Антимаг. Симбиоз

Стриж прислушался к тому, что творилось внизу. Устроенное репликантом побоище впечатлило воинов Змеев, но, судя по всему, они всерьёз намеревались взять реванш, невзирая на потери.

– Хрен вам, суки, – прошипел Лёха, отходя от перил.

Подняв голову Гарма, он выкинул её в окно прямо на столпившихся перед входом в замок воинов. Гомон моментально прекратился, чтобы через секунду смениться вихрем испуганных голосов. Смерть графа однозначно потрясла простых вояк, и Лёха понадеялся, что это собьёт их желание сражаться дальше.

Поднявшись в башню, первым делом он услышал мрачную фразу Мии:

– Похоже, летать могу только я. Но внизу полно стрелков.

Стриж осторожно выглянул и тут же отпрянул обратно. В том месте, где только что была его голова, с гудением пронесся болт и врезался в потолок.

– Меткие, суки, – резюмировал Лёха. – Плевать, уходим в портал.

Эльфийка кивнула и, сняв перчатку, коснулась пальцами нужного элемента плетения. Часть узора изменила форму, будто перетекая прямо в толще камня, и соединилась с другой линией, меняя рисунок.

– Можно идти, – выпрямившись, объявила она.

– Погоди, – остановил её Лёха. – Сперва нужно освободить проход.

Оглядевшись, он подхватил один из трупов в броне эльфийской работы, поднял перед собой на манер щита и с разбега влетел в зеркало, снося собственноручно возведённые ловушки.

Наверное, это был первый случай, когда Стриж от души материл самого себя за изобретательность и трудолюбие. Его и без того потрёпанная эгида вновь вынуждена была перетерпеть серию испытаний. Закреплённые на растяжках клинки Древних, скамьи и прочая мебель, из которых Лёха собрал свои поделки, сыпались со всех сторон.

Хуже всего было то, что Стриж сам не помнил расположение ловушек, из-за чего пришлось изображать минно-катковый трал, идя напролом. Когда он, наконец, обезвредил последнюю ловушку, то чувствовал себя боксёрской грушей накануне чемпионата.

Оглянувшись на учинённый бедлам, отбросил изрядно помятого и продырявленного покойника, снял шлем и вытер пот.

– Хочу в отпуск, – пробормотал он и шагнул в портал.

Вернувшись, коротко приказал пустотникам при оружии, указав на трупы телохранителей:

– Их берём с собой.

Трое молча ухватили тела за ноги и буднично поволокли к зеркалу. Ещё пятеро, мрачно смотревших на детский труп, перевели взгляд на Мию. Та кивнула, и они, прихватив с собой оставшиеся тела в броне, направились к порталу.

Лёха запоздало пожалел, что не подумал вытряхнуть останки графа из бесценной кольчуги. Но возвращаться за ней было уже поздно.

Дождавшись, пока последний из группы пройдет портал, он шагнул следом.

Ареса уже успели достать из брони. Рана была опасная – болт вонзился в лицо рядом с левой ноздрёй, войдя в голову почти на всю длину.

Странно, что он вообще ещё жив.

Вокруг раненого собрались трое спасённых. Видимо, тоже репликанты, ради которых Арес – вернее, Ка-бар, – пожертвовал собой. Максимилиано также сидел рядом, молча глядя в лицо друга.

– Ты как? – спросил тиаматца Стриж.

– Перелом, судя по всему, – ответил тот. – Чёрт с ним. Арес умирает.

Это понимали все, но мириться не хотел никто.

– А если я зайду в портал и попытаюсь долететь с ним на руках до медицинской капсулы? – сама не веря в этот вариант, спросила Миа.

– Даже если мы умудримся отвлечь стражу и вас не изрешетят, всё равно не успеешь, – покачал головой Лёха, обдумывая дикую идею.

Понимая, что, скорее всего, ещё не раз пожалеет об этом, он мысленно спросил:

“Белочка, ты хорошо отобедала?”

“Не то слово”, – с мурлыкающими интонациями сытой кошки ответила демоница.

“Как насчёт заняться размножением?” – поинтересовался Стриж.

“О, всё как я люблю! – умилилась Белочка. – Сперва подрались, теперь трахаться. Но мне кажется, Миа не в настроении”.

“Я не о том. Помнишь, как ты поселила своего отпрыска в безмозглую пустышку? Можешь повторить, но с Аресом? Что с ним произойдёт? Он станет безмозглым одержимым или будет как я?”

“Ты и есть безмозглый одержимый, – хохотнула Белочка. – Зависит от его воли. Будет слишком слаб – моё потомство овладеет телом”.

Лёха бросил взгляд на залитое кровью лицо Ареса с торчащим под глазом оперением болта и принял решение:

– Миа, уведи всех в арсенал. Вооружи. Тут останемся только мы с Максом.

Девушка удивлённо и встревоженно посмотрела на него, но тратить время на расспросы не стала. Коротко приказала пустотникам следовать за собой, ответила на пару вопросов, которые Стриж просто не понял, и вскоре на этаже остались лишь он, Максимилиано и умирающий репликант.

– Приготовься к бою, – посоветовал тиаматцу Лёха. – Я попробую вселить в Ареса симбионта, вроде моего. Если повезёт – он его исцелит. Если не повезёт – он исцелит себя, а Ареса больше не будет. Тогда мы должны будем его убить.

Сглотнув, Максимилиано кивнул, перекрестил репликанта и отошёл, проверив, как ещё двигаются крылья эгиды.

“Какая ирония, – расхохоталась Белочка. – Приблизь лицо к Аресу”.

“Только давай обойдёмся без поцелуев”, – искренне попросил Лёха, склоняясь к раненому так, чтобы самому не напороться на древко арбалетного болта.

“Какой ты душный и не прогрессивный”… – возмутилась демоница.

На этот раз всё было иначе. Сила не плескалась через край, норовя вылиться. Он словно отрывал от себя часть. Трудно, мучительно, нехотя.

Горло перехватило, воздух в лёгких будто загустел и срывался с губ чёрным непроглядным маревом. Оно туманными щупальцами тянулось к лицу умирающего, проникало через рот, ноздри, глаза, уши и даже рану.

Максимилиано тихо молился, но о чём он просил Господа, оставалось загадкой. О спасении души или тела друга? Об успехе или провале дела? Стриж не знал. Он лишь судорожно скрёб пальцами по каменному полу, мечтая о том моменте, когда наконец сможет вдохнуть.

Наконец пытка закончилась и он уткнулся лбом в пол рядом с Аресом. Повреждённые крылья эгиды торчали под неправильным углом, словно укрывая раненого. Хрипло дыша, Лёха приподнялся пытаясь понять, удалось ли задуманное.

Глаза репликанта заволокло тьмой, рука дёрнулась, потянулась к лицу и рывком вытащила болт. Хлынувшую было кровь остановила наросшая поверх раны чёрная чешуя.

– Господь всемогущий, – не веря глазам пробормотал Максимилиано, на всякий случай поудобнее перехватывая чекан.

“Даже не знаю, считать это оскорблением или комплиментом?” – задумчиво пробормотала Белочка, явно довольная собой.