Баттонскиллъ – 3. Рабство Кольца

– Тро… тролль?! – разлепил я губы.

– О, да, ещё какой тролль. Большой и злой, да, Толян?

– Кажется, он обиделся на меня. Но песня у меня вышла…

– Братан, чего стоим? – Боря тряхнул меня, и я снова чуть не отключился.

Пипец, так не поступают с раненым в живот, истекающим кровью. Обида и злость придали сил, и я опять поднял глаза, уставился на проходы.

– Я так полагаю, у нашего лидера небольшие проблемы.

– У-А-АР-Р!!!

Я вздрогнул от рыка, а потом поднял руку, ткнул пальцем.

– Направо!

Это было выше моих сил, и я сразу отключился.

***

– Аха-а-ап!

Я распахнул глаза, и сразу же схватился за живот. Клинка нет, а вот дырка в нагруднике есть. Больно, но терпимо.

Вокруг полумрак, вверх поднимаются штабеля ящиков, и мы сидим в одном из проходов. Торчат между досок ржавые клинки, какие-то прутья. Блин, а я ведь помню этот склад.

– Э… – только успел сказать я, как тут же мне рот накрыла ладонь.

Надо мной замаячили тени, я узнал шлем Бобра. В ухо ударил его шёпот:

– Тише ты, Герыч.

– С воскрешением, – дохнула в другое ухо Биби, прижатая моей спиной к ящикам.

– Он где-то здесь, – прошептал Лекарь, прикладывая палец к губам.

Кажется, я понял. Меня воскресили, причём свитком, в полевых условиях. Сил не было, и ужасная слабость во всём теле.

Но я жив! Пипец, твою-то за ногу, я жив!

Опёршись и виновато глядя на помятую Биби, я привстал, занимая более удобную позицию.

Наш ряд ящиков уходил к более светлому проходу, и там в боевой стойке застыла Блонди. Она прядала ушами, прислушиваясь, и только сейчас я услышал, как кто-то в помещении хрустит ящиками и ругается.

– Где они, на?

– Не видно ни хрена!

– Опять бардак, нах! Кому убирать, на?

– Пусть Бурдюк убирает, на.

– Точно, на, – гоблины захихикали, а потом вскрикнули.

Послышалось утробное рычание, хриплый вздох прокатился ветром по складу. Чья-то тяжёлая нога раздавила сразу кучу ящиков.

И как-то сразу я понял, что это тролль, и он всё ещё жив.

– Так, значит… – начал было я, но Бобр снова прижал мне ладонью рот.

Да чтоб тебя! Я гневно свёл брови, а Лекарь свистящим шёпотом объявил:

– Георгий, этот надзорщик-невидимка тоже здесь где-то.

– Во он шпарит, братан. Гоблинов пачками жёг! – Боря округлял глаза.

Пробежавшись взглядом по лицам тиммейтов, я пытался лихорадочно собрать паззл. Пока я был в отключке, Лекарь чего-то учудил с троллем, и ребята смогли добраться до этих складов.

Только теперь ситуация ещё хуже. Тот надзорщик, про которого я теперь с трудом вспомнил, тоже гнался за нами.

Я глянул на Толю, и тот виновато пожал плечами:

– Песня на откате, Георгий.

Боря с бравым видом сжимал булаву, и я понял, хоть одна команда от меня – и он побежит крушить головы. А прячется он так, за компанию.

Подползла Блонди, слушая наши разговоры. Она тоже была потрёпана, но вполне целая. Я оглянулся на Биби.

– Ёжик… – та зажмурилась, потом с жалобным видом сказала, – Не могу опять.

Мне хотелось подбодрить и её, и ребят. Ведь смогли даже со мной на плечах добежать.

И будто мигнуло что-то на стене, как раз за плечом Биби, за трухлявым ящиком. Мигнуло таким синим, сапфировым цветом, и едва заметно заискрилось.

– Братан, там нет прохода, – зашипел Бобр, когда я стал протискиваться мимо Биби к каменной кладке.

Глава 4, в которой штабеля

Кое-как протиснувшись, и откинув от стены ящик, я припал к каменной кладке. На древнем кирпиче, вылезая из шва, поблёскивал мох. Мягкий, будто плюшевый, отдельные прожилки в нём мерцали, словно пропитанные светоотражающей краской.

Самый настоящий, тот самый, что так любят гномы…

– Чего там, Герыч?

– Мох, – ответил я, поддевая ножиком бахрому на камне, – Синий.

– Ой, – заволновалась Биби.