Воины Диксиленда. Затишье перед бурей

После этого посол Югороссии посмотрел на Бенджамина и сказал:

– А теперь, господа, у меня есть для вас не очень приятная новость. По данным, полученным нашей разведкой, в Вашингтоне планируется путч, в ходе которого президент Хейз будет убит, и его заменит Вильям Вилер. Де-факто власть захватит группа заговорщиков-сенаторов, включая и известного вам господина Паттерсона. Убийцей объявят какого-нибудь южанина, и армия янки вернется в города Юга. Начнется новая Реконструкция. Что это означает, полагаю, вам объяснять не надо. Произойдет все это, по нашим сведениям, не раньше этого лета. Событиям будет предшествовать ультиматум, предъявленный Англии, с требованием передать САСШ английские владения к западу от города Йорк на озере Онтарио.

В зале воцарилось тишина. Первым заговорил Джуда Бенджамин:

– Понятно. Они убьют Хейза, когда необходимость в нем окончательно отпадет…

– Вот именно, – кивнул подполковник Ильин, – и это будет сделано не раньше, чем армия янки, выдвинутая к границам английских владений, освободится для переброски на юг.

Форрест задумался, потом сказал:

– Я вот о чем подумал. Необходимо обдумать вопрос об организации сопротивления на Юге. Мы не можем заранее открыть янки наши карты. Но мы вполне можем создать так называемые «охотничьи клубы». При этом мы еще можем опереться на наименее радикальные элементы Клана.

Президент Дэвис спросил:

– Это хорошо, но кто все это возглавит?

– Мистер президент, – ответил Форрест, – думаю, что мне все же придется отправиться на Корву, и там готовить к Ирландскому походу наш Добровольческий корпус – ведь именно он и будет ядром нашей регулярной армии. А генерал Бейзил Вилсон Дюк, который когда-то участвовал в знаменитом рейде Моргана – как мне кажется, идеальная кандидатура в качестве командующего нашим сопротивлением на Юге. Генерал Дюк недавно прибыл в Гуантанамо, так что сразу же после заседания правительства я переговорю с ним. Вопрос только в том, чем вооружать наших «охотников», поскольку выступать с охотничьими ружьями против регулярных армейских соединений – не совсем удачная мысль. Наши парни, конечно, не боятся умереть за родину, но нельзя же их подставлять под пули регулярных частей янки.

– Господа, – вступил в разговор подполковник Ильин, – если вы позволите, то я скажу пару слов по поводу вооружения планируемых вами партизанских отрядов.

– Мы всегда рады выслушать вас, – сказал президент Дэвис, – мнение боевого югоросского офицера весьма ценно для нас.

– Насколько мне известно, – продолжил Ильин, – в настоящий момент в связи с чрезвычайной слабостью своего патрона.44–40 Winchester многозарядная винтовка Winchester Model 1873 не считается боевым оружием на территории САСШ и разрешена к свободной продаже. В то же время эта винтовка способна обеспечить чрезвычайно высокий темп стрельбы, когда один стрелок может заменить трех-четырех вооруженных однозарядными ружьями. Должен вам сказать, что на данный момент совместными усилиями оружейных мастеров и ученых Югороссии и Российской империи разработан патрон повышенной мощности стандарта.45 Colt, начиненный новым русским бездымным порохом замедленного сгорания, изобретенным профессором Менделеевым и снаряженный сминаемой пустотелой полуоболочечной пулей оживальной формы. Генерал Форрест, именно винтовками «винчестер» под такой патрон будет вооружена большая часть бойцов вашего Добровольческого корпуса и корпуса Ирландских королевских стрелков. Дополнительным плюсом этого оружия можно считать то, что ваши люди, хоть и потеряв немного в убойной силе выстрела, смогут пользоваться трофейными боеприпасами от популярного у янки револьвера Кольт «Писмейкер». Пусть сторонники освобождения Юга приобретают винтовки «винчестера», а уж патронами мы их обеспечим.

Подполковник Ильин улыбнулся.

– Обещаю вам, джентльмены, что солдаты и офицеры янки будут поражаться пулями из «охотничьих» «винчестеров» ничуть не хуже, чем из армейских винтовок. Тем более что во время партизанских действий, в основном происходящих в населенных пунктах, дистанция, с которой ведется огонь, чрезвычайно мала, и «винчестеры» с их высоким темпом стрельбы окажутся даже более смертоносным оружием, чем армейские ружья янки.

– Мистер Ильин, а бездымный порох или пироксилин действительно мощнее черного пороха? – заинтересованно спросил генерал Форрест. – И подойдет ли он для ружейных патронов – ведь от него давно уже отказались, поскольку он при стрельбе сильно портит оружие. В чем же секрет вашего пороха?

Подполковник Ильин немного подумал, а потом ответил:

– Видите ли, все дело в том, что портит оружие непереработанный порошкообразный пироксилин, который, обладая очень большой скоростью горения, по сути, взрывается в стволе. Профессору Менделееву удалось перевести пироксилин в растворимую в воде форму с последующей его грануляцией. Поскольку горение идет только по поверхности гранулы, то получается, что чем она крупнее, тем медленнее сгорает заряд. Теперь давайте сравним револьвер Кольта и винтовку «винчестер». У револьвера длина ствола шесть дюймов, а у винтовки – двадцать четыре, из-за чего в «винчестере» при расширении пороховых газов давление на пулю постоянно ослабевает. Чтобы поддерживать в стволе «винчестера» постоянное давление, равное начальному револьверному, необходим заряд пороха, который будет гореть в два с половиной раза дольше и выделит при этом в четыре раза больше газов. Причем скорость горения должна быть минимальной в начале выстрела, и максимальной в конце, когда пуля прошла уже примерно пять шестых своего пути по стволу. Не буду раскрывать всех наших секретов, но скажу, что инженерам Югороссии удалось этого добиться и получить патрон с нужными характеристиками и с вполне приличной начальной скоростью пули в тысячу шестьсот футов в секунду. Примерно через две недели со следующим конвоем сюда привезут ящик таких патронов из пробной партии, произведенной Константинопольским Арсеналом. Тогда вы сами сможете убедиться, что все сказанное сейчас мною соответствует действительности.

Президент Девис и генерал Форрест переглянулись.

– Очень хорошо, мистер Ильин, – сказал генерал Форрест, – поскольку у нас нет оснований не верить вам на слово, то мы немедленно отдадим своим людям команду покупать «винчестеры» где только можно. Надеюсь, что вы еще не раз поделитесь с нами своим богатым боевым опытом.

20 (8) ноября 1877 года. 11:25. Гатчинский дворец, кабинет Государя

Известие из Константинополя о том, что его сын Георгий, возможно, болен туберкулезом, огорчил императора. Александр хорошо знал об этой страшной болезни. От туберкулеза умерла его мать – императрица Мария Александровна, и старший брат Николай. Необходимо было начать борьбу с этой проклятой болезнью. Югороссы как-то научились лечить туберкулез. Но одним им просто невозможно вылечить всех больных в Российской империи. Поэтому надо создать центр по борьбе с туберкулезом – и не только с ним. И возглавить его должен сведущий в этом человек.

Лучшей кандидатурой на эту должность, как подсказали императору югороссы, оказался тридцатидвухлетний профессор Одесского университета Илья Ильич Мечников. Именно ему император Александр III чуть больше двух недель тому назад послал приглашение прибыть в Санкт-Петербург для важного разговора.

И вот адъютант принес известие, что профессор Мечников здесь, в Гатчине, и спрашивает, когда император сможет его принять.

– Немедленно пригласи его, и сообщи штабс-капитану Бесоеву, что профессор прибыл, и что я жду его с соответствующими бумагами, – сказал царь-труженик, еще раз просматривая разложенные на столе документы по запутанному крестьянскому вопросу – сейчас, пожалуй, самому важному вопросу Империи.

С начала Реформы прошло шестнадцать лет, но ее ядовитые плоды уже видны невооруженным глазом. Нищают не только крестьяне – разоряются дворяне, забросившие хозяйство и берущие деньги в Дворянском банке под залог своих имений. Падают и урожаи.

Хуже всего обстоят дела в тех губерниях, где практикуется ежегодный передел земельных паев по количеству едоков. За ничьей землей никто не ухаживает, мужики не вносят в нее даже навоза из-под собственной скотины (у кого эта скотина, конечно, есть), и сеют, сеют из года в год пшеницу по пшенице.

В результате земля истощается, пустеет. И обычным становится позорнейший урожай сам-пять. В стремлении увеличить количество едоков мужики заставляют своих жен рожать без счета. И так же без счета невинные младенцы мрут от плохих условий жизни и болезней.

Посланные императором в народ как на рекогносцировку во вражеский тыл, с заданием увидеть и доложить, молодые офицеры, слушатели Академии Генерального штаба, каждый день доносят все новые и новые подробности творящихся в России безобразий. Не по-христиански все происходящее, и не по-хозяйски.

Государство Российское тоже хорошо подсело на выкупные платежи, которые составляют более половины бюджета. И не может казна теперь без них, как пьяница без выпивки. Никто даже и не додумался о других источниках дохода. Недоимки по этим платежам растут. Растут и суммы, выданные под залог Дворянским банком. А жиреют на всем этом хлебные спекулянты. Можно, конечно, начать с того, что взять внутреннюю и внешнюю торговлю хлебом в казну. Но для этого потребуется организовывать целое ведомство, на которое поставить надежного, проверенного и способного человека. Оборот хлеба в Империи и поставка его на экспорт – это же целая наука, где ум нужен поболее губернаторского. Проект указа о хлебной монополии уже лежит у императора в сейфе. Дело было лишь за подходящей кандидатурой начальника соответствующей государственной конторы. Хлебных спекулянтов императору было совсем не жаль. Если им не нравится в России, пусть уматывают хоть в Европу, хоть в Америку, хоть к черту на кулички.

Вздохнув, Александр III собрал бумаги по крестьянскому вопросу и убирал их в сейф. Их время еще придет. А сейчас…

– Профессор Илья Мечников, – сказал вошедший адъютант.

– Проси, – ответил император и добавил: – да, и поторопи там штабс-капитана Бесоева.

– Уже идет, – ответил адъютант, прислушиваясь к шагам в коридоре, – сейчас будет.

– Ну и хорошо, – кивнул Александр III, – пригласи пока профессора.

Профессор Илья Мечников оказался довольно молодым человеком, ровесником императора. У него была густая черная борода и маленькие железные очки на большом породистом носу. Портрет профессора дополняли большие руки, которые он не знал куда девать.

– Здравствуйте, Ваше величество, – смущенно произнес он. – Вы меня звали?

Императору эта робость и неуклюжесть профессора понравились. Зачастую бывает так, что если человеку даден талант, то он лишается какой-то доли здоровой наглости и способности к интригам. История с забаллотированием Мечникова в профессора Военно-медицинской академии это только подтверждает. Был бы интриганом – прошел бы как миленький. Таких людей необходимо все время поддерживать и опекать. Но и они тоже не останутся в долгу, принеся много пользы своему Отечеству. Император знал это опыту общения с Менделеевым. Сразу видно – они одного поля ягоды.

В ТОТ раз поддержку Мечникову оказал французский институт Пастера, и он же снял урожай с его гениальных открытий. В ЭТОТ раз великому ученому поможет не француз, а сам император Александр III.

– Здравствуйте, Илья Ильич, – сказал царь, – да, я вас звал. Проходите, садитесь. Разговор у нас будет очень интересный.

В этот момент в дверь сунул голову адъютант.

– Штабс-капитан Бесоев, – доложил он. – Пригласить?

– Конечно, – сказал император, – зачем ты спрашиваешь дважды об одном и тому же?

На вошедшего Николая Бесоева, держащего в руках тонкую папку, профессор Мечников сразу же посмотрел неприязненным взглядом. По мнению интеллигентов того (да и не только того) времени, молодой блестящий офицер мог быть лишь тупым солдафоном, очередным изданием Скалозуба.

Не обращая внимания на недоброжелательный взгляд профессора, он поздоровался с императором, а потом и с самим Мечниковым.

– Добрый день, Ваше величество, – сказал он, – здравствуйте, Илья Ильич. Приступим?

– Николай Арсеньевич, является моим советником по многим вопросам, в том числе и научным, – пояснил император Мечникову. – Да вы не обращайте внимания на его мундир. Он югоросс, и он временно прикомандирован ко мне.

– Югоросс? – переспросил Мечников. – Это, конечно, совсем другое дело. Здравствуйте, Николай Арсеньевич. Вы уж на меня не обижайтесь – я поначалу принял вас за обычного служаку, который выше науки о подмывании лошадиных хвостов не поднимался.

– Ну вот и хорошо, Илья Ильич, что вы все поняли, – сказал император, – только служак наших вы тоже не обижайте. Служат они России не за деньги, а за совесть, и живота своего при этом не жалеют. Знание о том, как надо ухаживать за лошадьми – тоже вещь нужная.

Мечников растерянно пожал плечами, показывая, что он извиняется за бестактность, да и только. Император в ответ посмотрел на него, потом на Бесоева, и сказал: