, она подруга и все такое, но…

– Это действительно не твое дело, мам. Красовская просто Сашин друг и ничего больше. Если бы он хотел, то уже у них все было.

– А откуда ты знаешь, что не было?– прищурилась теща.

– Мам!

– Что мам?! О тебе же забочусь. Он таскается с нею везде, а ты тут беременная одна. И все на моих плечах, все! А этот твой, Дворкин, пылесос не может теще купить…

– Мам, может возьмем Мишку и прогуляемся?– перебила ее Светка.

– Еще чего!– ворчливо отказала Эльвира Олеговна, уперев руки в бока.– По окрестностям маньяк шастает, а вы меня в парк зовете! Сами идите…

Громко ругаясь, теща вышла из библиотеки, оставив Светку одну, которая еще долго сидела в кресле, раздумывая над словами таинственного незнакомца. Как только вернется Дворкин, то ей надо обязательно ему рассказать про этот визит. А если не вернется? Если на них с Яной напал маньяк? Отогнав от себя дурную мысль, она пошла звать Мишку на прогулку по парку усадьбы.

Глава 12

Жажда…Сильная, почти непреодолимая жажда сводила с ума. Тело выкручивало, будто стянутое гибкими жгутами, заставляя глухать рычать от нудной, словно зубной боли. Монстр мягко, по-кошачьи крался по узкой улочке Шаровки, стремясь держаться в тени деревьев. Ни души…Все как будто поумирали.

Хотя оно знало причину их отсутствия. Скорее всего эту милую девочку из магазина, который местные зовут почему-то ларьком, уже нашли. Ее кровь немного утолила вечный голод, придала сил, заставляя боль на некоторое время притупится. В этом году жажда была как никогда до этого сильной. Она гнала вперед, ломала, гнула тело, не обращая внимания на опасности.

До напряженных острых ушей чудовища, покрытых тонкой сетью кровяных прожилок донесся отчаянный вой сирен, женский крик.

Точно нашли, подумало оно, опускаясь с задних на все четыре лапы. Уже давно ему было неудобно ходить, как все остальные люди. Длинные острые когти привычно вошли в мягкую землю, правая скользнула по камню. Закрошился щебень, распадаясь на две равные части. Мохнатая свалявшаяся шерсть на затылке встала дыбом, и монстр огромными прыжками покрыл расстояние до нужного дома.

Изба Михалыча с синими окнами стояла поодаль от всех, почти на отшибе. Огород его упирался в речку, спускаясь зарослями картофельной ботвы почти к самому берегу. Во дворе кудахтали куры, закукарекал петух. Собака, что-то почуяв, напряженно завыла. Чудовище сдвинулся влево, поняв, что стоит с подветренной стороны. Лай утих.

В старом ларьке на столе у девчонки-продавщицы оно нашло потертый листок бумаги, на котором крупными печатными буквами химическим карандашом было написано послание, написанное ему…Это он сразу понял, хотя едва смог прочитать текст. В послание говорилось, что на след шаровского монстра уже напали. Скоро он будет пойман, и лучше бы позаботиться о том, чтобы неизвестные преследователи не добрались до него через некоего Михалыча, который слишком много знает и может рассказать всю правду. Буквы с трудом складывались в слова, стоя по луже в крови, чудовище сумело все разобрать. Девчонка хрипела рядом. Из разрезанной шеи стекала бордовая аппетитная кровь, и этот запах сводил с ума, заставляя глотать слюни от жажды.

Впервые, оно не осушило свою жертву, впервые за очень много лет не попробовала этот нектар струей льющийся из шеи. Монстр просто рыкнул и рванул к дому Михалыча. Тем более, что к клочку бумаги прилагалась тряпица, пахнущая настоящим мужским потом, спутать который было практически невозможно. Нос вел его, словно по карте, пока чудовище не оказалось прямо перед воротами опасного свидетеля, спрятавшись в придорожной канаве.

Кто этот неизвестный благодетель? Зачем ему нужно было предупреждать об опасности? Оно старалось об этом не думать. Тем более думать мозг, захваченный жаждой, практически не мог. В висках стучало колокольным набатом взрывая черепную коробку. Единственной мыслью в голове было утолить голод, снять эту сумасшедшую боль и что осталось всего лишь два дня гона, а потом наступит блаженное забытье до следующего лета.

Во дворе наметилось кое-какое шевеление. Крепкий мужчина в спортивных штанах и майке-борцовке выскочил на крыльцо, коротко цыкнул на собаку, напряженно вглядываясь именно в те кусты, за которыми пряталось чудовище. От его пристального взгляда оно оцепенело. А что если он увидит, рассмотрит? Что тогда? Убьет? Скорее всего да… Короткая дрожь прошла по косматому телу, когти сильнее вгрызлись в мягкий грунт, вырывая дерн с корнями, но Михалыч отвел глаза, вернувшись в дом. Появился он снаружи минуты через три. Только теперь в его руках было двуствольное ружье. На поясе висел патронташ, и монстр почему-то не сомневался, что все это приготовлено именно для него.

– Барин, ко мне!– лохматый пес на высоких мощных лапах коротко повел огромной головой, зарычал, оскалив пасть и сделал несколько уверенных шагов к хозяину. – Хватит терпеть эту гадость на своей земле! Пора навести в Шаровке порядок…– Михалыч наклонился к собаке, чтобы отпустить ту с цепи, и чудовище вдруг поняло, что лучшего момента для нападения ей может и не предоставиться. Впервые за столько лет она нападала на вооруженного и готового ко всему противника. Впервые ей попался серьезный враг, которого следовала опасаться, который мог убить, лишить жизни, за которую оно так долго боролось.

Огромным прыжком чудовище покрыло расстояние до покосившегося забора Михалыча. Коротко рыкнуло, перемахнув невысокий шифер, и опустилось на все четыре лапы почти бесшумно.

– Фас, Барин!– Михалыч спустил собаку почти в тот самый момент, когда монстр был в полете. Стокилограммовая туша пса столкнулась с убийцей, опрокинув того на землю. Коротко залаяла, целясь острыми зубами куда-то в область шеи. Чудовище завизжало и засучило лапами по земле.

– Куси ее, Барин! Куси!

Мощные лапы придавили к земле, вжав в мягкий чернозем гибкое тело. Желтая липкая слюна закапал в слепые белесые глаза с клыкастой пасти, готовой разодрать шею в клочья.

– Куси эту тварь!– заорал Михалыч, направляя на них ружья.

Мощные клыки несколько раз клацнули в опасной близости от шеи монстра. Тот взвизгнул и завертелся ужом, пытаясь вырваться. Слишком много веса было в верном Барине, слишком ослаб от жажды организм убийцы, чтобы бороться с крепким откормленным волкодавом.

– Куси его!– закричал Михалыч, и пес на секунду отвлекся на своего хозяина, повернул косматую голову в его сторону. Этого мгновения хватило, чтобы передняя правая лапа монстра оказалась свободной. Со всей силы он вонзил свои острые когти прямо в теплый лохматый бок собаки. Волкодав завизжал. Подскочил вверх, ослабляя хватку. Когти погрузились во что-то теплое. Монстр почувствовал, как внутри пса что-то бьется и шевелится. Неужели сердце?

– А ну прочь!– над головой раздался выстрел, вырвав из земли невысокий фонтанчик. – Держись, Барин!

Михалыч отступил назад и выцеливал монстра, лежащего под верным псом, погибающем защищая своего хозяина.

– Умри тварь!– еще один выстрел. Его монстр скорее почувствовал, услышав как напрягся палец мужчины на спусковом крючке. В его слепом мире, полном тьмы, все звуки и запахи слышались отчетливее и ярче.– Умри!– в самый последний момент оно перестало сопротивляться, обескровленный пес рухнул на него всей своей массой, прикрыв от пули. Тело собаки дернулось и замерло. Чудовище сочло за лучшее тоже затихнуть, подманив Михалыча поближе.

– Получил?!– то ли воскликнул, то ли спросил мужчина, быстро перезаряжая ружье.– Будешь знать…

Шаги его становились все ближе. Сейчас их чудовище слышало особенно отчётливо. Вот он поднимает ногу, аккуратно ее ставит на траву, которая подминается под его тяжестью, хрустят сломанные веточки, а бедный муравей, еле успевает скрыться в одной из своих пещер. Они же в сущности такие, как оно, так же живут под землей, также мало видят, лишь хорошо слышат, и каждый может принести им боль, каждый желает уничтожить, только потому, что они слабее и не такие , как все. Второй шаг…Глухо цокнул ремень ружья. Звуки становились оглушительно громкими. Михалыч приближался, а чудовище даже перестало дышать, чтобы тот ничего не заподозрил. Залитые кровью пес и убийца вдвоем напоминали мертвецов. Сердце стучало где-то в висках. Еще чуть-чуть…Еще совсем немного для рывочка. Хватит ли у него сил столкнуть себя волкодава и совершить бросок? Успеет ли он?

– Хватит притворяться,! Пули у меня серебряные!– громко проговорил Михалыч, держа монстра на прицеле.

Значит он не верит, что попал…Значит готов выстрелить!

– Вот ты какой…Шаровский маньяк…– произнес Михалыч, рассматривая длинный упругий хвост, торчащий из-под пса, острые когти впившиеся почти по локоть в тело собаки и шишкастую голову с закрытыми глазами. Длинный нос, уткнулся куда-то в шею Барину, глаза были закрыты, кажется, чудовище не дышало.

– Тварь этакая…– он наклонился поближе, стягивая тяжелую тушу верного волкодава в сторону. Оно почувствовало облегчения, будто тяжелый камень сняли с нее. Захотелось вдохнуть полной грудью, протолкнув по сосудам кровь к замершему сердцу.

– Живучая…Сколько лет тебя искали?! Сколько жизней ты забрала, чтобы сберечь свою!

Он был совсем близко. Запах пота, такой же как на лоскуточке ткани, оставленном неизвестным благодетелем в ларьке, резко ударил в нос.

– Барина сгубила…

Лапа безвольно потащилась вместе с телом собаки куда-то в сторону, не желая выходить, зацепившись за поломанные сильнейшим ударом ребра.

– Зацепилась…– Михалыч наклонился, чтобы поправить лапу, но тут чудовище открыло глаза. Они встретились взглядами, и мужчина чуть не закричал от ужаса. Вместо зрачков у шаровского монстра было огромное белесое пятно, оскаленная пасть с несколькими рядами острозаточенных зубов. С шумом оно втянуло в себя воздух, а следующим движением вырвала лапу из плена сломанных песьих ребер. Ружье было слишком далеко, чтобы бросаться за ним. Огромной силы удар опрокинул Михалыча навзничь. Острые когти прошлись по груди, распарывая хлопчатобумажную майку и загорелую кожу. Брызнула кровь, заливая вытянутую морду шаровского монстра.

– Ой, б..ть!– закричал мужчина, хватаясь за порез.

Но исход схватки был уже предрешен. В одну секунду чудовище оказалось стоящим на всех четырех лапах. Пасть оскалена. Резко повела головой, словно разминая затекшие позвонки. Обтянутое бледной кожей, поросшей жесткой серой шерстью тело напряглось, готовясь к прыжку.