Бремя русских

Брови губернатора де Альмада вздернулись вверх в непроизвольном выражении удивления.

– Даже так? – пробормотал он.

Капитан Рагуленко со слоновой изящностью поклонился губернатору и вручил ему привезенную с собой бумагу. В который раз я обратил внимание на то, насколько это русский соответствует своему прозвищу. Де Альмада развернул лист и пробежал его глазами:

– Господин Рагуль… – сказал он, оторвав взор от документа, – простите, но я плохо расслышал вашу фамилию.

– Моя фамилия Рагуленко, господин де Альмада, – ответил мой русский друг, – и иностранцам ее действительно сложно выговаривать. Если вам так удобнее, то можете просто называть меня сеньор Сержиу.

– Хорошо, сеньор Сержиу, – склонил голову губернатор. – Так вот. Из ваших бумаг следует, что вы заключили договор с правительством Его Величества об аренде островка Корву. Островок этот практически не заселен, там проживают всего около восьмисот человек, и я не вижу никаких препятствий для этой аренды. Хотя, конечно же, мне крайне любопытно, зачем он вам вдруг понадобился?

– Именно так, господин губернатор, – кивнул Рагуленко, – мое командование желает построить там небольшой курорт для реабилитации после ранений и просто отдыха наших офицеров и солдат. В последнее время все мы неплохо потрудились.

– Разумеется, – кивнул сеньор Антон. – Всего за месяц столь малыми силами стереть с карты мира Оттоманскую империю – это деяние, достойное Александра Македонского. Но, – губернатор почесал переносицу, – остров Корву крохотный, гористый. Кроме того, там дуют сильные ветра… Бухточки имеются только на южном побережье – в других местах к острову не пристанешь. Да и туманов и дождей там даже больше, чем у нас на Флореше.

– Зато там есть, насколько я слышал, водопады, прекрасное озеро в старом вулканическом кратере, отвесные скалы… Красота, как мне рассказали, необыкновенная.

– Ну ладно, не мне об этом судить. Там, кстати, есть подводные рифы – я прикажу сделать вам копии лоций. А теперь расскажите, сеньор Сержиу – правда ли, что вы полностью уничтожили английский флот в Средиземном море? Или те, кто распространяет подобные слухи, несколько преувеличивают?

– Да нет, сеньор губернатор, все было именно так, – ответил Рагуленко. – Увидев два наших корабля под андреевским флагом в Пирейском порту (при этом на одном из них находился сам наследный принц Александр и развевался императорский штандарт), британский адмирал предъявил нашим морякам наглый ультиматум, потребовав немедленной сдачи под угрозой расстрела. Когда же наши корабли отказались подчиниться этому противозаконному требованию, британцы начали стрелять, убив несколько человек и повредив русский корвет «Аскольд». Нашим кораблям пришлось отвечать. Вы знаете, что когда каждый матрос и офицер знает, что делать, даже обычный корабль превращается в страшную силу. Адмирал Семмс вам это подтвердит. А крейсер «Москва» – это не совсем обычный корабль.

Я кивнул, подтверждая все сказанное. Югороссы – отличные военные моряки, хоть и совершенно обходятся без телесных наказаний. Британцы со всем своим гонором им и в подметки не годятся.

Антон де Альмада изумленно посмотрел на меня, потом на Сергея.

– Это неслыханно! – взорвался он от возмущения. – Нападение на корабль, на котором находится особа королевских кровей! Тем более вот так, вероломно, без объявления войны!

– Это Британия, синьор губернатор, – с улыбкой ответил Сергей. – Вашему королевству повезло, и вас еще ни разу не «копенгагировали». Но на эту британскую наглость мы ответили по-русски – ударом на удар. Англичане оказались в нокауте. И теперь Средиземноморский флот Британии покоится на дне Пирейской бухты. Командующий этим флотом адмирал Горнби погиб, а моряки частью кормят рыб, а частью метут улицы в Афинах и Пирее, чтобы отработать свою чашку горячей похлебки. А потом наши ребята мимоходом заглянули на их главную базу в Портсмуте. Говорят, зарево ночного пожара было видно даже в Лондоне.

– Так что, сеньор губернатор, теперь вы можете спать спокойно, – добавил Сергей после небольшой паузы. – У Британии больше нет хоть сколь-нибудь стоящего флота, а на Корву для обеспечения безопасности наших людей будет постоянно находиться крейсер-стационер. Так что даже если англичане и захотят нанести визит на Азорские острова, все кончится примерно так же, как и при второй битве у Саламина, с той лишь разницей, что британский металлолом окажется на дне Атлантического океана, а не Средиземного моря.

– Очень хорошо, сеньор Сержиу, я буду иметь в виду это, несомненно, важное обстоятельство, – кивнул Антон де Альмада и посмотрел на меня с Оливером. – Господа, попрошу вас пройти в дом и отведать прохладительных. Вам не кажется, что солнце уже припекает несколько сильнее, чем хотелось бы?

5 сентября (22 августа) 1877 года. Полдень. Константинополь.

Джордж Генри Бокер, специальный посланник президента САСШ Рутерфорда Бирчарда Хейса.

Лишь только часы на Галатской башне пробили час пополудни, в мою дверь постучались. На пороге собственной персоной стоял мой новый приятель, югоросский канцлер мистер Александр Тамбовцев.

– Добрый день, мистер Бокер, – сказал он. – А не пообедать ли нам? Я думаю, вы уже проголодались…

– Да, мистер Тамбовцев, спасибо, – ответил я, – с удовольствием разделю с вами обед.

Он склонил голову.

– Тогда нас, мистер Бокер, можно уже считать друзьями…

– Почему вы так решили? – с интересом спросил я.

– Вы почти дословно процитировали нашу русскую поговорку, – ответил канцлер, – «Завтрак съешь сам, обед раздели с другом, ужин отдай врагу»…

– Ну, если так, мистер Тамбовцев, – сказал я, – то можете звать меня просто Джордж.

– А вы меня просто Алекс, – кивнул югоросский канцлер. – Ну что, Джордж, пойдем, посмотрим, чем нас сегодня удивит наш повар.

Трапеза, которую нам предложили сегодня, была, как и в прошлый раз, весьма простой, но вкусной.

Сначала подали закуски – на столе стояли осетрина, черная икра, винегрет, какой-то незнакомый мне салат с оливками, картофелем, горошком, колбасой и майонезом (канцлер назвал его «оливье»), пирожки, блинчики, вареное мясо в тесте, представленное мне как «хинкали»… В любой другой стране на этом трапеза бы и закончилась, а здесь она только началась. Впрочем, этому я не удивился – жизнь в Петербурге приучила меня к русской кухне. Правда, здешние блюда отличались от подаваемых в Петербурге, однако огромное количество еды и невозможность соблюдать диету – все это было мне очень даже знакомо.

Потом принесли холодный суп, совсем не похожий на все, что мне подавали в Петербурге. Чуть сладковатый и шипучий, с огурцами, вареным картофелем и яйцами, он был необыкновенно вкусен. Когда я спросил, что же это такое, канцлер, улыбнувшись, ответил, что это и есть та самая знаменитая окрошка, которую в северной столице России почитают кушаньем простонародья. Да, подумал я, это вкуснее всех тех французских консомме, которыми меня кормили на тамошних приемах.

А вот на второе были знакомые мне по Петербургу пожарские котлеты, которые здесь почему-то именовали киевскими. На десерт подали изумительные пирожные и кофе. И только после десерта русский канцлер спросил меня:

– Ну что, Джордж, вы ознакомились с нашими предложениями?

– Ознакомился, Александер, – ответил я. – Полагаю, что с большинством ваших пожеланий согласится и мое правительство. В частности, нас, несомненно, устроят статьи о дипломатических отношениях, о взаимной торговле, о взаимной гарантии инвестиций…

– Ну, Джордж, – ответил мне Тамбовцев, – они точно так же в ваших интересах, как и в наших.

Я вздохнул и сказал:

– О’кей. Но вот с некоторыми другими пунктами мое правительство вряд ли согласится. Например, о возвращении Форт-Росса под суверенитет Российской Империи. Во-первых, нам не совсем понятно, почему подобные вопросы – те, что касаются лишь Североамериканских Соединенных Штатов и Российской Империи – поднимаются в договоре между моей страной и Югороссией. Ведь Югороссия – не Российская Империя.

– Ты, конечно, прав, – ответил Александер. – Но Югороссия – тоже часть русского мира, и проблемы Российской Империи мы принимаем близко к сердцу. И страна, которая не выполняет своих обязательств перед Российской Империей, не может быть нашим другом.

«Однако! – подумал я. – Другими словами, любая страна, которая так или иначе будет вести себя недружественно по отношении к России, навлечет на себя гнев Югороссии».

Алекс мне не угрожал, нет – он просто излучал дружелюбие, но мне нужно дать понять нашему правительству, что с этого момента правила игры резко изменились, и ни в коем случае нельзя подвергать себя опасности навлечь гнев державы, которую представляет мой собеседник.

Я попробовал обойтись, как говорится, малой кровью.

– Но эту проблему можно решить иначе. Например, наше правительство немедленно выплатит оставшуюся задолженность…

– Но, Джордж! – воскликнул югоросский канцлер. – С этим согласиться не сможем уже мы – ведь все разумные сроки уже давно истекли. А если взять количество намытого там золота, то сразу становится ясно, что цена вырастет в много-много раз. Уже заплаченные деньги мы согласны рассмотреть в качестве опции на будущую покупку, не более того. Можно, конечно, сделать так – России официально возвращается суверенитет над Северной Калифорнией, специальная комиссия, состоящая из наших и ваших специалистов, заново оценит эти земли – и, если сумма будет выплачена в течение года после подписания договора, Северная Калифорния вернется в состав штата Калифорния.

– Александер, вы же знаете, что каждый штат суверенен, – ответил я, – и что нам потребуется согласие палаты представителей и губернатора Калифорнии… Мы же не можем заставить один из штатов делать что-либо против своей воли!

Мистер Тамбовцев улыбнулся одними губами.

– Джордж, вы только что проделали это со штатами Юга, попутно уничтожив немалую часть этих самых штатов, а после учредив там управление из центра.

– Но они же незаконно объявили о своей независимости… – возмутился я.

– Вы так полагаете? – усмехнулся канцлер Югороссии, – а как же ваш тезис о суверенности каждого штата? Вы же сами только что сказали, что не можете заставить какой-либо штат делать что-либо против своей воли. А тут таковых было более десятка. И еще. Долгие годы почти все белые жители этих штатов были лишены элементарных гражданских прав, и управляли ими негры и «мешочники», понаехавшие с севера. И только в результате компромисса, приведшего к президентству Хейса, этот режим на юге был отменен.

Я оторопел от услышанного. Неужели это могло быть правдой?

Но канцлер Тамбовцев продолжал: