Фаворитки

Евгения, видя, что её подопечную зачем-то уводят в уборную комнату, дёрнулась было следом, но тут же наткнулась на свою младшую сестру, преградившую ей дорогу. Нина только мысленно грустно хмыкнула такому порыву. Неужели Касимова-старшая реально могла подумать, что она собирается её избить или что-то типа того…

– Что ты от меня хочешь? – затравленно спросила её перепачканная потёкшей с глаз тушью соперница, сестра и единственная подруга детства.

– Умывайся, – Нина указала на ближайшую раковину. – И поговорим.

– О чём? – опять всхлипнула она.

– О женских делах, – рыкнула цесаревна на старшую сестру и подтолкнула её к крану. – Умывайся, говорю! Смотреть на тебя больно! И голову включай уже!

* * *

Вызвав служебную машину, которая должна была развезти девушек по домам, герцог дождался, когда электромобиль остановится перед крыльцом, и вместе со студентками спустился на мостовую. Пока молчаливый водитель из хозслужбы ректората, предупредительно открыв двери, помогал остальным рассесться по местам, Андрей Иванович отозвал в сторону сестер императорской крови и, хмуро осмотрев грустных красавиц, ещё раз напомнил свои слова:

– Значит так, юные леди. На всякий случай повторюсь. Чтобы завтра никого из вашей компании я здесь не видел. Вас всё равно не пустят к Кузьме. Сейчас его на сутки заложили в биоспиритическую камеру, так что он спит. Всё понятно?

– А… С ним действительно всё в порядке? – слегка дрожащим голосом спросила дочка Герциных.

– Да, Инна Святославовна, – строго посмотрев на девушку, ответил Сафронов. – Его жизни ничего не угрожает. Он сильный парень.

– Слава богу, – словно всё ещё не веря в услышанное полчаса назад, выдохнула старшая из сестёр. – Я поняла.

– А вы, Нина Святославовна? – строгий взгляд упёрся в девушку с двумя хвостиками.

– Как скажете, Андрей Иванович, – кивнула младшая. – Значит, послезавтра мы уже можем его забрать?

– Вполне, – ответил ректор, позволив себе лёгкую улыбку, а затем нахмурился. – Та-а-ак. По глазам вижу, что что-то задумали… Что, вечная вражда в сторону – опять подруги не разлей вода?

– Какие наши годы, – притворно вздохнула Нина. – Сегодня дерёмся, завтра обнимаемся.

– Не вздумайте мне баловать! – грозно предупредил их герцог, для верности пригрозив пальцем. – Ваш отец уже в курсе всего произошедшего.

Новость девушкам не особо понравилась, однако то, что ректор сказал дальше, оказалось для них полной неожиданностью.

– Он ждёт вас обеих к себе вместе с Кузьмой через два дня, – у него к вам троим есть очень серьёзный разговор. В частности, касаемый вашего поведения. И сразу предупреждаю – можете ему не названивать – сейчас с вами он общаться не будет. Всё – свободны.

– Спокойной ночи, Андрей Иванович! – хором произнесли девушки и, дождавшись ответа, мышками юркнули в салон.

Проводив взглядом выезжающий из ворот электромобиль, ректор нахмурился и поспешил вернуться в здание больницы. Переобувшись и сбросив подбежавшему гардеробщику своё пальто, он быстрым шагом прошёл по коридорам с притушенным светом и бросил взгляд на часы.

Стрелки отбивали четвёртый час ночи. Покачав головой, его светлость вошёл в дверь с надписью «Только для медперсонала» и, сняв со стоящей рядом вешалки матерчатый белый халат, набросил его себе на плечи. Быстрым шагом он двинулся по погруженному в темноту проходу к одной-единственной двери, за которой в этот час горел свет, и, не стучась, вошёл внутрь.

– Ну, что скажешь, Петрович, – спросил он с ходу, опускаясь на старое продавленное кресло, совершенно не подходившее к ультрасовременной обстановке кабинета.

– Да хреново всё, Андрей, – сразу же ответил ему мужчина в синем халате врача и шапочке, закрывавшей редкие уже седые волосы. – Впрочем, всё как всегда. Так что можно сказать, всё хорошо.

Он замолчал, ещё какое-то время совершая манипуляции над магиографом, периодически посматривая на соседние консоли, многочисленные мониторы которых пестрели графиками и диаграммами. Затем отошёл от прибора и, сняв с носа запотевшие очки, достал из кармана платок и принялся протирать линзы.

– Ну, не томи, – поторопил его ректор. – Это девчонкам ты можешь впарить, что парень абсолютно здоров. Я-то вижу, что это не так.

– Чисто технически – он уже действительно в норме, – покачал головой мужчина. – Впрочем, пусть всё же полежит денёк в капсуле, отдохнёт и восстановится.

– А по факту? Что это был за дух? Где он его подцепил?

– Тут сложнее, – ответил доктор. – Ты шрам у него по позвоночнику видел?

– Ну да – но это от старика…

– Да… Мастер тот ещё коновал, но это я так… просто удивлён, как он вообще оправился. В общем, на его эфирном теле мы обнаружили следы второго обряда, тоже застарелые.

– Что за обряд?

– Точно сказать не могу. Техника мне не известная, но что-то древнее. Центрально-американское. Очень похоже на практики инков или майя.

– И?..

– И ничего. Знания-то утеряны. Могу только сказать, что внутри него живёт не паразитический дух, а нечто более полноценное.

– Демон?

– Нет! Точно нет. Подобную ерунду мы давно уже выявлять научились. Здесь что-то более хитрое, да к тому же напрямую завязанное на его биоритмы и сансарные меридианы.

– Ты хочешь сказать, что это нечто – ему подсадили? При помощи ритуала то ли майя, то ли инков?

– Или ацтеков, – кивнул врач. – В любом случае удалить это нечто я не могу. Да и вряд ли кто-нибудь на нашей планете вообще в состоянии. К тому же оно содержит огромное количество информационных пакетов, уже начавших потихоньку растворяться в нематериальных телах носителя.

– Так что сегодня случилось-то?

– Да это – довольно просто, – мужчина вновь нацепил очки на нос. – Парня траванули той гадостью, которую вы принесли, перенасыщенная энергией аура сразу же начала выжигать нуль-химические изменения. Пошла мощная эктоаллергическая реакция, которая затронула в том числе и подсаженное духовное тело, плотно присосавшееся к его нижним четырём чакрам. Вот оно и взбунтовалось, попытавшись взять контроль над процессами организма. Не будь парень Аватаром – помер бы.

– Ты, кстати, сделал, что я просил? – вдруг вспомнив что-то, прервал его Сафронов.

– Да… – мужчина вновь встал возле магиографа и начал водить руками по сенсорному экрану. – Нет у нас в базах такого аспекта. Что-то новенькое и очень сильное. Поэтому он так быстро и перегорает.

– Понятно… ну и что посоветуешь делать? Сам понимаешь, не хотелось бы, но если…

– Порекомендую не торопиться, – отрезал доктор, обернувшись к герцогу Сафронову. – Был бы он чужаком, ответил бы однозначно, а за своих нужно бороться.

– Я тоже так думаю, Петрович, – улыбнулся ректор, вставая и направляясь к двери, но у самого порога обернулся и спросил: – Слушай, а почему мы этого «приживалу» раньше-то не обнаружили? Ведь для чиповки полную проверку делали. Неужели ему уже после…

– Нет, Андрей, – доктор отрицательно покачал головой, снял свои очки и, посмотрев на просвет, вновь принялся вытирать их. – Следам обряда года полтора-два, точнее не скажу… Просто до какого-то момента он находился в неактивном состоянии, ну как яйцо у членистоногих. А сейчас – обернулся нимфой, вылез и начал жрать потоки. Так что надо что-то решать. Боюсь, когда он превратится в имаго, будет уже поздно для мальчишки.

– Вот, значит, как, – протянул ректор, нахмурившись. – Говоришь, года полтора-два.

– Да, – кивнул его собеседник и серьёзно посмотрел на Сафронова, – ты, как мне кажется, знаешь, что тогда в жизни парня произошло?

– Умер один человек, – задумчиво произнёс тот. – Вот что, Петрович, Кузьме об этом ничего не говори, но постарайся расспросить поподробнее, что да как.

– Не учи батьку детей делать, – беззлобно огрызнулся доктор и, когда его старый друг хотел уже было выйти за дверь, внезапно спросил: – Беленькой рюмашечку не хочешь?