Нулевой мир 8. Мера Человек: Зов

Может, Дагон что-то не так мне объяснил тогда? Или я неправильно понял?

«Но ведь ты… То есть, Белиар же…», – бес чуть не поперхнулся от удивления, а потом радостно заголосил, – «Я достану её тебе, кусок Абсолюта. Кровь дьявола, что может быть легче?»

Я стиснул зубы. Не понятно было, когда бес шутил, а когда был серьёзным.

Что-то тут было не так, я прекрасно чуял, что меня обманывают. И чувство тревоги вздыбилось на загривке, оскалило свои зубы.

Я могу совершить ошибку. И этот бес прекрасно об этом знает!

«Да, да, ошибка в магии может быть очень опасной. Сильная воля, частица Абсолюта, избранный Инфериора…» – бес словно перечислял мои титулы.

– Всё сказал? – хмуро спросил я, – Я уже таскал в себе души, мне хватило. Новый сосед мне не нужен.

«Нужен! Очень нужен! Забери меня, господин», – бес захныкал.

Я давно должен был уже уйти, но продолжал стоять. Запах серы и гари так и бил в нос, мешая думать.

Ну, ладно, бес может меня и обманывать…

«Нет, нет, не могу!»

– Заткнись, – сказал я, продолжая размышлять.

Но этому же бесу известна какая-то правда, он знает о моей ошибке. Я и сам бы мог уже догадаться, ответ болтается совсем рядом.

«Да, да, конечно, бес всё знает! И понять ты ошибку не сможешь, мозгов не хватит…»

Я хмыкнул. Так что будет лучше – оставить всё как есть, или иметь его рядом, при себе? А вдруг расколю его?

«Скорее Инфериор расколется и всё обрушится в Тенебру, чем ты, гниль с костей, меня расколешь», – захихикал бес.

Я только покачал головой. Примитивнейшее существо, которое не может даже следить за своим языком.

«О, ты и вправду хорошо знал господина, абсолютинка», – удивился бес, – «Он говорил так же, правда, правда».

– В меня не полезешь, – твёрдо сказал я.

«И не надо! Я и не смогу, я же бес, меня убьёт твоя мера. Ты же… челове-е-ек, чтоб твои кости глодали черви. Был бы ты нулём, я бы твои мозги сожрал одним махом».

–И что делать? – спросил я.

«Копьё! Давай я в копьё, а? И не надо будет мне нюхать твой поднёбный смрад, о великий господин».

Каждую фразу беса я обдумывал по десять раз, переворачивая и так, и эдак. Удивительно, но у демонов, судя по всему, больше понятий о чести. А этого существа даже зачатков не было.

«Сраная ты червятинка. У тебя есть кровь моего господина, которому ты являешься… кхм…», – бес замялся, потом быстро затараторил, не давая мне опомниться, – «Нацарапай на древке узор, который покажу. Потом смешай свою кровь с кровью господина, и коснись края моей тюрьмы. Не бойся, кусочек Абсолюта, не съем. Потом обмажь рисунок на древке, и мысленно прикажи мне занять своё место!»

Я стоял, повторяя про себя всё сказанное, и пытался выискать подвох.

«Да ты так параноиком станешь, гнилушка! Как хозяин тебя терпел, если ты над каждым словом думаешь полдня?»

Бес ругался так же, как Белиар в самую первую нашу встречу. Тогда я тоже был подозрителен, и не спешил выполнять каждое его указание.

И сейчас стоит быть осторожным, поэтому я сделал шаг назад.

«Стой! Глупая ты поднёбша, что творишь?! Что тебе ещё надо?»

Усмехаясь, я уже почти повернулся к выходу, но тут из узора на полу вылетел чёрный сгусток. Плевком он упал на камни, а бес со злостью заорал:

«Да на, бессовестная ты частица! На, подавись моей кровью, глупая ты скотина».

Я вопросительно поднял бровь, и дальше бес спокойным тоном, всхлипывая через слово, пояснил, что для обряда нужна и его кровь. Чтобы связать, приковать, не дать свободу.

Моё чувство тревоги не поднимало свой фон, просто гудело, и я понял, что в это вопросе бес не соврал.

«Да как же я смею-то врать своему новому господину? Я и верховному Белиару, чтоб его кости сгорели в заднице Апепа, никогда не смел соврать».

На всё про всё у меня ушло пару минут. Наконец я дотянулся до края пентаграммы пальцем, вымазанным в крови троих. Моя рука замерла, я опять долго слушал свои ощущения.

«Да ну какой-же ты… Если ты станешь Абсолютом, кусочек, то твой мир будут населять разумные растения».

– Это ещё почему? – удивился я.

«Потому что быстрее думать там никто не сможет!»

– Дерьмо ты нулячье, – сказал я и опустил палец на тёмную полосу.

Пока ничего.

Задержав дыхание, я перевёл руку к древку с крошечным нацарапанным рисунком. Прижал, смачно размазывая, насыщая дерево.

Бес молчал, и я призадумался.

– А, нулячью твою меру, – я чуть не хлопнул себя по лбу измазанной рукой, вспомнив.

«Займи своё место, ничтожный бес», – с удовольствием растягивая слова, мысленно произнёс я.

Копьё будто осветилось, очертившись красной аурой, рисунок вспыхнул, но через миг всё стало обычным.

«Червятинка, можно было и без «ничтожного»».

– Так интереснее, – сказал я, поднимаясь.

Огромный рисунок на полу вдруг осветился, вычерчиваясь огнём, а потом истлел и исчез. Только помещение заполнилось таким едким дымом, что мне пришлось зажать рот.

Бес ликовал:

«Так-то лучше. Теперь хоть поинтереснее будет. У тебя же весёлая жизнь, кусочек?»