Чудовище: Лезвие Тьмы

– Но не так давно он вернулся и стал нападать на жителей деревни и на наших сотрудников. Это кровожадное животное атаковало внезапно и в считанные секунды раздирало своих жертв на куски, оставляя после себя месиво из трупов… Наши лучшие охотники пытались его поймать или убить, но еще ни один из них не вернулся назад… живым.

Наступила тяжкая пауза. Господин Мирандерик сидел, молча склонив голову, видимо, вспоминая кровавое возвращение «детеныша». Джек угрюмо ковырял вилкой в салате. Я решила первой нарушить молчание и спросила директора:

– Так что же представляет собой это животное? Как выглядит этот ужасный хищник? Как ведет себя?

Леонардо поднял голову и задумчиво взглянул на меня.

– Да, думаю, настало время показать вам главную лабораторию и представить руководителя генетических проектов и смотрителя нашего питомника доктора Краймерса. Он лучше меня знает об анатомии и повадках наших подопытных животных – он вам все расскажет. Пойдемте!

Мы дружно встали из-за стола и последовали за господином Мирандериком по широким ярко освещенным коридорам лаборатории.

Глава III. Лик кошмара.

– Комплекс головной лаборатории GEC состоит из шести секторов: фармацевтического, генетического, бионического, конструкторского, питомника для подопытных животных и сектора персонала компании, – рассказывал Леонардо Мирандерик, ведя нас по лабиринту коридоров, лифтов и лестниц. – Все они тщательно охраняются полуавтоматической системой безопасности, включающей камеры, различные сенсоры и охранных роботов. Каждому сотруднику в ладонь вживлен наночип – крошечная микросхема, содержащая все его личные данные и позволяющая получить доступ к определенным секторам. Контроль над охранной системой осуществляется двумя компьютерными мегакомплексами, один из которых расположен у начальника охраны, а другой – в моем личном кабинете. Таким образом, в здание лаборатории практически невозможно проникнуть незамеченным, как и бежать из него, – гордо заключил Лео.

– Но кое-кто все же оказался гораздо умнее ваших роботов и сенсоров, не так ли? – ехидно заметил Джек.

– М-да, – замялся директор. – Ума не приложу, как это ему удалось… Ну ладно, мы еще вернемся к этому вопросу. А сейчас я покажу вам фармацевтический сектор – главный корень нашей компании, из которого она, собственно говоря, и выросла.

Мы подошли к огромной отполированной титановой двери, над которой блестели линзы видеокамер и инфракрасных датчиков. Господин Мирандерик приложил ладонь к считывающему устройству сбоку от двери, затем глянул в небольшое отверстие над ним и набрал что-то на клавиатуре устройства.

– Пятый уровень идентификации личности, – пояснил он. – Считывание информации с имплантированного в кисть руки наночипа, сравнение узора на пальцах, структуры сетчатки[28 - Сетчатка – внутренняя оболочка глаза со светочувствительными клетками, которые воспринимают электромагнитное излучение светового спектра и преобразуют его в нервные импульсы.] глаза и молекулы ДНК с таковыми в базе данных персонала, а также распознавание правильности набранного с клавиатуры кода доступа.

Секунду дверь оставалась закрытой, а затем над ней загорелась зеленая лампочка, и тяжелые створки на удивление плавно и бесшумно разошлись.

– Это что же, чтобы попасть, например, в уборную, нужно каждый раз все эти операции проделывать? – спросил Джек. – Так ведь и терпения может не хватить. А потом уже и не будет надобности туда заходить.

– Нет, господин Андер, – засмеялся Лео, – пятый уровень нужен только для входа в комплекс лаборатории и в фармацевтический сектор, так как это основа компании, хранящая в себе все ключевые патенты и инновации. Остальные сектора имеют контроль доступа второго уровня – распознавание наночипа и ДНК. Однако для того, чтобы попасть в сектор персонала, а именно в свое частное помещение, необходим седьмой уровень идентификации личности, то есть помимо всех операций пятого уровня необходимо еще пройти через инфракрасные и ультрафиолетовые сенсоры. Таким образом, каждый наш сотрудник чувствует себя в полной безопасности…

Во время этой беседы я с интересом разглядывала основное помещение фармацевтического сектора. Это был гигантский зал, до самого потолка заставленный различными компьютерами, конвейерами, прессами и другим оборудованием и механизмами, среди которых сновали рабочие в белых комбинезонах и похожие на гигантских мух транспортные роботы.

– Лео… – обратилась я к нашему экскурсоводу.

– Да, Джесси? Я слушаю Вас.

– Если я правильно поняла, здесь производят медикаменты из Скорпионовой травы, так?

– Совершенно верно. Из этого сектора практически прямо на рынок поступают самые разные лекарственные препараты, приготовленные на основе Скорпионовой травы: средства для инъекций, шипучие таблетки, витаминизированные пастилки и леденцы, биологически активные пищевые добавки и многое другое. Наш ассортимент весьма широк и разнообразен.

– Но разве ваши сотрудники не подвергаются опасности, работая с таким ядовитым растением?

– О, нет, моя милая, – улыбнулся Лео, – их здоровью ничто не угрожает. Мы выращиваем Скорпионову траву на поле далеко от лаборатории. Там ее собирают роботы-фуражиры и передают на первичную обработку машинам-смесителям, которые в специальной химической лаборатории на том же поле изготавливают из яда Скорпионовой травы метилгетеродонолин необработанный. Затем транспортные роботы доставляют это вещество сюда, где вот в этих устройствах, называемых атомарными преобразователями, или чейнджерами[29 - От англ. “to change” – менять, изменять, преобразовывать.], – Леонардо указал на гигантские цилиндрические механизмы, сверху донизу опутанные переплетением кабелей и труб, – метилгетеродонолин становится безвредным и приобретает свои удивительные чудодейственные свойства. Ну а потом он перевозится на определенный участок сектора для приготовления из него конечного продукта. Так что весь производственный процесс безопасен и очень эффективен.

После рассказа мы немного прошлись по основному помещению фармацевтического сектора, ближе знакомясь с процессом изготовления лекарств. Джек даже подергал рычажки на одном из механизмов, тем самым вызвав невероятную панику среди рабочих. Лео с улыбкой на лице вежливо попросил его больше так не делать, на что охотник только равнодушно пожал плечами и предложил двигаться дальше.

Следующим мы посетили генетический сектор комплекса лаборатории. Господин Мирандерик объяснил нам, что здесь проводятся исследования в области генетики[30 - Генетика (греч. “???????” – происходящий от кого-либо) – отрасль науки, занимающаяся исследованием законов наследственности и изменчивости организмов. Играет важную роль в медицине, сельском хозяйстве, микробиологической промышленности и генной инженерии.] для создания новых медицинских приборов и роботов, специализирующихся на операциях с геномом человека, то есть с его набором генов. Результаты исследований поступают в бионический и конструкторский сектора компании. В секторе бионики[31 - Бионика (греч. “????” – живущий, элемент жизни), или биомиметика – отрасль науки об использовании принципов организации, свойств и функций живых организмов в создании технических устройств и систем.] ученые и инженеры анализируют полученные данные и создают на их основе протезы для разных органов и частей тела, дополнительные приспособления на заказ, например, вторую пару рук или крылья, а также самые разнообразные микро- и наноимплантанты. Сотрудники конструкторского отдела на базе информации, полученной от генетиков, строят оборудование и роботов для больниц и медицинских центров. Готовая продукция затем отправляется на склад, откуда самолетами и антигравитационными модулями рассылается в филиалы GEC в различных странах.

Вместе с директором компании мы осмотрели все эти сектора, попробовали поработать на различных автоматах (на которых Лео дал разрешение) и примерили на себе некоторые бионические приборы. Мне особенно понравились глазные теплоулавливающие линзы «Хиткэтчер»[32 - От англ. “heat catcher” – ловец тепла.]. Они надеваются, как обычные контактные линзы, но в отличие от последних позволяют видеть любое теплокровное существо даже за очень толстыми стенами и на большом расстоянии. Джек же был в восторге от имплантанта «Мистер Раббер»[33 - От англ. “rubber” – резина, каучук.], который путем воздействия на клетки и ткани опорно-двигательной системы[34 - Опорно-двигательная, или локомоторная система – функциональная совокупность костей скелета с их соединениями и мускулатуры, которая придает форму организму, обеспечивает защиту его внутренних органов и позволяет двигаться в пространстве.] человека придает костям и мышцам чрезвычайную гибкость и эластичность. Прицепив миниатюрный чип себе на плечо, Джек, словно ребенок, бегал по лаборатории, виляя своей рукой перед носом чуть ли не каждого работника, что вскоре начало их сильно раздражать. Господин Мирандерик вовремя успел уговорить охотника вернуть имплантант на место.

Когда наш восторг от подобных игрушек немного утих, Лео предложил отправиться в питомник, и мы нехотя согласились. Сектор питомника для подопытных животных располагался в правом крыле здания GEC. Он представлял собой огромное помещение, в стены которого было вмонтировано множество клеток, больших и поменьше, с самыми разнообразными существами, начиная с гигантских тропических пауков и усатых тараканов и заканчивая курносыми летучими мышами и лохматыми приматами.

Пока мы осматривали обитателей клеток, господин Мирандерик куда-то исчез, а через некоторое время вернулся в сопровождении высокого худощавого брюнета средних лет в тщательно выглаженном белом костюме с черным галстуком и сверкавших черных туфлях. Из-под его ровных черных бровей на мир с интересом глядели большие глаза зеленого цвета, а из-под таких же черных подстриженных усов тонкие губы расплывались в добродушной улыбке.

– Друзья мои, – обратился к нам Лео, – позвольте мне представить нашего талантливого ученого, руководителя многих генетических проектов и главного смотрителя за нашими питомцами – доктора биологических наук Альфреда Гюстафа Краймерса… Альфред, – повернулся господин Мирандерик к брюнету, – это наши уважаемые гости и друзья: Джесси Сирок и Джек Андер.

– Очень приятно с вами познакомиться! – произнес с типичным немецким акцентом доктор Краймерс, пожимая нам руки. – И добро пожаловать в мой небольшой зверинец!

Затем он обратился ко мне:

– Я читал Ваши труды, профессор Сирок, и мне они очень понравились.

– Спасибо, – пробормотала я, от смущения опустив глаза и чувствуя, как мои уши начинают пылать, словно бифштекс[35 - Бифштекс (англ. “beef” – говядина; “steak” – кусок) – блюдо из жареной говядины. Различают бифштекс прожаренный и «с кровью». Блюдо очень популярно в Великобритании и США.] на гриле.

– У Вас прекрасная манера изложения материала, – продолжал доктор Краймерс как ни в чем не бывало, – а Ваши теории заслуживают тщательного анализа… Да, кстати, я знаю, что Вы выступаете против содержания животных в негигиеничных условиях. Так вот, позвольте Вас убедить, что мы очень внимательно относимся к своим питомцам. Все клетки собраны с учетом индивидуальных особенностей каждого вида, а автоматические системы климат-контроля, рациона питания и состояния здоровья создают требуемые для них условия. Да и я сам часто проверяю состояние каждого животного в нашем питомнике.

– Это очень хорошо. Спасибо, что сообщили! – ответила я, довольная, что еще остались люди, по-настоящему использующие научный подход к заботе о братьях наших меньших.

– Может, пройдем в твой рабочий кабинет, Альфред? – обратился к доктору господин Мирандерик. – Там ты в деталях расскажешь нашим гостям о беглеце и обо всех неприятностях и проблемках, связанных с ним.

– С удовольствием! Прошу сюда, пожалуйста! – и доктор Краймерс указал на небольшую стеклянную дверь справа от нас. Мы вошли в довольно просторный ярко освещенный кабинет.

Альфред Гюстаф Краймерс. Иллюстрация Керт Вильяло.

На стенах висели многочисленные книжные полки с толстыми томами научных трудов, а также различные таблицы и графики, в углу блестел металлическим корпусом электронный микроскоп, а в центре кабинета находился письменный стол, позади которого располагался широкий экран монитора.

– Прошу вас, присаживайтесь! – предложил Краймерс, указав на два больших кожаных кресла перед письменным столом. Мы опустились в кресла и тут же словно утонули в их мягких объятиях. Господин Мирандерик и доктор Краймерс уселись за стол перед нами.

– В общем, Альфред, – сказал Лео доктору, – за обедом я уже успел сообщить Джеку и Джесси о сути нашей проблемки, но только поверхностно. Теперь ты опиши им беглеца, расскажи о его повадках и прочее, чтобы наши гости уже знали, с каким ужасным созданием мы тут имеем дело.

– Безусловно, сэр! – кивнул в ответ доктор Краймерс, а затем обратился к нам: – Итак, профессор Сирок и господин Андер, как вы уже знаете, мы пригласили вас для того, чтобы вы помогли нам поймать или убить страшного хищника, который вот уже более двух месяцев успешно терроризирует сотрудников GEC и жителей местной деревушки, нападая на беззащитных людей и поедая их. Мы попросили о помощи именно вас, так как очень хорошо осведомлены о храбрости, ловкости и мастерстве охотника Джека Андера и мудрости, опыте и необъятном багаже знаний в области биологических наук профессора Джесси Сирок, – доктор Краймерс украдкой подмигнул мне, и я снова почувствовала, как мое лицо наливается краской. – Но прежде чем вы подпишете контракт, мы хотим, чтобы вы знали, с кем будете иметь дело. Существует мнение, что наш беглец – это случайно созданный нами ужасный мутант[36 - Мутант (лат. “mutatio” – изменение) – продукт мутации, то есть организм со стойким изменением генетического материала.], крайне агрессивный, злобный и кровожадный…

– То есть вы подтверждаете то, что из-за ваших экспериментов гибнут невинные люди! – грозно заключил Джек.

– Это еще не доказано, – вмешался Лео. – До того как облучить яйцо кси-волнами гиперакселератора, мы испытали их воздействие на организм еще трех живых существ: лягушки, мыши и орангутана.[37 - Орангутаны (лат. “Pongo”) – род крупных (до 1,5 м ростом) древесных человекообразных обезьян. Название происходит от малайского “orang hutan” и означает «лесной человек». Выделяют 2 вида: борнейский (Pongo pygmaeus) и суматранский (Pongo abelii) орангутаны.] Однако никаких генетических отклонений от нормы не наблюдалось.

– Может, эти кси-волны оказывают наибольшее влияние на определенных стадиях зародышевого развития, когда организм еще только формируется? Тогда и возникает реакция на излучение, – предположила я.

– Наши генетики сейчас проводят исследования в этой области, – ответил директор. – Но большинство ученых склоняется к выводу, что мы просто обнаружили какой-то новый вид хищника, встречающийся только на острове С***.

– Кстати, – сказал доктор Краймерс, – у меня тут есть остатки скорлупы яйца, из которого вылупилось это животное. Возможно, профессор Сирок сможет на их основании предварительно что-нибудь сказать о нем.

Он открыл один из шкафчиков стола и осторожно достал оттуда несколько довольно крупных кусочков скорлупы. Я взяла их в руки, но тут же чуть не уронила – поверхность скорлупы была усеяна крохотными, но острыми шипиками. Сама же она была довольно толстой, прочной и очень красивой – она отливала темно-синим блеском с металлическим оттенком, на котором слабо проступали зеленоватые крапинки.

– Яйцо было примерно семнадцать дюймов в длину и до десяти в диаметре,[38 - Дюйм (нидерл. “duim” – большой палец) – единица измерения длины и расстояния в некоторых европейских странах. В тексте используется наиболее распространенный английский дюйм, который приравнивается к 12 линиям, 1/12 фута или же к 2,54 см. Так, 17 и 10 дюймов составляют около 43 и 25 см соответственно.] – объяснял доктор, – оболочка его, как видите, состоит из трех слоев, а скорлупа сверху покрыта шипиками. Раньше в них содержалось незначительное количество яда басилисколина, и малейшее прикосновение к яйцу вызывало покраснение и сильное жжение и боль. Судя по всему, эти ядовитые шипики служат защитой от животных-яйцеедов. Но перед вылуплением детеныша яд постепенно растворился в оболочке и белке яйца.

– А где же вы нашли это симпатичное яичко? Может, в норе у пасхального кролика?[39 - Пасхальный кролик – символ Пасхи в культуре США и некоторых странах Западной Европы. Имеет языческие корни в Германии в XIII веке. Тогда кролик считался спутником тевтонской богини Эостры, олицетворявшей весну и плодородие. В настоящее время существует легенда о том, что на Пасху кролик оставляет хорошим детям гнездо с разноцветными яйцами в подарок. В Германии эта традиция стала настолько популярной, что в период с 1991 по 2005 гг. в Мюнхене существовал целый Музей пасхального кролика, который был занесен в Книгу рекордов Гиннесса.] – спросил Джек, наклонившись, чтобы лучше рассмотреть блестящую скорлупу, и таким образом дыша мне прямо в ухо.

– Местный охотник, который принес нам это яйцо, утверждал, что нашел его в пещере невысокой горы, что расположена рядом с полем Скорпионовой травы, – ответил доктор Краймерс. – Судя по его рассказу, оно лежало в своеобразном гнезде, свитом из этого растения. И так как рядом не было животного, которое могло бы его охранять, то охотник быстро спрятал яйцо в мешок и побежал к нам в лабораторию.