Жизнь после 90

Глава 3

Мой мир

У меня сплошные праздники. В связи с 90-летием получил поздравления от Президента В.В. Путина в конверте из Кремля; ректора с премией в 10 000 рублей; декана и сотрудников кафедры. Все поздравления в красочных папках.

Теперь поздравляют как ветерана войны в связи с 23 февраля, днем Красной Армии. Приглашают на торжественные заседания в Академии и на встречу со студентами.

Однако состояние моей головы, мягко говоря, ухудшилось и я никуда не поеду. Задача – дожить до прописки Любы. Новый паспорт она, как Журавлева, получит 27 февраля. Вот когда ее пропишу, тогда и можно будет рисковать и разъезжать. Постараюсь выехать на празднование Победы в мае, мечтаю.

В общем оказывается, что жизнь после 90 не кончается. Это утешает.

Мой мир крайне ограничен, но он есть. Это:

Моя трехкомнатная квартира с двумя телевизорами, телефоном, письменным столом в кабинете, и большой кухней, и даже с компьютером – это половина мира.

Вторую половину составляет наш чудесный большой четырехугольный двор. Это просто ботанический сад. При входе – большой каштан, затем слева ряд кленов, а справа высокая туя. Далее по дорожке слева яблоневый сад – четыре яблони. После поворота дорожки справа есть сливовый сад из 5 слив, они цветут и плодоносят. Далее дорожка упирается в огромную вишню. Слева территория залита березками и кленами. В углу стоят три очаровательные пушистые елочки. После поворота дорожка упирается в огромную благоухающую черемуху. На территории рядом с березками стоят рябинки. После поворота к подъезду мы идем сплошь в декоративных кустарниках по березовой роще, в которую встроены три площади.

Справа – цветной детский городок и площадка с тремя качелями, слева – спортивная площадка и дорожка упирается в рощу сирени – четыре огромных куста сирени и ряд кустов лилий. Это и есть двор по улице Дыбенко 22 у корпуса № 1.

Один круг вокруг участка – это 250 метров, моя норма 8 кругов, т. е. 2 километра.

Вот и всё.

Этот мир я регулярно покидал дважды.

Первый ежемесячный поход в Сбербанк. Оплата за квартиру и получение пенсии.

Второй поход более дальний в онкологический диспансер для химиотерапии. Один укол либо на месяц, либо на 3 месяца. По дороге пересадка с автобусов на Речном вокзале, далее на автобусе 90 до 61-го онкодиспансера. Естественно, в таком гигантском торговом центре, как Речной вокзал, есть возможность пошляться по магазинам, сфотографироваться и поглазеть на народ.

Очень хочется побродить по нашему Химкинскому лесопарку с белочками, но это опасно: то жара +3 °C, то дожди.

Наконец в конце июля сняли карантин с парков, можно гулять.

Куда делись белки?

Но вот удача. Прогноз сказал, что дождя не будет и температура идеальная +20—22С.

Пошли с любой по нашему Химкинскому лесопарку. В конце августа сняли карантин по коронавирусу, разрешили гулять в парках. Все идеально. Перешли нашу улицу Дыбенко около остановки: Улица Дыбенко 16. Пошли по парку по средней лесной аллее около 3 км, на полукилометра дальше метро Ховрино. Парк не узнать, широкие 3-метровые аллеи, посыпанные гравием, а по бокам – стена зелени. Разрослись кустарники и травы, в основном стена крапивы выше моего роста. В конце похода – детский городок. Но вот что удивительно: ни одной белки. Нет белок. До карантина мы каждый раз встречали от 5 до 15 белок. Некоторые были попросту попрошайки и требовали орехов. А теперь ни одной, хотя все карманы я набил орехами.

Куда делись белки? Остается предположить, что во время карантина 2 месяца в парке не было людей, и белки не вынесли такого «одиночества», обиделись, что их никто не подкармливает и ушли. Но куда?! Грустно.

Остались лишь голуби. Как только мы с Любой кинули им хлеб, как откуда-то из леса прилетел целый десяток. И всё, и других птичек не видно. Зато животный мир нашего двора не беден. Во-первых, всегда гуляет один из 3-х котов. Чаще всего черный, мечтающий поймать голубя. Реже – большой кот, и только иногда появляется рыжий кот. По всей площади двора сидят, гуляют и летают приблизительно 25 голубей. Как только кинешь хлеб или овес одному, так сразу налетает 10–15. За ними слетаются стайки воробьев. Иногда стаи дроздов. Эти как прилетят, сразу атакуют ворон и выгоняют их со двора. В общем, не скучно наблюдать эту полноценную жизнь, тем более печально, что из парка ушли белки. Это подтвердили наши знакомые любители гулять по химкинскому лесопарку.

Глава 4

Что нужно, чтобы дожить до 90

Вопрос, конечно, не простой. Тут кое-что абсолютно ясно и кое-что совершенно не ясно.

Во-первых, нужно было иметь любящих тебя родителей, которые и зачинать вас будут не курив и не пив, по крайней мере месяц, и, конечно, никаких наркотиков.

Зачав тебя в угаре любви по пьянке, родители уже калечат тебя на всю жизнь. Так что, во-первых, выбирайте родителей, которые сразу не сократят вам жизнь. Шутка, конечно…

Ну и сам должен не пить, кроме как выпивать на праздниках, рождениях или похоронах.

И во всяком случае не курить.

И еще выполнять некоторые необременительные обязанности:

Стараться как можно дольше спать: дольше сон – дольше жизнь.

Дольше находиться в состоянии физической нагрузки: ход пешком, пробежки, копание земли на огородах, ремонт дачи или квартиры…

Питание. Конечно не обжираться и следить за наличием в пище большого количества антиоксидантов: любой зелени – лук, салат, темных ягод: черной смородины, черники, черного винограда, еще – моркови и свеклы, черного ржаного хлеба, капусты, чая.

Борьба со стрессами.

С высоты своих 90 лет я могу поделиться опытом, как и почему я дожил до 90 лет.

Стараться не обращать внимание на неприятности, воспринимая их с юмором и уверенностью, что они временные и со временем исчезнут, а получив стресс, пробегаю 23 км или засыпаю.

Это убеждение выработалось у меня не сразу. Вначале я очень переживал по поводу всяких стрессов-неприятностей.

Так началось с того, что после окончания Плехановки меня, как инженера-технолога пищевика распределили в центральную Государственную инспекцию по торговле в г. Москве. Почетное распределение. Однако деятельность в Министерстве торговли меня явно не устраивала, и я решил уйти в один из научно-исследовательских институтов, в науку. Освободить меня от 3-летней обязательной отработки, как молодого специалиста, мог только один из заместителей министра. Вот я и пошел с заявлением прямо в кабинет к замминистра.

Он посмотрел мое заявление, снял трубку и позвонил моему начальнику ГОСТОРГ-инспекции. «Послушайте, тут у нас в рабочее время шляется один из ваших сотрудников. Сам не работает и нам мешает. Проведите с ним воспитательную работу». Вот это был удар – стресс. За науку – мордой об стенку. Естественно, меня «проработали» на тройке: начальник, профорг и секретарь партийной организации.

Естественно я был весь в переживаниях. Я еще не закалился. Хорошо, что по возрасту мне было еще далеко до инсульта.

Однако, недели через две, друзья мне сообщили: «Слушай, Саша, у нас новый министр – Анастас Микоян, и он снял и назначил нового замминистра».

Я, естественно, сразу отправился к новому замминистру. Прочитав мое заявление, он вдруг расчувствовался и чуть не пустил слезу. «Молодой человек, вы напомнили мне мою юность. У меня тоже был выбор: наука или администрация. Я тогда сделал ошибку и пошел по административной лестнице, о чем до сих пор жалею. Желаю вам успехов в вашей научной жизни», – и подписал мое заявление.

Я сразу же был принят в Клинический «Институт биофизики» – закрытый институт, занимающийся лечением больных лучевой болезнью, заработанной на производстве ионизирующими излучениями.

У меня уже тогда закралось сомнение. Стоило столько времени ходить растерянным и страдать, если и без того со временем, как говорил Л.Н. Толстой, «Все образуется»?!.

Тем временем я женился на самой красивой девушке нашего Технологического факультета на 2 курса моложе меня, на Эмме. Её тоже распределили в Министерство торговли в отдел проектирования. Она была брюнетка с метровыми косами.

В это же время в Минторг распределили человек 20 испанцев – детей республиканцев, которых, спасая от фашиста Франко, вывезли в Россию. Так эти 20 испанцев все влюбились в мою Эмму. Каждый раз, когда я заходил в Министерство, около нее крутились 2–3 испанца. Когда она уходила с работы, они все толпой ее сопровождали. Мне это надоело. Я стал раньше заканчивать работу, и как только они окружили Эмму, я демонстративно брал ее под руки и наблюдал расстроенные физиономии этих испанцев.

И что же? Как только Франко объявил амнистию, они все до одного уехали в Испанию. И это после того, как им дали высшее образование и предоставили хорошо оплачиваемые должности. Для меня это было неожиданно и неприятно. То, что национальная принадлежность оказалась выше идеологических партийных классовых разногласий. Это было для меня открытием, которое я и после неоднократно наблюдал у ребят других национальностей. Нам нечего ждать от них, все они скрытно нас ненавидят и только терпят.

В институте Биофизики меня определили инженером в Лабораторию питания под руководство доктора наук С.Р. Перепелкина (как он говорил – ученика Павлова). Я честно работал установленный в институте рабочий день до трех часов. Затем шел обедать и после обеда развернул лабораторию по продолжении моих исследований, начатых еще в Плехановке под руководством профессора Н.И. Козина. Обнаружив это, С.Р. Перепелкин запретил мне этим заниматься. Я не согласился.

«Я же исследую после рабочего времени».

«Все-равно это отвлекает вас от основной работы».